Рафаэль Сабатини - Скарамуш
— Возможно, впоследствии это поможет вам вспоминать обо мне более доброжелательно, сударь.
— Я вообще не вижу оснований вспоминать о вас, сударь. Ещё раз прошу вас удалиться.
Андре-Луи взглянул на Алину, всё ещё колеблясь. Она ответила ему взглядом в сторону своего разгневанного дяди, слегка пожала плечами и подняла брови, и вид у неё был унылый.
Она как бы говорила: «Вы видите, в каком он настроении. Ничего не поделаешь».
Андре-Луи поклонился с той особой грацией, которую приобрёл в фехтовальном зале, и вышел за дверь.
— О, это жестоко! — воскликнула Алина сдавленным голосом и бросилась за ним.
— Алина! — остановил её голос дяди. — Куда вы идёте?
— Но мы же не знаем, где его искать.
— А кто собирается искать этого негодяя?
— Мы никогда больше его не увидим!
— Именно этого я больше всего хочу.
Алина вышла в сад.
Господин де Керкадью звал её, приказывая вернуться, но Алина заткнула уши и поспешила через лужайку к аллее, чтобы перехватить Андре-Луи.
Когда он показался, опечаленный, она вышла из-за дерева ему навстречу.
— Алина! — радостно воскликнул он.
— Я не могла допустить, чтобы вы вот так ушли. Я знаю его лучше, чем вы, и уверена, что скоро его доброе сердце растает. Тогда он будет сожалеть, захочет послать за вами и не будет знать вашего адреса.
— Вы так думаете?
— О, я знаю. Вы появились в самый неудачный момент: он раздражён, бедный, с тех пор, как сюда приехал. Дядя чувствует себя здесь не в своей тарелке. Он тоскует без своего любимого Гаврийяка, охоты и работ в поле и в душе обвиняет вас за эти перемены. В Бретани стало неспокойно. Несколько месяцев назад сожгли дотла замок Латур д'Азира. Если снова начнутся волнения, может прийти черёд Гаврийяка. Во всём этом дядя винит вас и ваших друзей. Но скоро он отойдёт и будет сожалеть, что вот так отослал вас — ведь я знаю, что он вас любит, несмотря ни на что. Когда придёт время, я уговорю его, и тогда нам надо будет знать, где вас искать.
— В доме № 13 на улице Случая. Число несчастливое, да и название подходящее, так что легко запомнить.
Она кивнула.
— Я провожу вас до ворот.
И они не спеша пошли рядом по длинной аллее. Светило июньское солнце, и на аллею падали тени от деревьев, стоявших по бокам.
— Вы хорошо выглядите, Андре. А знаете, вы сильно изменились. Я рада, что у вас всё в порядке. — Не дожидаясь ответа, она сменила тему и заговорила о том, что занимало её больше всего. — Я так хотела увидеть вас все эти месяцы, Андре. Вы — единственный, кто мог мне помочь и сказать правду, и я злилась, что вы так и не написали, где вас искать.
— Вы считаете, что ваше поведение при нашей последней встрече в Нанте должно было вдохновить меня на письмо?
— Как? Вы всё ещё обижены?
— Я никогда не обижаюсь, и вам бы следовало это знать. — Он очень гордился этой чертой характера. Ему нравилось считать себя стоиком. — Но у меня ещё остался шрам от раны, и вы бы пролили на него бальзам, взяв обратно то, что сказали в Нанте.
— Ну что же, в таком случае беру свои слова обратно. А теперь скажите мне, Андре…
— Но вы не бескорыстны: вы уступили лишь для того, чтобы что-то получить взамен. — Он добродушно рассмеялся. — Давайте же, приказывайте.
— Скажите мне, Андре… — Она остановилась в нерешительности, затем продолжила, опустив глаза: — Скажите мне… правду о том, что случилось в Фейдо.
Андре-Луи нахмурился. Он сразу же понял, что именно подсказало эту просьбу. Очень просто и сжато рассказал он Алине свою версию этой истории.
Она внимательно слушала. Когда он закончил, она вздохнула, и лицо её стало задумчивым.
— Это мне уже рассказывали. Правда, добавляли, что господин де Латур д'Азир приехал в театр специально для того, чтобы порвать с мадемуазель Бине. Не знаете, так ли это?
— Не знаю, да и не вижу причин для разрыва. Мадемуазель Бине была для маркиза развлечением, до которого так падки он и ему подобные…
— О, причина была, — перебила Алина. — Этой причиной была я. Я побеседовала с госпожой де Сотрон и сказала ей, что отказываюсь принимать того, кто является ко мне, вывалявшись в грязи. — Она говорила с большим трудом, отвернув вспыхнувшее лицо.
— Если бы вы ко мне прислушались… — начал Андре-Луи, но она вновь перебила его:
— Господин де Сотрон передал маркизу моё решение и рассказал мне потом, что он в отчаянии, полон искреннего раскаяния и готов представить мне любые доказательства преданности. Господин де Латур д'Азир поклялся, что сразу же покончит с этой связью и больше никогда не увидит мадемуазель Бине. И вот буквально на следующий день я узнаю, что он чуть не погиб во время скандала в театре. Сразу же после разговора с господином де Сотроном, после всех торжественных клятв он отправился прямо к этой Бине. Я была возмущена и заявила, что ни при каких обстоятельствах больше не приму господина де Латур д'Азира. И вот тут мне стали докучать с этим объяснением его поступка. Я долго не верила.
— Значит, теперь вы поверили, — быстро сказал Андре. — Почему?
— Я не сказала, что верю. Но… но я не могу и не верить. С тех пор как мы приехали в Медон, господин де Латур д'Азир находится здесь, и он поклялся мне, что это так.
— О, если господин де Латур д'Азир поклялся… — Андре-Луи рассмеялся, и в смехе прозвучала саркастическая нота.
— Разве вам известно, чтобы он когда-нибудь солгал? — резко оборвала она, и это его сдержало. — В конце концов, господин де Латур д'Азир — человек чести, а люди чести никогда не лгут. Вы иронизируете — следовательно, вам известен случай, когда он солгал?
— Нет, — ответил Андре-Луи. Справедливость требовала, чтобы он признал, что его враг обладает по крайней мере этой добродетелью. — Я не слышал, чтобы он лгал, — это верно. Такие, как он, слишком надменны и самоуверенны, чтобы прибегать ко лжи. Но мне известно, что он совершал поступки столь же низкие…
— Нет ничего ниже лжи, — перебила Алина. Она придерживалась принципов, которые ей привило воспитание. — Только у лжецов — а они ближайшая родня воров — нет никакой надежды. Только тот, кто лжёт, действительно теряет честь.
— Мне кажется, вы защищаете этого сатира, — сказал он ледяным тоном.
— Я просто хочу быть справедливой.
— Справедливость может представиться вам совсем в ином свете, когда вы наконец решитесь стать маркизой де Латур д'Азир, — сказал он с горечью.
— Не думаю, чтобы я когда-нибудь приняла такой решение.
— Но вы всё ещё не до конца уверены — несмотря ни на что?
— Разве в этом мире можно быть в чём-нибудь уверенной?
