Бернард Корнуэлл - Гибель королей
Я приказал всем своим датчанам держаться в авангарде. Людям вроде Ситрика и Ролло, для которых родным языком был датский; людям, пришедшим служить мне после того, как они потеряли своего лорда; людям, присягнувшим мне на верность даже несмотря на то, что мы сражались против других датчан. У меня таких было семнадцать человек, и к ним я добавил дюжину фризов.
– Когда мы атакуем, – предупредил я их, – кричите «Сигурд».
– Сигурд, – повторил один из них.
– Сигурд! – подтвердил я. – Люди Сигельфа должны думать, что мы датчане. – Те же указания я дал и своим саксам. – Кричите «Сигурд!». Это будет вашим боевым кличем, пока не протрубит рог. Кричите и убивайте, но будьте готовы отступить по звуку рога.
Все это обещало стать танцем со смертью. Почему-то я подумал о бедняге Лудде, погибшем у меня на службе. Я вспомнил, как он рассказывал, что все волшебство состоит в том, чтобы заставить людей думать одно, когда на самом деле происходит другое. «Заставь их смотреть на твою правую руку, лорд, – говорил он, – а тем временем левой рукой вытащи у них кошель».
И вот сейчас мне предстояло заставить людей Сента поверить в то, что их будто бы предали союзники. Я надеялся снова превратить их в добрых граждан Уэссекса, если уловка сработает. Если же нет, тогда пророчество Эльфаделль сбудется и Утред Беббанбургский сгинет в этом мерзком зимнем болоте. Но это полбеды, главное, что вместе со мной погибнет большая часть моих людей. Как же они дороги мне! В эту холодную ночь они были полны энтузиазма, хотя понимали, что надежды на успех у нас мало. Просто они доверяли мне. Нам суждено было вместе прославиться, да так, чтобы по всей Британии рассказывали легенды о наших подвигах. Или о нашей гибели. Все эти люди были друзьями, их связывали клятвы, они были молоды, они были воинами, и только с такими людьми можно идти на штурм ворот самого Асгарда[13].
Казалось, мы шли через болото целую вечность. Я то и дело поглядывал на восток в надежде, что рассвет не наступит, а потом на запад в надежде, что датчане не присоединятся к людям Сигельфа. Когда мы подошли поближе, я увидел на дороге двух всадников, и это развеяло все мои сомнения. Гонцы ехали между двух сил. Датчане, предположил я, ждут рассвета, чтобы выйти из укрытия, из-за домов Хунтандона, и двинуться на юг. И как только тронутся с места, они быстрым маршем доберутся до Лундена, если мы их не остановим.
Наконец мы добрались до костров Сигельфа. Его люди спали или сидели у огня. Я забыл, что их позицию защищает канава, и свалился в нее. Мой щит с клацаньем покатился вниз. Я проломил лед и шлепнулся в воду. В лагере сентийцев залаяла собака, один человек посмотрел в нашу сторону, но не увидел ничего, что вызвало бы беспокойство, другой же ударил собаку. Еще кто-то засмеялся.
Я шепотом велел четырем своим людям спуститься ко мне в канаву. Мы встали в линию и помогли остальным членам отряда перебраться с одного скользкого берега на другой. Когда я выбрался наверх, в моих сапогах хлюпала вода. Мои люди выстроились в боевой порядок.
– Стена из щитов! – шепотом приказал я своему авангарду из датчан и фризов. – Осферт?
– Лорд?
– Ты знаешь, что делать.
– Да, лорд.
– Тогда делай.
Я снабдил Осферта подробными инструкциями и передал под его командование почти половину своих людей. Он колебался.
– Я молился за тебя, лорд, – сказал он.
– Тогда будем надеяться, что проклятые молитвы сработают, – прошипел я и прикоснулся к молоту, висевшему у меня на шее.
Мои люди строились в стену из щитов. В любой момент, думал я, кто-нибудь может увидеть нас, и враг – а в настоящее время нашим врагом были люди Сигельфа – выстроит свою стену, только по величине она будет превосходить нашу раза в четыре. Правда, победа не дается тем, кто слушает свои страхи.
Я придвинул свой щит к щиту Ролло и вытащил «Вздох змея».
– Сигурд! – тихо скомандовал я и уже громче добавил: – Вперед!
Мы бросились в атаку. Мы бежали и кричали имя нашего врага.
– Сигурд! – кричали мы. – Сигурд! Сигурд!
– Убивать! – кричал я на датском. – Убивать!
Мы убивали. Мы убивали саксов, людей Уэссекса. В ту ночь их предал олдермен, обманом заставив служить датчанам, вот поэтому мы их и убивали. Потом было много разговоров о том, что мы творили той ночью. Я, естественно, все опровергал, но моим опровержениям никто не верил. Сначала убивать было просто. Мы застали полусонных сентийцев врасплох, их часовые наблюдали за югом и совсем не ожидали нападения с севера. Мы быстро прорубили себе дорогу к центру лагеря.
– Сигурд! – закричал я и вонзил меч в только что проснувшегося воина.
Я пнул его ногой, он скатился на кострище и завопил, а я тем временем замахом назад отбил удар какого-то юнца. Мы не тратили время на то, чтобы разделаться со всеми, оставляя их тем, кто придет за нами. Мы калечили сентийцев, наносили им раны, сбивали их с ног мечами или копьями. Я слышал, как они молят о пощаде, убеждая нас, что они на нашей стороне, и только громче выкрикивал свой боевой клич:
– Сигурд! Сигурд!
Мы продвигались вперед, а сентийцы вокруг нас разбегались. Кто-то орал, требуя строить стену из щитов, но в панике его никто не слышал. Я увидел, как кто-то из людей Сигельфа пытается отыскать в груде свой щит, дергая то за один ручной ремень, то за другой, и при этом с ужасом смотрит на нас. Вдруг он повернулся и побежал прочь.
В свете костра дугой пролетело копье и исчезло у меня за спиной. Наша стена из щитов утратила сплоченность, но нам уже не было надобности держаться плечом к плечу, потому что враг разбежался. Мы отлично понимали: еще чуть-чуть, и противник поймет, насколько малы атакующие их силы. Однако в следующее мгновение боги показали, что они на нашей стороне: к нам во весь опор скакал олдермен Сигельф.
– Мы свои! – кричал он. – Ради бога, идиоты, мы свои!
Мое лицо закрывали нащечные пластины. Мы не взяли с собой знамя – его забрал Осферт. Сигельф не знал, кто я такой, хотя наверняка видел, что у меня дорогой шлем и кольчуга тонкой работы. Я поднял вверх меч, тем самым давая сигнал остановиться.
Сигельфа буквально трясло от ярости.
– Идиоты, – бесновался он, – вы кто такие?
– Ты на нашей стороне? – спросил я.
– Мы союзники ярла Сигурда, тупицы! Ты поплатишься головой за свою глупость!
Я улыбнулся, хотя он не мог увидеть мою улыбку – ее скрыли пластины.
– Лорд, – с деланым почтением произнес я и обрушил «Вздох змея» на морду его лошади.
Брызнула кровь, животное закричало и встало на дыбы, Сигельф вывалился из седла. Я ударил его лошадь мечом плашмя по крупу, и она ринулась на людей, сопровождавших Сигельфа, а самого олдермена я со всей силы пнул в лицо, когда он попытался подняться. Я поставил ногу на его чахлую грудь и хорошенько надавил.
