Виталий Гладкий - Ассасины
Это было разумное решение. Воины снова одобрительно зашумели. Чужой меч по поверьям данов не имеет души до тех пор, пока новый хозяин собственноручно не напоит его кровью врага.
Ачейко смотался быстро. Меч, который достался Вилку, был превосходным, это юноша понял сразу. Он отличался не дорогой отделкой, а отличной сталью и хорошей балансировкой. Кроме того, у меча был острый конец. Техника боя данов была примитивной – широкий замах и удар в полную силу. Колющие удары практически не применялись, поэтому мечи часто были закругленными. Такой меч был и у Хагена. Вилк мысленно рассмеялся – что ж, посмотрим, кто кого. Но его боевой задор тут же охладил Ачейко, шепнув:
– Берегись! Хаген лучший среди данов боец на мечах.
Опять Вилк стал для данов центральной фигурой. На площадь возле столба, где еще совсем недавно юноша сидел на цепи, сбежались почти все жители поселения, за исключением совсем уж немощных стариков и старух и тяжелораненых. Хаген, поигрывая своим превосходным мечом, украшенным позолотой и замысловатыми рунами, ходил вокруг Вилка как тигр вокруг жертвы. Он победно улыбался. У него не было ни малейшего сомнения в том, что бой будет за ним, – еще никто и никогда не мог победить его на мечах.
Вилк был холодным, как лед, и отрешенным. Он снова искал «живу». На этот раз нужное состояние пришло к нему очень быстро. Юноша пристально посмотрел Хагену в глаза, и тот, не выдержав, опустил голову. Что ж, первый удар – невидимый – уже нанесен. И Хаген не смог парировать этот выпад.
Вождь и старейшины заняли свои места, и Хальфдан, немного помедлив, махнул рукой. Затрубил большой рог, и Хаген ринулся к Вилку.
Действительно, дан оказался мастером мечевого боя. Он бил с такой страшной силой, что мог располовинить Вилка до пояса. Но юноша в последний миг менял позицию, и весь запал Хагена пропадал даром. Ярилко лишь защищался, ловко отбивая удары, уклонялся, пригибался и атаковал лишь для того, чтобы понять, как Хаген ведет себя в таких случаях. В конце концов, юноша должен был сознаться самому себе, что если бы не «жива», то он уже давно лежал бы в пыли под ногами дана, выплевывая вместе с кровью остатки своей жизни.
Нужно сказать, что и Хаген был несколько озадачен. Вроде юноша и не бегал, как заяц, туда-сюда, но все равно меч дана обычно рубил пустоту или клинок Вилка ловко менял направление удара. Это не только злило Хагена, но и настораживало. С таким бойцом ему еще не приходилось сражаться.
Что касается толпы, то она ревела от восхищения. Бой получился на загляденье. Даже некоторые из тех, кто желал смерти русу, – понятное дело, таких было большинство – начали поддерживать Вилка ободряющими криками. Однако старые, опытные воины встревожились; они сразу заметили, что нашла коса на камень. Юный рус, казалось, не знал усталости; он будто и не прикладывал больших усилий, чтобы отбить наскоки своего противника. А ведь все знали силу ударов Хагена.
Но вот в ритме схватки что-то изменилось. Никто сначала не понял, почему Хаген перестал атаковать, но бывалые воины принялись сокрушенно покачивать головами, понимая, что ему не до атак – лишь бы отбить очередной удар руса, который словно раздвоился, так быстро начал передвигаться. А затем произошло то, чего никто не ожидал: стоило Хагену неловко оступиться, как Вилк, словно птица, распластался в воздухе, и острый конец его меча вонзился в живот дана. Хаген упал и конвульсивно задергал ногами, а на его губах запузырилась кровавая пена.
Вилк неторопливо подошел к поверженному врагу, резким движением оторвал прицепленные к поясу Хагена ножны с дареным ножом и направился к ярлу. Не доходя двух шагов, он встал на одно колено, протянул меч Хальфдану и сказал:
– Я возвращаю меч. Благодарю тебя, вождь, за оказанную мне высокую честь, которая заключалась в возможности сражаться этим великолепным оружием.
Хальфдан какое-то время пристально смотрел в глаза руса, а затем угрюмо молвил:
– Теперь этот меч твой. Ты его заслужил. Только жаль, что ты напоил его кровью Хагена.
С этими словами он круто развернулся и размашистым шагом направился в свой дом. Толпа тоже разошлась, И Вилк буквально кожей чувствовал на себе ненавидящие взгляды данов.
– Ой, беда… – шептал Ачейко на ходу. – Не простят тебе смерти Хагена, никогда не простят. Это не сумасшедший Ульф. Он был в большой чести у людей.
– Не я затеял свару! – огрызнулся Вилк. – Что же мне, нужно было безропотно подставить свою голову под удар?!
– Так-то он так… – сокрушенно вздыхал Ачейко. – Но теперь и тебя, и меня убьют. Это точно.
– Поживем – увидим.
– Хотя, с другой стороны… – Кривич почесал в затылке. – А ведь вождь неспроста дал тебе свой меч…
– Ты это о чем?
– Он всегда превозносил Хагена, но я-то знаю, что Хальфдан относился к нему с подозрением.
– Почему?
– Хаген поддерживал Ульфа. Правда, тайно. И оба ходили в любимчиках у колдуна Торкеля. А это страшный человек. Думаю, с ним ты еще познакомишься… – Ачейко задрожал, словно ему стало холодно.
Вилк почти неделю не выходил из своей хижины. Уже давно похоронили Хагена и справили по нему тризну, но он решил не показываться людям на глаза, пока не улягутся страсти. Юноша не знал, что ему делать. Он победил в честном поединке, но кому это интересно, если убит один из лучших воинов племени? Вождь тоже словно забыл о нем, лишь Ачейко поставлял Вилку свежие новости и еду, которая стала совсем скудной. Ее он получал в общинной каморе, где хранились зерно, мука, мед, вяленое мясо, соленая рыба – те продукты, которые поддерживали данов, когда наступали голодные дни.
Это было одним из мудрых решений Хальфдана – создать запас провизии для непредвиденных обстоятельств. Каждая семья должна была отдавать определенную часть своих заготовок в общинную камору, и благодаря этому племя никогда не голодало, в отличие от других селений данов, где голод был частым явлением.
Все мужчины племени, чтобы прокормить себя и семью, охотились и выходили в море на рыбалку. А женщины и дети собирали ягоды и грибы, искали гнезда диких пчел. Вилку в конечном итоге надоело быть захребетником, к тому же дареная еда его совсем не устраивала, потому что они с Ачейкой были полуголодными, и он решил отправиться на охоту. Теперь у него было отличное оружие – меч и нож, но для охоты нужен был лук и стрелы.
Оказалось, что это не проблема. Ачейка отыскал на полке под самой крышей хижины копье и вполне добротный лук. Там же лежал и колчан со стрелами. Вилку хватило одного взгляда, чтобы признать, что Эйрик и впрямь был отличным охотником, – более тщательно сделанных стрел юноша еще не видел.
