Эмилио Сальгари - Жемчужина Лабуана (сборник)
Мы провели целых полгода в таком напряжении, однако туги не подавали никаких признаков жизни. Но как-то утром Тремал Найк получил телеграмму из Чангернагара, подписанную его другом Мусдаром, который, спасаясь от преследования после неудачи последнего восстания, укрылся в одной из местных французских колоний.
– Что было в телеграмме? – в один голос воскликнули Янес и Сандокан, не пропустившие ни одного слова.
– В ней было только пять слов: «Приезжай, нужно срочно поговорить. Мусдар».
Мой хозяин очень дружил с этим человеком – тот изрядно помог нам, когда мы вернулись в Индию, – полагая, что теперь он сам нуждается в помощи и защите, собрался в дорогу без промедления, а мне поручил глаз не спускать с маленькой Дармы.
За весь день не произошло ничего подозрительного. Наступил вечер, и вот тогда я тоже получил телеграмму из Чангернагара – она была подписана моим хозяином. Я помню ее слово в слово: «Немедленно приезжай ко мне с Дармой. Ей грозит большая опасность от наших врагов».
Встревоженный, я быстро собрался и отправился на станцию вместе с маленькой Дармой и ее кормилицей. Телеграмма пришла в 6:34, а поезд уходил в 7:28.
Мы заняли пустое купе, но за несколько минут до отхода туда же вошли два брамина и устроились напротив. Это были седовласые длиннобородые старцы, и вид у них был очень внушительный.
Поезд тронулся, и поначалу все было спокойно, но примерно через час в нашем купе случилось странное, хотя, на первый взгляд, и не очень значительное происшествие. Чемодан одного из браминов упал, раскрылся, и оттуда выпал шар из тончайшего хрусталя, внутри которого были цветы. От удара шар этот разбился, и цветы рассыпались по купе, но брамины даже не шевельнулись, чтобы собрать их. Я увидел, однако, что оба тут же вынули носовые платки и прижали их к носу и рту, как был для того, чтобы приглушить резкий запах этих цветов.
– Ах вот как! – с горящими глазами воскликнул Сандокан. – Ну-ну! И что же дальше? Говори, Каммамури!
– Что было потом, – продолжал Каммамури, голос которого задрожал и пресекся, – я не могу вам сказать. Я почувствовал только, что голова моя стала быстро наливаться какой-то болезненной тяжестью, – а после этого не помню уже ничего. Когда я очнулся, вокруг было темно и тихо. Поезд стоял, лишь издалека донесся какой-то продолжительный свист.
Я вскочил на ноги и стал звать кормилицу и Дарму, но никто мне не ответил. На миг я подумал, что сошел с ума или вижу страшный сон. Я бросился к двери: она была заперта. Вне себя я разбил стекло кулаком, изрезав обе руки, открыл дверь и выскочил наружу. Поезд стоял на запасных путях, не было видно ни машинистов, ни кондукторов. Вдали чуть желтел свет фонарей, которые, казалось, освещали станцию. Я бросился туда с криком: «Дарма! Кэтти!.. На помощь!.. Ее похитили!.. Туги! Туги!..»
Меня остановили двое полицейских и служащих станции. Меня приняли за сумасшедшего, настолько я был возбужден. Понадобилось не меньше часа, чтобы убедить их, что я в своем уме, и рассказать, что случилось в вагоне.
Я выяснил, что нахожусь не в Чангернагаре, а в Хауфи, то есть в двадцати милях севернее. Никто из персонала не заметил моего присутствия, когда поезд переводили на запасной путь, так я и остался в купе до самого пробуждения. Полицейские на станции тут же пустились в розыски, однако безрезультатно. Утром я отправился в Чангернагар, чтобы предупредить Тремал Найка об исчезновении Дармы и ее кормилицы. Его там уже не было. От его друга Мусдара я узнал, что тот не посылал ему никакой телеграммы. Телеграмму на мое имя тоже послал неизвестно кто.
– Эти туги дьявольски хитры! – воскликнул Янес. – Поистине адский план!
– Продолжай, Каммамури, – сделал нетерпеливый знак рукой Сандокан.
Индиец отвернулся, вытер слезы, выступившие на глазах, и продолжал с дрожью в голосе:
– Невозможно описать горе моего хозяина, когда он узнал об исчезновении маленькой Дармы и ее кормилицы. Тем временем полиция вместе с французской жандармерией Чангернагара продолжала поиски похитителей. Было установлено, что обе телеграммы отправлены каким-то индийцем, которого служащие телеграфа никогда раньше не видели и который очень плохо говорил по-французски. А два брамина, ехавшие со мной, сошли на станции, поддерживая женщину, которая, казалось, была убита каким-то горем, и несла на руках белую девочку. На следующий день тело кормилицы было найдено в банановой роще. Ее убили, стянув ей горло черным шелковым шнурком.
– Негодяи! – воскликнул Янес, сжав кулаки.
– Но что доказывает, что именно туги Суйод-хана похитили маленькую Дарму? – сказал Сандокан. – Это могли быть просто бандиты, которые…
– Нет, господин, – прервал его Каммамури. – Это были именно они. Неделей позже мой хозяин нашел в своей комнате стрелу, которая была пущена с улицы. Наконечник стрелы имел форму маленькой змеи с головой женщины, эмблемой приверженцев богини Кали.
– Ах так! – воскликнул Сандокан, нахмурив лоб.
– Но это не все, – продолжал свой рассказ индиец. – Утром мы нашли у дверей дома листок бумаги, на котором была эмблема тугов, а над ней нарисованы два кинжала, пересекающие букву S.
– Подпись Суйод-хана? – вопросительно сказал Янес.
– Да.
– И что же, английская полиция так ничего и не обнаружила?
– Они продолжали поиски еще несколько дней, но потом сочли, что это безнадежное дело. Я думаю, они просто не захотели связываться с тугами, чтобы не иметь лишних неприятностей от них.
– Они не вели поисков в Сундарбане? – спросил Сандокан.
– Они сказали, что не имеют для этого достаточно средств и людей.
– Значит, у правительства Бенгалии нет солдат? – сказал Сандокан.
– Англо-индийскому правительству сейчас не до этих сектантов-тугов. Восстание не улеглось, а ширится день ото дня и грозит захватить всю Индию.
– Ах вот как! В Индии восстание? – воскликнул Янес.
– Да, и оно становится все более грозным, господин. Полки сипаев восстали во многих местах: в Мируте, в Дели, Лакхнау, Канпуре и, расправившись с офицерами, соединились под командованием маратха по имени Тантия Топи и отчаянно смелой Рани.
– Так, – сказал Сандокан, поднимаясь в сильном волнении. – Поскольку ни полиция, ни правительство Бенгалии не могут заниматься тугами, ими займемся мы. Не так ли, Янес?
Тот молча смотрел на друга, ожидая продолжения его речи.
– У нас пятьдесят человек, пятьдесят храбрецов Момпрачема, которых не испугают ни туги, ни их ужасная богиня Кали. Мы неплохо вооружены, у нас есть корабль, способный противостоять даже английским канонеркам. У меня с собой несколько миллионов, которые тоже окажутся нелишними в этом деле. С такими силами мы можем объявить войну всему племени тугов, и нанести этому чудовищу Суйод-хану смертельный удар… Индийский Тигр в схватке с Тигром Малайзии! Неплохое получится зрелище!..
