Рафаэль Сабатини - Одураченный Фортуной
— Возможно, — согласился Монк, не разделявший его удивления. — Но это не имеет значения, поскольку вы здесь и пост ваш, если вы все еще его желаете. Теперь вас даже не может удержать страх перед чумой, так как вы к ней невосприимчивы. Как я вам уже говорил, это важное назначение, и если вы будете хорошо исполнять свои обязанности, в чем я не сомневаюсь, то оно послужит для вас ступенью к дальнейшему возвышению. Ну, что вы на это скажете?
— Что скажу? — воскликнул Холлс. Его лицо покраснело, серые глаза радостно блестели. — Только то, что благодарен вам от всего сердца!
— Значит, вы принимаете назначение? Отлично! Ибо я уверен, что вы — именно тот человек, который там нужен.
Олбемарл подошел к письменному столу, нашел среди документов пергамент с большой печатью, сел, взял перо и несколько секунд что-то быстро писал. Посыпав написанное угольным порошком, он протянул документ полковнику.
— Ну, вот ваше назначение. Когда вы можете отплыть?
— Через месяц, — тут же ответил Холлс.
— Через месяц? — Олбемарл недовольно нахмурился. — Нет, дружище, вам следует быть готовым через неделю.
— Сам я мог бы быть готов хоть завтра. Но я хотел воспользоваться этой внезапной улыбкой Фортуны, и…
Олбемарл нетерпеливо прервал его.
— Неужели вы не понимаете, сколько времени уже потеряно? Четыре месяца место оставалось вакантным!
— Из чего следует, что все эти месяцы его занимал весьма способный заместитель. Пусть поработает еще немного, а я, как прибуду, быстро наверстаю упущенное. Это я вам обещаю. Видите ли, возможно, у меня будет спутник, который едва ли успеет собраться ранее, чем за месяц.
С непонятной уверенностью в продолжающейся благосклонности Фортуны он весело добавил:
— Вы сказали, что я — как раз тот человек, который нужен на это место. Правительству придется подождать еще месяц, или можете назначить на него кого-нибудь, менее подходящего.
Олбемарл мрачно улыбнулся.
— У вас сегодня что ни слово, то сюрприз, мастер Рэндал. Не будете ли вы так любезны объясниться?
Холлс поведал свою историю, которую Олбемарл сочувственно выслушал. Вздохнув, герцог повернулся, чтобы заглянуть в лежавшую рядом записную книжку.
— Хорошо, — сказал он наконец. — «Английская красотка» снаряжается в Портсмуте и будет готова к отплытию, как мне докладывали, через две недели. Но поскольку всегда возникают какие-нибудь задержки, то раньше чем через три недели она не выйдет в море, а я уж позабочусь, чтобы это произошло через месяц.
Полковник порывисто протянул герцогу обе руки.
— Вы настоящий друг! — воскликнул он.
Олбемарл стиснул его руки.
— Вы чертовски похожи на отца, упокой Господи его душу! — сказал он и добавил почти грубо: — А теперь идите, и удачи вам во всем! Не прошу вас сейчас задерживаться, чтобы повидать ее светлость, так как у вас много дел. Поцелуете ей руку перед отплытием. Ну, отправляйтесь!
Холлс направился к двери, но внезапно повернулся с весьма жалким видом.
— Хотя у меня в кармане королевский патент, и я назначен на важный пост, но у меня нет ни шиллинга, — сообщил он.
Олбемарл тут же извлек кошелек, из которого отсчитал двадцать фунтов. На сей раз он предложил их без всяких признаков скупости.
— В качестве долга, разумеется, — сказал Холлс, принимая золото.
— Нет-нет, — возразил Олбемарл. — В качестве аванса. Не думайте больше об этом. Казначейство сразу же возместит мне эту сумму.
Глава двадцать девятая. ЧУДО
Полковник Холлс быстро шагал от Уайт-холла в сторону Айлингтона, слепой и глухой ко всему окружающему. Уже давно у него на душе не было так легко и радостно.
Однако внезапно его охватил страх. Фортуна дурачила его столь часто, что вера в ее благосклонность не могла длиться долго. В конце концов, прошло четыре недели с тех пор, как Холлс в последний раз видел Нэнси, и обитатели дома отдыха, где он провел период карантина, ничего не могли сообщить ему о ней, так как они не встречались с живущими в чумных бараках. За месяц многое могло произойти. Она могла заболеть или уехать. Правда, отъезд был невозможен без положенного срока карантина. Тем не менее, тревога не покидала полковника. Было бы естественным продолжением всей его истории, если, уже держа в руках залог фортуны, он узнает, что получил его слишком поздно, и что коварная богиня, облагодетельствовав его одной рукой, ограбила другой.
Разгоряченный и утомленный быстрой ходьбой, полковник наконец подошел к крепким воротам фермы, превращенной в лазарет, где ему преградил путь суровый страж.
— Вход воспрещен, сэр. Что вам здесь понадобилось?
— Счастье, друг мой, — ответил полковник, убеждая собеседника в своем безумии. Однако, безумный или нет, он вновь обрел присущие ему властные манеры, сменившиеся в последнее время усталостью и апатией. Поэтому на требование открыть ворота было не так легко ответить отказом.
— Вы понимаете, сэр, — предупредил его привратник, — что, войдя сюда, сможете выйти назад не раньше, чем через двадцать восемь дней?
— Понимаю, — ответил Холлс, — и готов рискнуть. Поэтому открывайте, друг мой.
Привратник пожал плечами.
— Я предупредил вас, — сказал он, поднимая засов и, таким образом, удаляя по его мнению, все препятствия, отделявшие этого дурака от очередной глупости.
Полковник Холлс вошел во двор. Ворота закрылись за ним, и он почти побежал по длинной аллее в тени окаймлявших ее буков и вязов к ближайшему из красных флигелей, где он лежал, когда был болен.
Пожилая женщина, стоя в дверях, заметила его приближение, и шагнула ему навстречу, крича, чтобы он остановился. Но Холлс, не обращая на нее внимания, продолжал идти вперед, пока не оказался с ней лицом к лицу.
— Как вы сюда попали, несчастный? — воскликнула она.
— Вы не узнаете меня, миссис Барлоу? — спросил полковник.
Удивленная этим вежливым и приятным обращением, какое можно услышать от хорошего знакомого, женщина уставилась на него, с трудом узнав в энергичном и нарядном джентльмене изможденного, бедно одетого человека, которого видела здесь месяц назад.
— Господи! Да ведь это полковник Холлс! — И почти без перерыва она добавила обеспокоенным голосом: — Но вы же должны были сегодня оставить дом отдыха. Что же вас заставило вернуться сюда и все испортить?
— Нет, мисс Барлоу, не испортить, а с Божьей помощью все исправить. Но у вас необычайно хорошая память, если вы помните, что я должен был сегодня уйти.
Женщина покачала головой и печально улыбнулась.
— Это не я помню, сэр, а мисс Силвестер. — И она снова покачала головой.
