Мишель Зевако - Двор чудес
— Они войдут сюда и без всякой жалости вас зарежут. У вас минута на размышление. Или вы соглашаетесь сделать снадобье, или я их зову.
Хирург продумал секунд пятнадцать, и это было очень долго, если учесть: он полагал, что Диана де Пуатье зря никому не угрожать не будет, а в покоях дофина она уже обработала мозги несчастному.
— Мадам, — пробормотал он, — я приготовлю снадобье.
— Прекрасно, мэтр; это все, о чем я вас прошу. Теперь не бойтесь. Совесть ваша будет чиста от всяких укоров. Это снадобье вы передадите мне — только мне. Королю вы отнесете, как и сказали, успокоительное лекарство. Только сделайте так, чтобы обе склянки были одинаковыми. Если в ту минуту, когда вы отнесете снадобье королю, рядом с ним кто-то будет — хорошо бы этот кто-то знал, что лекарство безвредное. Если вы, мэтр, хорошо исполните все эти предписания, как у вас говорят, то станете хирургом Его Величества короля Генриха II, жалованье ваше будет удвоено и вы получите дворянские грамоты. Вам этого кажется довольно?
Хирург, трепеща, поклонился.
— На том и покончим, мэтр. Сколько времени вам надобно, чтобы приготовить оба лекарства — правильное и неправильное?
— Часа два, мадам.
— Положим три. В восемь часов я буду здесь. Полагаю, мы обо всем договорились?
— Да, мадам.
— Стало быть, в восемь, — сказала Диана таким голосом, что хирург весь задрожал.
* * *В начале девятого хирург направился в королевские покои. Когда он оказался в передней, из соседней комнаты вышла женщина и схватила его за руку. Это была герцогиня д’Этамп.
— Вы несете королю лекарство, которое он заказал? — спросила она вполголоса.
— Мадам…
— Когда Его Величество говорил с вами ночью, я все слышала! Вы подумали, сударь, что повиноваться королю — значит убить его?
— Мадам, — сказал хирург, потупив голову, — лекарство, которое я сейчас несу, безвредно.
— Как безвредно?
— Я не могу все объяснить подробно, мадам, но клянусь вам спасением своей души: я несу королю не то снадобье, о котором он меня просил, а успокоительное лекарство.
— Вы славный человек! — воскликнула герцогиня и расцеловала деловитого медика в обе щеки.
«Король не умрет! — думала герцогиня, глядя на дверь спальни. — А, дорогая Диана, посмотрим, кто посмеется последней!»
— Как король провел остаток ночи? — спросил хирург Бассиньяка.
— Его Величество немедленно уснули, — отвечал камердинер.
— Это благодаря тому лекарству, что я ему дал…
— Но спал государь беспокойно, с кошмарами, судя по всем тем словам, которые вырывались у Его Величества.
— Сейчас посмотрим…
Хирург хотел пройти дальше.
— Мэтр! — с мольбой в голосе воскликнул Бассиньяк.
— Что вам, друг мой?
— Вы намерены повиноваться Его Величеству?
Медик вздохнул и помрачнел. Вдруг он показал Бассиньяку ту склянку, которую нес в руках:
— Видите эту склянку?
— Вижу! — подтвердил камердинер.
Хирург с тревогой огляделся.
— Слушайте внимательно, — сказал он вдруг, склонившись к Бассиньяку. — Покуда король будет пить только из этой склянки, я ручаюсь, что он будет жить.
— Понимаю… Спаси вас Господь!
— Но если склянку подменят, — продолжал врач тихо, еле слышно, — то я не отвечаю ни за что.
И, оставив Бассиньяка в трепете ужаса и надежды, он вошел в королевскую спальню.
XXXVII. Зелье
Франциск I проснулся. Во всех его чертах видно было крайнее изнеможение, и только глаза блистали каким-то странным огнем.
— Что же, государь мой, — воскликнул Франциск, — удалось вам составить это лекарство?
Врач поставил свою склянку на столик посредине комнаты.
— Государь, — нетвердо сказал он, — снадобье, заказанное Вашим Величеством хорошо известно… Во Францию оно попало с Востока, и нет врача, который его не знает…
— Довольно, мэтр, — сказал король, и взгляд его загорелся.
— Если Вашему Величество благоугодно позволить…
— Нет, мэтр, нет! Я знаю, что вы хотите мне сказать… Теперь говорить бесполезно… Ваша служба исполнена, можете удалиться.
— Надеюсь, мне не зачтется зло, которое может произойти! — сказал медик, поклонился и ушел.
Теперь в передней было полно народа. Весть, что королю лучше, что он может выздороветь, оставила пустоту вокруг дофина Генриха и привела толпу царедворцев к старому королю.
Оставшись один, Франциск I некоторое время лежал неподвижно, уставившись в потолок.
Вошел Бассиньяк и сказал, что госпожа Диана де Пуатье очень просит получить аудиенцию у короля.
Франциск I очень уважал Диану де Пуатье. А она его предавала: хотела убить. Он этого не знал.
Диана де Пуатье не питала ненависти к Франциску I. Но она ненавидела того, кто занимал место Генриха II. Ведь она твердо рассчитывала, что за коронацией дофина последует и ее собственная коронация.
Франциск I велел впустить ее.
— Государь, — сказала она своим почти мужским голосом, — я счастлива видеть, что получила ложное донесение.
— Какое донесение, дорогая Диана?
— Нам говорили, что Ваше Величество неисцелимо больны… — так и рубанула она.
Король побледнел, как полотно.
— … и может не пережить кризис этой ночи, — не моргнув глазом продолжала Диана. — Теперь же я вижу, что это совершенная неправда, и милостью Божьей король проживет еще долго.
— Король при смерти, — прервал ее Франциск I.
— Государь, государь, что вы говорите? Я уверена, вам только немного скучно, и довольно небольшого развлечения, чтобы избавить вас от таких печальных мыслей. Позвольте, государь, сказать совершенно откровенно…
— Говорите, милый друг…
— Итак: с тех пор как мы в Фонтенбло, вокруг Вашего Величества одни мрачные да хмурые лица. Праздников нет, турниров нет… Разве что охота как-то рассеивает суровое однообразие этих дней. Но мы же не в походе, государь! Призовите к себе поэтов, которых вы удалили, трубадуров, чьи рассказы некогда нас пленяли, составьте двор, подобный цветнику. Здесь хватает прелестных молодых женщин, вид которых рассеит печальные мысли Вашего Величества. К чему далеко ходить за примером: зачем вы прогнали из дворца и поселили в парке очаровательную Жилет, которую мы все так любим?
Король пил эти слова и пьянел от сладостного яда. При имени Жилет его сотрясло от головы до ног.
Диана с первого же взгляда понимала, как разрушительна стала страсть для сердца, пережившего возраст любви, но упрямо цеплявшегося за любовь…
Она внезапно хлопнула в ладоши.
— Да, кстати: странный случай! Я хотела бы сообщить о нем Вашему Величеству, чтобы развлечь.
