Бен Кейн - Ганнибал. Кровавые поля
– Видишь что-нибудь?
Калатин пожал широкими плечами.
– Рад ответить тебе, что не вижу.
Все было как обычно, как и должно быть. Квинт принялся разглядывать пугающие нагромождения черных туч, которые собирались у них над головами. Ледяной ветер с Альп гнал их на юг, но вслед за одними тут же появлялись другие.
– К вечеру пойдет снег.
– Тут ты прав, – раздраженно проговорил Калатин. – И если снегопад будет таким же сильным, как позавчера, нам придется несколько дней спать в мокрых палатках.
Неожиданно на Квинта снизошел дух озорства.
– Тогда давай поохотимся, пока есть возможность.
– Ты что, окончательно спятил?
Квинт весело ткнул друга кулаком в бок.
– Я не имел в виду только нас с тобой. Соберем человек десять, чтобы чувствовать себя в безопасности.
– В безопасности? – недоверчиво переспросил Калатин, но ткнул в ответ Квинта в живот. – Сомневаюсь, что такое понятие, как «безопасность», еще существует в природе… но человек не может жить в вечном страхе. Как ты думаешь, может, нам удастся подстрелить оленя?
– Если нам поможет Диана. Кто знает… А вдруг мы выследим кабана?
– Вот это серьезный разговор. – Калатин уже бросился к лестнице, по которой они поднялись на бастион, и начал спускаться. – Если у нас будет достаточно мяса, мы сможем обменять его на вино.
Квинт поспешил за ним, чувствуя, как у него поднимается настроение.
Через некоторое время юноша уже спрашивал себя, а такой ли удачной была его идея. Он и его спутники, всего десять человек, проскакали несколько миль через лес к востоку от Плацентии. Оказалось, что отыскать свежий след дикого животного гораздо труднее, чем он думал. Несмотря на то что здесь рос смешанный лес из берез и дубов, деревья не смогли достаточно укрыть землю листьями, и она превратилась в один сплошной кусок льда. Старых следов было множество, но увидеть свежие на такой земле было невозможно. Один раз они заметили пару оленей, но испуганные животные бросились бежать еще до того, как кто-то из них успел выстрелить из лука.
– Нам придется скоро повернуть назад, – пробормотал Квинт.
– Это точно, – согласился с ним Калатин. – Твой отец сервирует наши головы на серебряном блюде, если мы не вернемся к тому времени, когда нужно будет выступать в патрулирование.
Квинт поморщился и натянул поводья.
– Думаю, можно возвращаться прямо сейчас. Диана сегодня не в самом лучшем настроении, и вряд ли оно изменится.
Те, кто находились рядом, согласно закивали. Они прокричали остальным, что пришла пора возвращаться, и никто не стал спорить с решением Квинта. Все промерзли до костей и не хотели пропустить горячий ужин перед патрулированием.
Тропинки в лесу были узкими, и они ехали по одному, друг за другом; впереди – Квинт, за ним – Калатин. Веселые разговоры и шутки, которыми все обменивались вначале, смолкли; на их место пришли жалобы на холод и голод и грустные рассуждения о том, как кто-то хотел бы провести вечер на постоялом дворе около камина, где пил бы до самого утра. А если там окажется симпатичная шлюха, которая согласится подняться с ним наверх, – еще лучше.
Квинт слышал подобные разговоры сотни раз, так что они влетали в одно ухо и вылетали из другого. Казалось, его конь знает дорогу домой, и поэтому Квинт погрузился в неспешные размышления. Он подумал о письме, написанном Фабрицием, и своей приписке, сделанной в самом конце, надеясь, что оно дошло до его матери. Его сестра Аврелия, конечно, станет горевать о смерти своего жениха, Гая Минуция Флакка, но, по крайней мере, будет знать, что ее отец и брат живы и вернутся домой.
Немного успокоившись, Квинт погрузился в приятные грезы о родном доме недалеко от Капуи. В них присутствовали он сам, его отец и Атия, его мать; и, конечно же, Аврелия. Они сидели на мягких диванах вокруг стола, заставленного роскошными блюдами: жареная свинина, кефаль, запеченная с травами, и лещ, приготовленный в печи, колбаса, оливки, свежий хлеб, огромное количество зелени… Он так ясно все это представил, что, казалось, еду можно потрогать рукой, и рот у него наполнился слюной. Потом перед его мысленным взором появился Ганнон, входящий в комнату с большим блюдом в руках: дичь в великолепном ореховом соусе… Квинт заморгал. Что это с ним? С благословения богов он снова будет обедать со своей семьей, только Ганнона больше не увидит в своем родном доме.
Карфагенянин отдал свой долг, но теперь он принадлежит к числу врагов. Квинт не сомневался, что Ганнон убьет его, если появится такая возможность. И он, Квинт, сделает то же самое, если судьба снова сведет их. Он попросил богов о том, чтобы этот день не наступил. Ведь не так и многого он хотел – просто больше никогда не встречаться с Ганноном.
Темные мысли мгновенно прогнали возникшее было хорошее настроение. Квинт, мрачно прищурившись, посмотрел по сторонам и пришел к выводу, что они примерно на полпути от лагеря. Он попытался убедить себя, что время пройдет быстро, но у него не получилось. Он знал, что им осталось проехать еще довольно много. Ноги в сандалиях замерзли, а жаровня в его палатке, около которой он мог их согреть перед тем, как отправиться в патрулирование, казалось, находится на другом краю света.
Квинт не сразу обратил внимание на приглушенный свист, который через пару мгновений повторился, и вдалеке тут же стихло громкое стаккато дятла. Потом тревожно закричал дрозд, следом – еще один. Квинт почувствовал, как на лбу у него выступил пот. Где-то поблизости есть люди. Диана не оставила их в своей милости. Ветер дул ему в лицо, поэтому он услышал того, кто свистел, а не наоборот. Юноша обернулся и поднял руку ладонью в сторону Калатина – сигнал тревоги.
Его друг, ехавший в двадцати шагах позади, посмотрел на тропинку впереди.
– Олень? – с надеждой в голосе спросил он.
– Нет. У нас гости! Скажи остальным, чтобы заткнулись, будь они прокляты!
Калатин удивленно нахмурился, но уже в следующее мгновение понял, что означают слова Квинта, и быстро повернулся на своей лошади.
– Тише! В лесу кто-то есть. Замолчите!
Раздался новый свист, и Квинт принялся вглядываться в просветы между деревьями, пытаясь уловить там какое-нибудь движение. Он порадовался, что между стволами с голыми ветками большие расстояния, нет кустов и спрятаться там невозможно. Дорога постепенно шла под уклон, к маленькому, тихо журчащему ручью, через который они перебрались по пути в лес. Инстинкт подсказывал Квинту, что тот, кто свистел, не знает об их присутствии. В сигнале не было предупреждения – скорее, один охотник сообщал другому, где он находится. Это были явно не римляне – по крайней мере, вряд ли его соратники. После сражения у Требии люди предпочитали не отходить далеко от Плацентии, разве что большими группами. Значит, здесь карфагеняне или, что более вероятно, кто-то из племени галлов. Внутри у Квинта все сжалось.
