Виталий Гладкий - Ассасины
Это была скверная новость. Если Хальфдана не будет, то тогда колдун сделает с ним, что захочет.
– Куда, не знаешь? – спросил Вилк.
– Будто бы в земли франков. Вчера от них прибыл человек, и они долго о чем-то толковали с вождем.
Вилк немного подумал, а затем начал собираться.
– Ты куда?! – всполошился Ачейко.
– Иди за мной, – коротко бросил юный рус и пошел к дому Хальфдана, где собиралась его дружина.
Вождь не сильно удивился, увидев Вилка.
– Возьми и меня в поход, – сказал юноша. – Я пригожусь.
– Вольного ветра захотелось? – Хальфдан скупо улыбнулся.
– Да.
– Что ж, да будет так. Воин ты хороший. Место твое – в моем драккаре.
– У меня есть еще одна просьба… – У Вилка был немного виноватый вид.
Хальфдан внимательно посмотрел на него и спросил:
– Наверное, хочешь забрать с собой и раба?
– Хочу.
– Но что ему делать в походе? Он же не воин. Тем более он раб.
– Вождь, разреши слово молвить! – Ачейко выскочил наперед и встал на колени перед Хальфданом.
– Говори.
– Я могу быть стрелком. Я пригожусь!
– Стрелком? – Хальфдан в задумчивости пожевал ус.
Иногда даны брали в поход стрелков из вольноотпущенников. Но они не играли главной роли в боевых действиях.
Основной тактикой морских разбойников было просто плыть навстречу вражескому кораблю, брать его на абордаж и переходить на следующее судно, отрезая захваченный корабль от остальных. Абордажу предшествовал град копий, кольев с железными наконечниками и камней; каждого гребца защищал воин, отражавший метательные снаряды противника своим щитом. Когда корабли сближались для абордажа, воины держали щиты над головами так близко, что все были хорошо защищены. Излюбленным метательными орудиями викингов, благодаря их ничтожно малой ценности, были колья, которых легко нарубить в лесу, и камни; запас речных и морских окатышей, а также гранитных обломков имелся на каждом корабле.
Наконец вождь принял какое-то решение. При этом в его глазах появился коварный блеск.
– Я бы взял тебя… но умеешь ли ты стрелять? – спросил он испытующе.
– Дайте мне лук, и я докажу!
По команде Хальфдана принесли большой тисовый лук и колчан со стрелами. Ачейко внимательно отобрал три стрелы, стал в позицию и молча указал на бревно, к которому совсем недавно был прикован Ярилко. Воины загудели – расстояние до цели было слишком большим. У Вилка сжалось сердце; конечно, он мог бы попасть в столб, но Ачейко… Ведь кривич давно не держал в руках оружия.
Ачейко сначала проверил с помощью гусиного пуха, откуда и как сильно дует ветер, затем примерился к луку – несколько раз натягивал и отпускал тетиву; это было необходимо, чтобы почувствовать оружие. А затем случилось неожиданное: кривич выпустил все три стрелы с такой немыслимой быстротой, что даны ахнуть не успели.
– Ну-ка, ну-ка… – сказал удивленный вождь, и все пошли к столбу.
Все три стрелы воткнулись рядом, да так близко друг к дружке, что между ними нельзя было и палец протиснуть.
– Знатный стрелок, – с невольным уважением сказал кто-то из воинов, выразив тем самым общее мнение; даны ценили воинские таланты даже у врагов.
– Что ж, ты доказал свое право отправиться с нами в поход, – сказал вождь, благосклонно глядя на Ачейко. – Раб будет с тобой, – обернулся он к Вилку; юный рус с благодарностью поклонился.
И все направились к берегу, где уже полным ходом загружались необходимые для дальнего похода припасы. Счастливые глаза Ачейко сияли как звезды. Что касается Вилка, то он радовался не меньше, чем кривич, потому как чувствовал – впереди их ждут интересные приключение, а возможно, и полная свобода.
Глава 13
Коварная интрига
Ги де Лузиньяна принимал в своем дворце бальи[102] города Тир рыцарь Бернар дю Тампль. Король иерусалимский нежился в дворцовом хамаме уже битый час. После непритязательного армейского быта арабская баня казалась ему раем небесным на земле. Вода, в которой плавали лепестки роз, источала удивительно приятный аромат, а искусные руки массажистов буквально воскресили его, и теперь энергия, изрядно растраченная в боях за Акру и на различные интриги, била через край.
Выйдя из сарацинского плена Ги де Лузиньян не стал доказывать своих прав на трон ни Конраду Монферратскому, ни остальному рыцарству, а как первый шаг к возвращению контроля над ситуацией решил начать осаду захваченной сарацинами Акры (или Сен-Жан-д'Акр, как называли город крестоносцы) теми скромными силами, которые имелись в его распоряжении. Акра, выстроенная возле моря, на окраине равнины, была прекрасно укреплена глубокими рвами, высокими стенами и мощными башнями, и взятьее штурмом было совсем не просто. Но это не остановило короля, и он, набрав дополнительное войско в Триполи, подошел к Тиру, чтобы пополнить запасы оружия и продовольствия.
Однако Конрад Монферратский отказался признавать Ги де Лузиньяна королем и не впустил его войска в город. Проявив завидную выдержку, Ги не начал войну против взбунтовавшегося вассала, а бросил все свои силы на достижение главной цели – избавление Иерусалимского королевства от мусульман. С небольшой армией в августе 1189 года он начал успешную осаду Акры, хотя силы противника превосходили его войска в четыре раза.
В октябре 1190 года неожиданно умерли жена Ги – королева Сибилла Анжуйская и две их маленькие дочери – Аликс и Мария. Усмотрев в этом благоприятный момент, Мария Комнина вынудила Изабеллу, дочь бывшего короля Иерусалима Амальриха I, оставить своего мужа Онфруа Торонского, к которому та была очень привязана, и 29 ноября 1190 года между Изабеллой и Конрадом Монферратским был заключен брак. Таким образом у маркграфа оказалось две жены – одна в Константинополе, вторая в Иерусалиме. Но через брак с Изабеллой у притязаний Конрада Монферратского на Иерусалимский трон появилась, по общему мнению, твердая почва.
20 апреля 1191 года в Палестину прибыл французский король Филлип II Август со своими войсками и стал лагерем под Акрой, а вслед за ним к осаде присоединился и его протеже Конрад Монферратский. Положение Ги де Лузиньяна стало очень уязвимым, и сценарий борьбы за иерусалимский престол начал разворачиваться по весьма неблагоприятному для него сценарию.
Король Иерусалима оказался в весьма сложном положении. С одной стороны, несмотря на малочисленность его армии, Акра была уже почти готова к капитуляции. С другой – у него совершенно не оставалось свободных сил, для того чтобы противостоять притязаниям маркграфа Монферратского, которого, к тому же поддерживал французский король со всей своей огромной армией. Перед Ги де Лузиньяном стоял выбор – либо втянуться в междоусобную борьбу за престол и предоставить почти капитулировавшим мусульманам возможность укрепить свои силы и позиции, либо попытаться найти иной выход из сложившейся ситуации.
