Ян Гийу - Путь в Иерусалим
При этих словах Арн побледнел и ничего не ответил. Впрочем, ему и не нужно было говорить, потому что в дело вмешался Эскиль, причем самым неожиданным образом.
Прежде всего Эскиль подтвердил, что прекрасно понимает Кнута и ничего не имеет против его намерений. Однако есть одно дельце, которое можно решить, будучи добрыми родичами.
Он встал и принес пергамент. Это была карта. Он расстелил ее на столе и, поднеся свечу, попросил всех подойти и взглянуть. Гости с любопытством столпились вокруг Эскиля.
А тот ткнул сперва пальцем в Арнес, а потом указал в направлении реки Тидан, вплоть до Аскеберга, места тинга на востоке, и здесь его палец замер у Форсвика, на берегу озера Веттерн, — там, где была усадьба Эмунда Ульвбане, то есть Однорукого, как поправился Эскиль.
— Взгляните сюда и подумайте, — сказал он и обвел пальцем земли Эмунда. — В Форсвике живет Эмунд, один в стране врагов, да к тому же с одной рукой. Радости это у него не вызывает, да и чувства уверенности тоже. От щенка Болеслава помощи он не дождется, и пройдет время, прежде чем Карл сын Сверкера покажет свой нос в Западном Геталанде. Смотрите же! Если мы сможем купить его владения, то все эти земли, от Венерна до Веттерна, будут принадлежать нам. В наших руках окажутся все дороги и вся торговля!
Эскиль торжествующе посмотрел вокруг, думая, что все его поняли, но это бьшо не так. Кнут мрачно буркнул, что одно вовсе не связано с другим.
Тогда Эскиль осторожно возразил, что, может, стоит сначала провернуть это дельце, а потом уж пусть убийца короля получает по заслугам. В противном случае его земли унаследует вражеский Арнесу род. Сейчас же положение таково, почти прошептал Эскиль, что Эмунд сам не станет противиться мысли о переезде в более безопасное место, и поэтому ему можно будет предложить за Форсвик низкую цену. Договориться-то будет не сложно.
Тут два норвежца, из свиты Кнута, которых звали Гейр сын Эрленда и Эллиннг Силач — прозвище это он получил не случайно, — захохотали громовыми голосами, едва они поняли, о чем идет речь. И вскоре уже все в зале смеялись до слез — все, кроме Арна, который совершенно не видел здесь ничего веселого.
Гости выпили за Эскиля, за его блестящую идею, и тут же на месте, как хорошие родичи, пообещали приложить все усилия, чтобы дело было сделано наилучшим образом.
— Редко же ты, брат Эскиль, делал кому-нибудь столь простое предложение, — фыркал Гейр сын Эрленда в свою кружку с пивом. — Эмунд Однорукий, пожалуй, не сможет отказать тебе, даже если цену ты назначаешь низкую. А потом ты преспокойно позволишь нам довершить это дело и, может, еще получишь обратно добрую половину своего серебра!
— Я ваш хевдинг и будущий король и клянусь, мы отблагодарим наших славных родичей! — воскликнул Кнут сын Эрика, и снова все засмеялись, а Арн так и не понял, что за дела решаются сейчас в башне.
Пока еще было не поздно — ведь назавтра они отправляются по снегу в обратный путь, — норвежский родич Эйвинд сын Иона решил, что пора послушать скальда. Пусть он поведает об отцах и дедах и укрепит дух собравшихся. Скальда звали Орм сын Регнвальда, он вышел вперед, ожидая, когда все нальют себе пива и сядут поудобнее, а потом начал рассказывать. Родичи из Западного Геталанда ожидали услышать истории о походах викингов на Запад, которые особо ценились мужчинами. Но скальд рассказал им совершенно новую сагу, и звучала она так:
«Это случилось в праздник Вознесения Господня, и многие знамения были видны на небе. В тот день святой Эрик был на мессе в церкви Пресвятой Троицы — там, на Горе Господней в Восточном Аросе. Он получил послание от одного из своих людей. Враг стоит у городских стен, гласило послание, и надо без промедления вооружиться и выйти ему навстречу. Рассказывают, что король ответил: «Дослушаем в мире эту праздничную мессу. Я уповаю на Господа и верю, что мы торжественно будем слушать Его Божественную литургию в другом месте». После таких слов он обратился с молитвой к Богу, осенил себя крестным знамением и, выйдя из церкви, вместе со своими людьми вооружился. Невзирая на малое число воинов, он мужественно двинулся с ними вперед, навстречу врагу.
Закипела битва, и враг всей своей силой обрушился на короля. Когда удалось поразить помазанника Божия и тот упал на землю, злодеи стали наносить ему одну рану за другой. Он был уже при смерти, но еще более жестокие враги приблизились к нему. Вперед выступил Эмунд Ульвбане, наемник Карла сына Сверкера, и отрубил королю голову. Так святой Эрик торжествующе перешел из земной юдоли в небесное блаженство. А там, где пала его голова с плеч, тут же забил чистый источник, и течет он до нынешнего дня, называясь источником святого Эрика. Воды его совершили множество чудес. Так живет святой Эрик среди нас и будет жить вечно».
Когда скальд Орм сын Регнвальда закончил свой рассказ, в зале было совсем тихо, не слышалось даже стука пивных кружек о столы, которым гости просили еще пива. Кнут пожелал, чтобы Арн прочитал молитву о его отце и для большей силы произнес ее на церковном языке. Арн исполнил его просьбу, охваченный печалью и гневом после того, что услышал из уст скальда.
Между тем сам Кнут сын Эрика нанял ученого Орма, чтобы тот рассказывал сагу в каждом доме, где они останавливались погостить. Все до единого жители этой страны должны услышать ее, таков был замысел Кнута.
На другой день они славно поохотились в Арнесе, убив восемь волков. Волчьи шкуры лучше всего зимой.
* * *Праздничная рождественская заутреня в этом году должна была проходить в церкви Хусабю, которая являлась королевской. Однако король там не покажется — западные геты защищали от него свои земли. Но в Хусабю должен прибыть лагман Карле, самый знатный из всех в Западном Геталанде. Поэтому Фолькунги тоже отпразднуют Рождество в Хусабю, а не в своей церкви в Форсхеме.
За несколько дней до праздника в Арнес пришло послание, в котором королевский священник из Хусабю, зная об Арне как о чудесном певчем, приглашал его приехать в Хусабю пораньше и поупражняться с церковным хором, чтобы рождественская месса удалась на славу. Арн решил, что от доброго предложения он отказаться не может, отложил свой мастерок и начал собираться в путь.
Магнус хотел было послать с ним дружинников, ведь Арн стал таким человеком, сразиться с которым было почетно и смерть которого могла бы порадовать Сверкерову свору. Но Арн отказался, заявив, что при свете дня, когда он едет верхом, никто не посмеет напасть на него, — по крайней мере, когда завидят его тощую монастырскую клячу, добавил он со смехом.
Теперь-то Магнус тоже мог усмехнуться его шутке, ибо знал, что заблуждался насчет лошади Арна и его меча, что недооценивал способностей своего сына управлять конем и владеть мечом. Магнус тогда извинился за свою ошибку, и больше они это не обсуждали.
