Питер Марвел - В погоне за призраком, или Испанское наследство
– И какое вы имеете к, ней отношение?
– О, мадам Аделаида – безутешная вдова друга моей юности, – быстро соврал Абрабанель. – Он тоже был купцом и...
– Где нахожусь я, – жестко произнес де Пуанси, – там нет места голландским купцам. Я не против морских прогулок, но пока вы на Тортуге, забудьте про коммерцию, иначе...
– Ваше сиятельство может не беспокоиться, – поспешил заверить его Абрабанель. – Моя миссия скромна и благородна – поддержать дух безутешной вдовы...
– Судя по тому, как держится эта безутешная вдова, ваша миссия вполне удалась, – заметил де Пуанси. – А теперь прошу меня извинить – мне нужно отдать еще кое-какие распоряжения, посему я вас оставляю.
– Он меня оставляет! – горько пробормотал Абрабанель, глядя, как губернатор скрывается за деревьями. – Распоряжения! Хорошо ему быть губернатором и отдавать распоряжения! А что делать, когда на руках взрослая дочь, толпа сумасшедших голландцев и безутешная вдова друга юности, которого ты и в глаза никогда не видел? А помимо прочего ты еще должен блюсти интересы компании и всех тех достойных людей, которые тебя сюда послали. Однако же, пока мы не покинем этого дьявольского острова, надеяться не на что. Никогда еще ты не был в таком двусмысленном положении, Давид Малатеста Абрабанель! А все женщины, авантюристы и безответственные молодые люди! Избави нас от искушений, великий Б-же!..
Абрабанель по-монашески наклонил голову и засеменил в сторону уютного домика, где он уже успел снять весь второй этаж под жилье для себя и своих партнеров. Элейна занимала в нем две комнаты – спальню и небольшую гостиную. Перебравшись на новую квартиру, она закрылась в своих покоях и наотрез отказалась куда-либо выходить. Путешествие изрядно утомило ее, живописные оборванцы на улицах напугали, а какая-то тайная мысль гнала слезы на ее голубые глаза. Абрабанель вовремя заметил перемены в состоянии дочери и, несмотря на бесконечную череду забот, не забывал ободрить ее ласковым словом. Вот и теперь он первым делом поспешил к ней, даже не поговорив с Ван Дер Фельдом, который вышел ему навстречу.
– Потом-потом! – отмахнулся Абрабанель. – В самом деле, дорогой друг, дела настолько плохи, что и говорить-то не о чем! Потом-потом, не обессудь!
Постучавшись, он просунул в комнату голову и, с жалостью оглядев ее фигурку, поникшую у окна, сказал:
– Радость моя, ты не должна поддаваться печали! В здешнем климате это очень вредно. Правда, этот остров не подходящее место для девицы из порядочной семьи, но, обещаю тебе, очень скоро мы отсюда уедем. А уважаемый Ван Дер Фельд ждет не дождется, когда сможет выразить тебе свои чувства...
Элейна обратила к нему бледное лицо и сказала довольно твердо:
– Отец, я вам много раз уже говорила, что чувства уважаемого Ван Дер Фельда меня не интересуют. Не собираетесь же вы сделать меня, вашу единственную дочь, несчастной на всю жизнь! Все мои мысли отданы сейчас совсем другому человеку, и мне казалось, что на Тортугу мы отправились, что бы узнать о его судьбе. Умоляю вас, скажите, что вы слышали об Уильяме Харте!
После этой тирады лицо Абрабанеля вытянулось и приобрело скучное выражение. Он поджал губы и, отвернувшись в сторону, произнес с тем выражением, с каким обыкновенно говорят доктора с больными, которые, несмотря на потраченные на них время и лекарства, все еще не желают выздоравливать:
– Милая девочка, все, что ты сейчас тут наговорила, – чистейший вздор! Какое мне дело до подлеца Харта? Я доверил ему огромный капитал, дал шанс отличиться и пойти в гору. Но он предпочел снюхаться с грязными пиратами...
– Он не мог этого сделать! – вскричала Элейна, вскакивая и стискивая кулачки. – Уильям – честный юноша! Он не способен на подлость! И вы не должны забывать, что он не один был на том корабле. Раз так, то все, кто там был, по-вашему – предатели!
– Так оно и есть, предатели, все как один, – пропыхтел себе под нос Абрабанель, но развивать эту тему не стал, а сказал опять ласковым тоном: – Не будем ссориться. Я потерял с тем кораблем огромные деньги, но я готов обо всем забыть, если этот Харт представит мне убедительные доказательства своей невиновности. Надеюсь, у него хватит духу это сделать, потому что до сих пор он только прячется от меня. Ты спрашиваешь, слышал ли я об этом молодом человеке? Ни словечка не слышал! И должен тебе признаться, прибыли мы сюда вовсе не из-за него, а из-за того бездельника, которого судьба послала нам на обломке мачты в бездонном океане... Ты помнишь, конечно, этого хлыща Кроуфорда? А, ну да, Аделаида выспрашивала тебя о нем... Кстати, зачем это тебе понадобилось выслеживать, где живет этот шаркун? Ну, ладно-ладно, не буду тебя мучить – у молодой девушки могут возникать странные причуды... Тем более что твое любопытство сослужило нам неплохую службу. М-да, одним словом, мы здесь из-за этого Кроуфорда. Если увидишь его, девочка моя, – прячься подальше и сиди тихо как мышь. Это страшный человек. В аду уже приготовили раскаленные щипцы – специально для него. А я еще доверился ему и предлагал вложить капитал в дело... Никакой он не светский человек, а тоже пират...
Абрабанель не заметил некоторого противоречия, которое возникло в его характеристиках Кроуфорда, но, пожалуй, это было и неважно. Главное для него сейчас было – успокоить дочь. И самому заодно успокоиться, потому что мысли его постоянно возвращались к тому потрясшему его моменту, когда он едва не нос к носу столкнулся с двумя кровожадными пиратами, от одного взгляда на которых мороз пробирал по коже. Какое счастье, что этот Кроуфорд его не заметил! Был явно чем-то озабочен, хотя не скажешь, что между ним и бородатым существовало какое-то напряжение. Шли как два приятеля на прогулке. Абрабанель мог бы держать пари, что в эту минуту они нисколько не казались похожими на злейших врагов. Но раз они не были врагами, значит, затевали совместную каверзу – тут не может быть никаких сомнений. Сумеет ли Ван Леувен, по сути еще мальчишка, выследить этих двух головорезов?
Размышления Абрабанеля прервал какой-то громкий шум внизу. Он услышал встревоженные голоса и заторопился.
– Извини, моя дорогая, здесь у меня сплошные заботы... – сказал он дочери. – Мы еще вернемся к нашему разговору. И все-таки будь поласковее с моим другом Ван Дер Фельдом. Он очень богат, между прочим...
Абрабанель ушел, покачивая головой. «Надо же! – думал он. – Моя дочь, моя кровь, свет очей моих, а говорит такой вздор, что слушать стыдно. Ее чувства отданы другому... А этот другой – сопляк и мерзавец. Впрочем, будем надеяться, что Г-сп-дь сам разрешит эту проблему. Я слышал, на этих островах долго не живут. Желтая лихорадка, пьянство, раны... И вообще, сейчас надо думать о том, как добраться до карты. Как только карта окажется в наших руках, можно будет заняться другими делами».
