Бернард Корнуэлл - Гибель королей
– Лорд, – с деланым почтением произнес я и обрушил «Вздох змея» на морду его лошади.
Брызнула кровь, животное закричало и встало на дыбы, Сигельф вывалился из седла. Я ударил его лошадь мечом плашмя по крупу, и она ринулась на людей, сопровождавших Сигельфа, а самого олдермена я со всей силы пнул в лицо, когда он попытался подняться. Я поставил ногу на его чахлую грудь и хорошенько надавил.
– Я Утред, – сказал я, правда, негромко, чтобы меня слышал только Сигельф. – Ты понял, предатель? Я Утред.
Прежде чем обрушить меч на его тощую шею, я успел увидеть, как в ужасе расширились его глаза. Его крик оборвало бульканье, и на мокрую землю хлынула кровь. Сигельф несколько раз дернулся и затих.
– Труби в рог! – крикнул я Осви. – Быстро!
Затрубил рог. Мои люди знали, что делать. Они повернулись к болоту и стали отступать во мрак. Снова затрубил рог, и я увидел, как Осферт вывел из-за деревьев стену из щитов, над которой развевалось мое знамя с волчьей головой и поднимался обуглившийся крест Осферта.
– Люди Сента! – закричал Осферт. – Люди Сента, ваш король идет спасать вас. Все ко мне! Все ко мне! Стройтесь за мной!
Осферт был сыном короля, и королевское происхождение проявилось в его властном тоне. В ночном, наполненном смертью хаосе его голос прозвучал четко и уверенно. Люди, видевшие, как был сражен их олдермен, как на освещенную пламенем костров землю лилась кровь, поспешили к Осферту и встали в его стену из щитов, потому что его присутствие гарантировало безопасность. Мои люди быстро отходили во мрак, чтобы потом обойти болото и присоединиться к правому флангу Осферта. Я снял шлем, бросил его Осви, и прошел вдоль шеренги.
– Эдуард послал нас, чтобы спаси вас! – обратился я к сентийцам. – Датчане предали вас! Король идет сюда с целой армией! Стройтесь в стену! Щиты вперед!
Небо на востоке посветлело. Дождь все еще шел, но рассвет был близко. Я перевел взгляд на север и увидел всадников. Датчане, вероятно, услышали шум битвы и звуки рога, разорвавшие предутреннюю тишину, и решили выяснить, что происходит. Они увидели стену из щитов. Они увидели мое знамя с головой волка, они увидели почерневший крест Осферта. Они увидели людей, лежавших на потухших кострищах. Люди Сигельфа, лишившиеся вождя, продолжали метаться в панике и так же, как и датчане, не понимали, что творится вокруг. Постепенно до них доходило, что спастись можно только в нашей стене, они подбирали щиты, шлемы и прочее оружие и бежали к шеренге. Финан и Осферт расставляли их. Ко мне подбежал высокий человек без шлема, но с обнаженным мечом в руке.
– В чем дело?
– Ты кто?
– Вулферт, – ответил он.
– А кто такой Вулферт? – спросил я бесстрастным голосом. Оказалось, что он тан, один из самых богатых сторонников Сигельфа, и что он привел в Восточную Англию отряд из сорока трех воинов. – Твой лорд мертв, – сказал я, – и датчане очень скоро пойдут в атаку.
– А ты кто?
– Утред Беббанбургский, – ответил я. – Сюда идет Эдуард. Нам надо удержать датчан до подхода короля. – Я взял Вулферта за локоть и повел его к западному болоту слева от нашей оборонительной позиции. – Построй своих людей здесь, – приказал я, – и сражайся за свою страну, за Сент, за Уэссекс.
– За Господа! – крикнул стоявший поблизости Осферт.
– Можно и за Господа, – сказал я.
– Но… – начал Вулферт, озадаченный ночными событиями.
Я посмотрел ему прямо в глаза.
– За кого ты хочешь сражаться? За Уэссекс или за датчан?
Он колебался, но не потому, что не знал ответа, а потому, что все вокруг изменилось, и он так и не понял, что же происходит. Он ожидал марша на Лунден, а вместо этого от него требуют вступить в бой.
– Ну? – подстегнул я его.
– За Уэссекс, лорд.
– Тогда сражайся хорошо, – сказал. – Ты будешь командовать этим флангом. Построй своих людей, сообщи им, что сюда идет король.
Я увидел Сигебрихта только после того, как на востоке небо просветлело. Сигебрихт ехал с севера. Значит, он был у датчан, наверняка спал в тепле и уюте Хунтандона. Позади него какой-то человек нес его знамя с бычьей головой.
– Осви! – крикнул я. – Быстро найди мне лошадь! Финан! Шесть человек, шесть лошадей! Вулферт! – обратился я к тану.
– Лорд?
– Отыщи знамя Сигельфа, пусть кто-нибудь понесет его рядом с моим.
По лесу разбрелось много лошадей сентийцев. Осви привел мне одну, уже оседланную. Быстро запрыгнув в седло, я пришпорил ее и поскакал навстречу Сигебрихту, который остановился в пятидесяти или шестидесяти футах от меня. Его и знаменосца сопровождали пять человек, и все они были мне незнакомы. Я не хотел, чтобы сентийцы увидели это знамя с бычьей головой, но, к счастью, полотнище намокло и висело на древке неприглядной тряпкой.
Я подъехал почти вплотную к Сигебрихту.
– Ну что, мальчишка, хочешь прославиться? – с вызовом произнес я. – Убей меня.
Он посмотрел мимо меня, туда, где войско его отца готовилось к сражению.
– Где мой отец? – спросил он.
– Мертв, – ответил я и выхватил «Вздох змея». – Убит вот этим.
– Тогда я теперь олдермен, – заявил Сигебрихт.
Видя, что он набрал полную грудь воздуха, я понял, что он сейчас обратится к людям своего отца и потребует, чтобы они присягнули ему в верности. Чтобы помешать ему, я направил на него свою лошадь и поднял меч.
– Говори со мной, парень, – сказал я, поднося «Вздох змея» к его лицу, – не с ними.
Ко мне присоединился Финан с пятью моими людьми.
Сигебрихт испугался, но постарался не показать этого.
– Вы все умрете, – сказал он.
– Наверное, – согласился я, – но обязательно прихватим тебя с собой.
Его лошадь попятилась, и я не стал наступать на него. Посмотрев вдаль, я увидел, что датчане переходят мост. Почему они ждали? Если бы они переправились через реку ночью, они присоединились бы к Сигельфу и уже сейчас маршировали бы на юг. Вероятно, что-то их задержало. И тут я вспомнил те таинственные пожары, горевшие в ночи, три ярких отсвета от горящих то ли особняков, то ли деревень. Неужели кто-то атаковал датчан с тыла? Только этим можно объяснить их задержку. Но кто?
Как бы то ни было, сейчас датчане переходили по мосту. Их были сотни, тысячи, и вместе с ними шли люди Этельволда и мерсийцы Беортсига. По моим прикидкам получалось, что армия противника превосходит нас по численности раз в восемь.
– Я даю тебе, щенок, на выбор три варианта, – обратился я к Сигебрихту. – Либо ты присоединяешься к нам и сражаешься за законного короля, либо ты бьешься со мной в поединке, либо ты бежишь к своим датским хозяевам.
Он посмотрел на меня, но моего взгляда не выдержал.
– Я скормлю твой труп собакам, – сказал он, изо всех сил стараясь придать своему голосу пренебрежительные интонации.
