Ростислав Самбук - Сокровища «Третьего Рейха»
Теперь Грейт шел впереди, освещая путь карманным фонариком, а Хетель с Ангелом немного отстали. Они давно бы уже сели отдохнуть, но этот буйвол Грейт не знал усталости, отставать же не хотелось. Когда полковник наконец остановился, Ангел спросил его недовольно:
— Куда вы спешите?
— Я? Спешу?.. — удивился Грейт. — Я только и делаю, что приноравливаюсь к вам. Кстати, мы прошли под землей всего метров двести…
— А пять километров по горам без отдыха?
— Ну уж и пять! Не будет и четырех, — возразил полковник.
— Кто как считает, — засмеялся Хетель. — По моим ногам — все восемь
— Осталось два десятка шагов! — торжественно произнес Грейт.
Ангел забыл об усталости.
— Покажите схему! — придвинулся к полковнику. Кларенс протянул бумагу.
— Смотрите, четвертый поворот направо. Это он! — ткнул пальцем в темноту. — А за ним сразу…
Ангел нетерпеливо водил пальцем по схеме.
— Вот здесь, где крестик?
— Угу.
Вдруг Ангел оттолкнул Грейта и проскользнул между ним и влажной стеной штрека. Полковник поморщился.
— У нас много времени, Франц, не спешите.
Но Ангел не слушал его. Остановился на повороте, поднял фонарь.
— Идите сюда! Сколько шагов до поворота?
Полковник подсчитал. Провел киркой черту и попросил Хетеля отмерить. Полковник первый ударил киркой, загнав ее в грунт чуть не наполовину.
Они с Ангелом по очереди расковыривали каменистую породу, затем Франца подменил Хетель. Он быстро устал, и полковник отнял у него кирку. Махал и махал, словно не знал устали. Наконец остановился, но только для того, чтобы взять лопату.
— Отойдите–ка… — попросил партнеров. Отбросил землю — образовалась яма по колено.
Теперь копали по очереди. Каменистый грунт не поддавался лопате, приходилось сначала разбивать его киркой, а уже потом выгребать.
Ангел вспотел, ругал сквозь зубы Штайнбауэра, которому вздумалось так глубоко закопать контейнер.
— Конечно, он сам не махал киркой… Было кому махать… Потом заткнул рот — и все…
— Как вы понимаете: заткнул рот? — поинтересовался Грейт.
— Есть много способов, полковник, и один из них состоит в том, что человек сам себе выкапывает могилу.
Грейт на секунду остановился, поднял лопату, словно защищаясь, но сразу опустил ее.
— Да, ваши парни были мастера на такие дела. — Рубанул киркой еще раз, остановился и отер рукавом мокрый лоб. — Мы уже прошли полтора метра…
— Не может быть! — заволновался Ангел. — Вы правильно рассчитали повороты? Дайте мне план.
— Он у вас! — рассердился Грейт. — Посчитайте еще раз!
— Спокойно, господа, — вмешался Хетель. — Полковник не ошибся, я тоже считал повороты, чтобы не запутаться. И это действительно четвертый поворот направо.
Полковник ударил кайлом. Отгреб землю. Пробормотал:
— Смотря как мерить… Может, здесь и на самом деле нет полутора метров?
Он поработал еще с четверть часа — теперь всем стало ясно, что контейнера нет: под землей торчала только голова Грейта, а полковник вымахал, слава богу, почти до двух метров.
Грейт вылез из ямы, напоминавшей порядочную воронку. Посидел немного. Ангел и Хетель стояли у него за спиной молча. Полковник отдышался. Потом засмеялся.
— Штайнбауэр почти моего роста, — произнес сквозь смех. — И шаг у него мой. А я ориентировался на вас. Нужно копать еще на метр дальше. Подождите, пока я отдохну.
Работа пошла быстрее. Один махал кайлом, а другой, стоя в яме, выбрасывал осыпавшуюся землю. И все же прошло не меньше часа, пока яма углубилась еще на метр.
— Сейчас подойдите и посветите мне! — скомандовал полковник.
Ангел и Хетель стояли у него за спиной. Хетель поднял фонарь, и Грейт, отбросив мягкую осыпающуюся, землю, стал углублять яму. Вдруг лопата вошла в грунт только до половины, врезавшись во что–то твердое.
Полковник разгреб землю.
— Кажется, он! — воскликнул радостно. Ангел стал на колени, нагнулся.
— Посветите же! — дернул Хетеля за штанину. Тот опустил фонарь. Грейт быстро снял верхний слой земли — сейчас не было никаких сомнений: перед ними был контейнер.
Полковник разгреб землю руками, подсунул лопату под ящик, налег всем корпусом и вытащил контейнер. Похлопал ладонью по матовой свинцовой поверхности.
— Вот он, голубчик… — засмеялся. — Долгонько же ты ждал нас!
Поднял и положил на край ямы. Оперся руками, чтобы выпрыгнуть, но что–то больно ударило его в спину, и выстрел резанул ухо. Он еще держался за край ямы, но мышцы ослабели, и руки не слушались его. Хотел оглянуться — что случилось! — но голова перевесила, опустился на корточки и ткнулся лицом в землю…
Где–то в спине, под сердцем, остановилась боль, она разрасталась, становилась нестерпимой, нельзя было пошевелиться, даже дышать.
— На одного меньше… — услыхал за спиной.
«Неужели Ангел? Да, голос Франца. Неужели это он стрелял? «На одного меньше…»
Ангел не хочет делиться с ним, ну и ладно, бери все, но зачем же стрелять? Он же спас его в Танжере. «Боже мой, Франц, неужели ты не помнишь этого?»
— Что ж, это справедливо… — похвалил Хетель.
— Это наше добро, мы заплатили за него слишком дорого, чтобы американская свинья получила хоть пфенниг.
Ангел хрипло засмеялся.
— Каждый падок до чужого. Этот Грейт опротивел мне, я вынужден был терпеть его, но сейчас… Что ж вы стоите? Берите лопату, закапаем его!
«Я еще живой!..» — хотел сказать полковник, но язык не слушался его. На спину «осыпалась земля, боль снова прокатилась волной по всему телу и застыла где–то у лба, на висках.
…Ангел оглянулся вокруг, не осталось ли чего, взял под мышку ящик и повернулся к выходу.
— У нас к вам просьба, фрау Шварцвеллер, — сказал Ангел за завтраком. — Не могли бы вы съездить в Унтеркримль? Мы договорились с нашим другом, что он сообщит в кафе «Горный орел», где и когда мы сможем встретиться.
Они объяснили фрау Шварцвеллер, что Грейт должен был отлучиться на несколько дней.
— Хорошо, — согласилась женщина, — я только управлюсь по хозяйству.
— Скажите хозяйке «Горного орла», что вас послал Пауль Мюллер. Запомнили, Пауль Мюллер?
Ангел вышел из–за стола. Вместе с Хетелем они поднялись в свои комнаты и принялись рассортировывать добытые документы. Большую папку (разные секретные бумаги главного управления имперской безопасности, не имеющие для них никакой ценности и только дающие повод для шума в левой прессе), положили в портфель, чтобы потом сжечь в горах.
Ангел незаметно ощупал внутренний карман пиджака (ночью, убедившись, что Хетель спит, он встал и, захватив с собой небольшую пачку документов, вышел в туалет, отобрал при слабом свете лампочки листок, положил его в конверт). Сейчас, вдруг словно вспомнив что–то, остановил Хетеля:
