Александр Лукин - "Тихая" Одесса
— Указания получите на месте. Руководить операцией буду я и вот он… Зовите «старшой», этого достаточно. — Инокентьев указал на Алексея.
Все посмотрели на него.
Алексей сидел с краю стола, прямой, застывший. На щеках его выступили длинные желваки. Светлые, с холодным слюдяным блеском глаза были неподвижно устремлены на бронзовую чернильницу, стоявшую на столе. Когда Инокентьев уже собрался закончить совещание, он вдруг сказал:
— Одну минуту. Насчет специальной-то группы вы забыли?
— Что?
— Да как же! — проговорил Алексей, точно досадуя на забывчивость начальства. — Можно вас на пару слов? — и кивнул на дверь.
Они втроем вышли в коридор.
— Ты в уме? — набросился на него Оловянников. — Какая еще специальная группа?
— Тихо! — схватил его за плечо Алексей. — Он здесь!
— Кто?
— Этот гад… Лежин!
На мгновение воцарилась тишина. Стало слышно, как за дверью оживленно разговаривали чекисты. Оловянников, бледнея, спросил:
— Который?
— Полный, сидит рядом с Демидовым.
— Лысый?
— Да.
Оловянников и Иннокентьев переглянулись между собой.
— Арканов… старший уполномоченный, — проговорил Оловянников таким неестественно ровным голосом, что было нетрудно понять, какая буря поднялась в душе начальника разведывательного отдела.
— Как ты узнал?
— Зажигалка…
Да, это был китайский болванчик с раскрывающимся ртом.
Только два дня назад Алексей видел его в руках Нечипоренко. Потом он слышал, как атаман просил Шаворского передать что-то на память своему земляку, «незаменимому», как называл его «хозяин». И вот теперь зажигалка была у человека, который стрелял в налетчика на Пушкинской улице. Стрелял и не попал с тридцати метров…
Напряженное внимание этого человека Алексей ощущал на себе с того момента, как вошел в комнату, Вначале он объяснил это простым любопытством…
Ссутулившись, поставив локоть на стол, тот сидел как раз напротив Алексея. Пальцы его машинально поглаживали серебристое тельце восточного божка. Потом, также машинально, он нажал пружину. Болванчик раскрыл рот, из него выскочил острый язычок пламени… Алексей медленно отвернулся. Это не могло быть ошибкой или случаем — Алексей давно уже не верил в подобные совпадения. Лично для него все было ясно. Надо только доказать, уличить, поймать с поличным…
— Смотри, Михалев! Арканов переведен из Киева, полгода уже здесь. Ты точно знаешь, что это та самая зажигалка?
— Совершенно точно: всего две такие и есть! Да сами можете убедиться: у той фигурки должна быть вмятина сбоку. Петр потому и оставил ее себе, а мне дал которая получше.
— Ну, допустим… А не могло быть такого случая: Шаворский поручил кому-нибудь передать зажигалку по назначению, а порученец угодил к нам в руки, так она и попала к Арканову?
— Нет, — сказал Алексей, подумав. — Шаворский никому не поручал связываться с Лежиным, я бы знал. Ну давайте проверим. Вы заговорите с ним, спросите, откуда такая зажигалка, а я вмешаюсь.
— Хорошо. Только на рожон не лезь.
— Будьте спокойны!
— Надо Демидова предупредить, — заметил Иннокентьев. — Без него не начинайте. Вызовите-ка мне его сюда…
Воспользовавшись отсутствием начальства, чекисты повставали с мест. В комнате было сизо от дыма. Арканов стоял в простенке между окон, завешенных тюлевыми занавесками, разговаривал с Демидовым и высоким горбоносым чекистом. Когда вошли Оловянников и Алексей, они направились к своим стульям, на ходу гася цигарки.
— Ничего, можно курить, — сказал Оловянников. — Получилась небольшая задержка, товарищи, минут пятнадцать придется обождать. Сейчас доставят сюда одного типчика, который укажет точное место высадки контрабандистов. Демидов, там твоя помощь понадобится, выйди-ка к Василию Сергеевичу.
Демидов вышел. Оловянников опустился на стул посреди комнаты, всем своим видом показывая, что ближайшие пятнадцать минут он намерен отдыхать. Алексей присел возле него.
— Ну, братцы, — сказал Оловянников, — дельце нам сегодня предстоит заковыристое. Таких контрабандистов вы еще не видывали!
Он был заметно возбужден и чаще, чем обычно, проверял, на месте ли его усики. Чекистам, хорошо знавшим своего начальника, все это говорило о том, что Оловянников задумал какую-то хитрую комбинацию. Его обступили со всех сторон. Вопросов никто не задавал, но каждый надеялся узнать что-нибудь о предстоящем деле. Арканов стоял рядом с Алексеем, почти касаясь его коленом. Алексей близко видел его крепкий раздвоенный подбородок и мягкую круглую скулу с царапиной бритвенного пореза…
— Небось интересно? — усмехнулся Оловянников,
— Само собой, — сказал кто-то.
— Ничего, потерпите до вечера! Курить есть у кого-нибудь?
— Курить начали, Геннадий Михайлович?
— Случается, балуюсь, под настроение..
— Махорочки? Папирос?
— Курить так уж курить, махорку давайте.
Табак он взял у Арканова. Долго и неумело свертывал цигарку. Алексей видел, что он нарочно тянет время, дожидаясь, очевидно, возвращения Инокентьева.
Наконец тот вошел в комнату, сказал:
— Все в порядке.
— Ну и ладно, — кивнул Оловянников. — Дайте-ка огоньку…
Угостивший его табаком Арканов первым поднес и зажигалку.
— Ого! — сказал Оловянников. — А ну, покажи!
Он взял зажигалку, осмотрел ее со всех сторон:
— Хороша! Божок какой-то?
— Должно быть, китайский, — сказал Арканов. — Хитро сделана, верно?
— Хитро.
— У него их до черта, — заметил кто-то из чекистов, — цельная коллекция!
— У тебя еще такая есть? — заинтересовался Оловянников.
— Такой нету. Да вам-то зачем, Геннадий Михайлович, вы ж некурящий?
— Мало что, просто красивая вещица, хочется иметь. Не уступишь?
Арканов извиняющимся жестом развел руками:
— Не могу, память.
— От женщины, наверно?
— От друга: вместе воевали.
— А, от боевого соратника… — проговорил Оловянников. — Тогда другое дело. — Он повернулся к Алексею: — Посмотри, какая занятная.,
Алексей взял зажигалку. Вот она, вмятина… Он потер ее большим пальцем и искоса взглянул на Оловянникова. Тот едва приметно кивнул.
— Редкая вещь, — произнес Алексей, — таких, видно, немного…
— Я их немало переимел на своем веку, — самодовольно сказал Арканов, — а подобной не встречал,
— Да их всего-то две! — сказал Алексей и достал из кармана своего болванчика. Обе фигурки он сложил вместе, сжав большим и указательным пальцем. — Вот вторая. Тоже от друга…
Он снизу вверх посмотрел Арканову в глаза. И от его взгляда у Арканова беспокойно шевельнулись зрачки.
