Александр Дюма - Графиня де Шарни
Людовик XVI и подмастерье переглянулись, словно восхищенные знаниями Гамена.
— Господи, Боже мой! Это же так просто! — воскликнул тот, ободренный этим молчаливым восторгом. — Да я просто не понимаю, как вы могли об этом забыть! Должно быть, с тех пор как вы меня не видели, у вас в голове скопилось много разных глупостей, они и отшибли вам память. У вас три суколды, так? Одна большая и две малых, одна — в пять линий, другие — в две линии.
— Абсолютно точно, — подтвердил король, с любопытством следя за объяснениями Гамена.
— Как только ключ отпускает большую суколду, он должен отпирать язычок, который только что защелкнулся?
— Да, — согласился король.
— Стало быть, поворачиваясь в обратную сторону, ключ должен зацепить вторую суколду, как только он отпустит первую.
— Так, да, да, — сказал король.
— «Да, да», — ворчливо передразнил его Гамен. — Каким же образом несчастный ключ может это сделать, ежели расстояние между большой и малой суколдой не совпадает с шириной бородки ключа, да плюс еще зазор?
— А-а…
— Вот вам и «а-а», — снова передразнил Гамен. — Можете сколько угодно быть королем Франции и говорить: «Я так хочу!», а маленькая суколда говорит: «А я не хочу!» — и конец разговору! Это то же самое, как когда вы грызетесь с Национальным собранием, а Собрание-то — сильнее!
— Однако, метр Гамен, есть надежда все поправить, не так ли? — спросил король.
— Черт побери! Надежда есть всегда. Надо только обточить первую суколду по краю, углубить закраину на одну линию, раздвинуть на четыре линии первую и вторую суколды и на таком же расстоянии установить третью суколду — ту, что соприкасается с пято́й ключа и останавливается, зацепившись за зубчик, и дело будет кончено.
— Однако чтобы все это исправить, — заметил король, — придется работать целый день, милейший Гамен?
— Да, может, другому и пришлось бы работать целый день, а Гамену хватит и двух часов. Только я должен остаться один, чтобы никто меня не отвлекал дурацкими замечаниями… «Гамен — так… Гамен — этак…» Итак, я должен остаться один; кузница, похоже, оснащена хорошо, и через два часа… да, через два часа, если, — он ухмыльнулся, — будет чем как следует спрыснуть работу, можете возвращаться; дело будет сделано.
Требование Гамена отвечало желаниям короля: уединение Гамена давало ему возможность с глазу на глаз переговорить с подмастерьем.
Однако король напустил на себя озабоченный вид.
— Может, тебе что-нибудь понадобится во время работы, дорогой Гамен?
— Если мне что будет надо, я кликну камердинера, лишь бы вы ему приказали подать то, что я попрошу… А больше мне ничего не нужно.
Король сам пошел к двери.
— Франсуа! — позвал он, отворив дверь. — Никуда не отлучайтесь, пожалуйста. Это Гамен, мой бывший учитель по слесарному делу, он помогает мне исправить одну работу. Вы дадите ему все, что ему будет нужно, и прибавьте одну-две бутылочки хорошего бордо.
— Должно быть, вы в доброте своей запамятовали, государь, что я предпочитаю бургундское; для меня это чертово бордо словно теплая водица!
— Да, верно… Я и в самом деле запамятовал! — рассмеялся Людовик XVI. — А с вами ведь мы не раз пили вместе, дорогой Гамен… Бургундского, Франсуа, слышите, вольнэ!
— Прекрасно! — облизнувшись, поддакнул Гамен. — Помню это название!
— Что, слюнки потекли, а? Это тебе не вода!
— Ох, не говорите мне про воду, государь. Не знаю, зачем она нужна, разве что охлаждать железо. А кто употребляет ее еще для чего, так те просто дураки… Вода!.. Тьфу!..
— Можешь быть спокоен: пока ты здесь, ты не услышишь больше этого слова. А чтобы оно случайно не сорвалось у кого-нибудь из нас, мы тебя оставляем одного. Когда все закончишь, пошли за нами.
— А вы чем пока займетесь?
— Шкафом, для которого предназначен этот замок.
— Вот эта работа — как раз для вас! Хорошо вам поработать!
— И тебе удачи! — ответил король.
Дружески кивнув Гамену, король вышел в сопровождении подмастерья Луи Леконта, или графа Луи, как, вероятно, предпочтет называть его читатель: ему, как мы полагаем, достало проницательности узнать в мнимом подмастерье сына маркиза де Буйе.
VII
ГЛАВА, В КОТОРОЙ РЕЧЬ ИДЕТ ВОВСЕ НЕ О СЛЕСАРНОМ ДЕЛЕ
На этот раз король, выйдя из кузницы, не пошел по внешней общей лестнице, а спустился по потайной лестнице — ею пользовался он один.
Эта лестница вела в его рабочий кабинет.
На одном из столов в кабинете лежала огромная карта Франции, свидетельствовавшая о том, что король частенько принимался изучать самую простую и короткую дорогу, которая вела из его королевства.
Спустившись по лестнице, Людовик XVI закрыл дверь за собой и подмастерьем, внимательно оглядел кабинет и, казалось, только теперь узнал того, кто шел за ним, перебросив через плечо куртку и сжимая шапку в руке.
— Вот наконец мы и одни, дорогой мой граф. Позвольте мне прежде всего похвалить вас за ловкость и поблагодарить за преданность.
— А я, государь, — ответил молодой человек, — хотел бы извиниться за то, что, даже выполняя поручение вашего величества, осмелился предстать пред вами в таком костюме и позволил себе разговаривать с вами подобным образом.
— Вы говорили как честный дворянин, дорогой Луи; что же до костюма, то, как бы вы ни были одеты, у вас в груди бьется преданное сердце. Однако у нас мало времени. Никто, даже королева, не знает, что вы здесь. Нас никто не слышит: говорите скорее, что вас сюда привело.
— Ваше величество, вы оказали честь моему отцу, прислав к нему одного из офицеров вашей гвардии, не так ли?
— Да, господина де Шарни.
— Господин де Шарни привез письмо…
— Ничего особенного не содержавшее, — перебил его король, — оно было лишь предисловием к устному поручению.
— Граф передал это поручение, государь, однако для того, чтобы уверенно его выполнить, я по велению своего отца, а также в надежде на возможность побеседовать с вашим величеством лично, отправился в Париж.
— Вам известно все?
— Я знаю, что король хотел бы иметь уверенность в том, что в назначенный день он может покинуть Францию.
— И он рассчитывает на маркиза де Буйе как на человека, наиболее способного помочь ему в осуществлении этого плана.
— Мой отец горд и признателен вам, государь, за оказанную ему честь.
— Но перейдем к главному. Что он говорит о самом плане?
— Что план рискованный, требует большой осторожности, но его отнюдь нельзя считать невыполнимым.
— Прежде всего, — продолжал король, — чтобы участие господина де Буйе было возможно более плодотворным, на что дают основание надеяться его честность и преданность, не надо ли чтобы под его командованием помимо Меца находились и несколько других провинций, особенно во Франш-Конте?
