Ирина Измайлова - Троя. Герои Троянской войны
— Драться не помешают. Но болят, конечно.
Сказав это, она подняла голову и, выпрямившись, посмотрела ему в лицо.
— Ты весь в напряжении. Думаешь, мы можем проиграть?
— И ты думаешь о том же, сестра, — спокойно сказал Гектор. — Если мы сумеем туда войти, обманув ливийцев, это уже чудо. А как будет дальше? Ты же не менее опытный воин, чем я, и понимаешь, что нас слишком мало, и силы слишком неравны.
— Год назад мы вышли против четырехсот шестидесяти разбойников Пейритоя, когда нас было одиннадцать! — голос амазонки дрогнул, выдавая такое же напряжение и сомнение. — Нас было почти в сорок раз меньше, чем наших врагов, и мы тоже были измотаны и изранены. А сейчас нас меньше только в два с половиной раза…
— Да! — воскликнул Гектор. — Да, но тогда с нами был Ахилл! И ты и я — великие воины, Пентесилея, но мы не можем больше, чем могут люди.
Амазонка кивнула.
— Ты прав. Но мы идем на это именно ради него. Или наша любовь к нему не сделает нас сильнее и тверже? Или ты не его брат, а я не его жена?
Гектор тряхнул головой, почувствовав, что на лице выступает краска.
— Ну ладно, нечего стыдить меня! — произнес он почти резко. — Или не я отдал приказ идти к крепости? Или первого сражения я не выиграл? Я знаю, что нам придется победить, но мы сможем это сделать, только проникнув в крепость. А там уж постараемся драться как следует.
Последний переход занял два часа. Через час они увидели на фоне темной гряды гор чуть более светлые очертания мощных стен, с выступающими над ними зубцами. По бокам стены громоздились две прямоугольные сторожевые башни.
— Ворота у них мощные, судя по их контурам, — вглядываясь издали, проговорил Харемхеб. — Согласно плану, в крепости две стены и двое ворот. Створки тех и других окованы медью.
— Надо сделать так, чтобы нам их открыли… — Гектор поправил на шее окровавленную повязку, от которой ему было нестерпимо жарко. — Ну, выводите вперед Тефиба и наших воинов, что говорят по-ливийски. Тефиба подведите ко мне. Сейчас мы еще достаточно далеко, и со стен нас едва ли могут видеть.
Предателю развязали руки и подтолкнули к главнокомандующему. — Я не стану повторять моих обещаний, — сказал троянец негромко. — Думаю, ты их и так помнишь. Теперь все зависит от тебя. Мы должны войти туда, ты понял? И знай: если побежишь, стрела Пентесилеи догонит тебя через десять шагов. Ну, все — надеваем шлемы, и вперед!
Он оперся о плечи Харемхеба и еще одного воина и пошел дальше, пошатываясь, будто ему было трудно идти. Египтяне смешали строй и двигались толпой, как будто это шло не войско, а и вправду банда разбойников, которым крепко попало в недавней схватке.
Однако чем ближе они подходили к северной крепости, тем более странным казался им ее вид. Над зубчатыми стенами не было видно ни одной человеческой фигуры, ни одного копья, вообще никакого движения. А ведь охрана должна была нести дежурство на стенах и на башнях!
— Что бы это означало? — прошептал Гектор, напряженно всматриваясь. Там как будто никого нет!
— Ну, не совсем никого! — ответил Харемхеб, продолжая делать вид, что с усилием поддерживает раненого. — Вон, смотри, над стенами вьются птицы.
— И много! — подхватила идущая рядом Пентесилея. — Это грифы, я отсюда различаю их белесые шеи.
Понимая, что никто не смотрит на них со стороны крепости, Гектор выпрямился и, не в силах подавить возбуждения, вскочил на колесницу и глянул из-под руки на темный прямоугольник крепостных ворот. И ахнул:
— Гермес — покровитель обманщиков[34]! Да что же это?! Ворота открыты! Они открыты настежь!
— Может это — ловушка? — произнес с сомнением Анхафф. — Может, они ищут нас?
— Если только они посходили с ума!
Гектор толкнул возницу и махнул рукой войску:
— Слушать команду! Построение в три цепи. Колесницы вперед. За мной!
До распахнутых в немом молчании ворот северной крепости оставалось около четырехсот локтей. Колесницы неслись, как ураган, пешие воины, все больше отставая, бежали следом. Пыль встала стеной, накрывая их и ослепляя.
— Щиты над головой! Копья к бою! — командовал Гектор, уже различая сквозь желтые клубы пыли темную кладку мощной стены, уже видя пустой провал ворот.
И тут Пентесилея, сумевшая бегом догнать колесницу, закричала:
— Смотрите, смотрите! Ворота не раскрыты… Они же… Они…
Но Гектор, в это время поравнявшийся с высоким проемом ворот, уже и сам увидел то, что заставило его крикнуть вознице: «Стой!» и взмахом руки задержать бешеную атаку войска. Распахнута настежь была лишь одна из створок крепостных ворот — вторая просто валялась на земле.
— Вот это да! — проговорил запыхавшийся Харемхеб, подбегая и в изумлении замирая на месте. — Створка сорвана с обеих петель, и засов оторван, точно на эти ворота скала рухнула. И вон, смотрите, доски посередине прогнуты и поломаны, будто их чем-то протаранили…
Зрелище было, действительно, впечатляющее. Вблизи ворота северной крепости не шли, конечно, ни в какое сравнение со Скейскими воротами Трои — им было далеко до троянской несокрушимости. И створки были сделаны не из нескольких слоев прочнейших дубовых досок, а из однослойного кедра, и обшивка была далеко не такая толстая. Но для того, чтобы сорвать створку с петель, требовалась, по крайней мере, четверка лошадей, иначе рывок такой силы невозможно было себе представить.
— Вперед! — опомнившись, скомандовал Гектор. — Что бы там ни было, мы должны войти.
Они миновали пустой проем и оказались в пространстве между внешней и внутренней стенами, составлявшем в ширину около полустадия. Здесь тоже было пусто — ни души, но на земле тут и там в беспорядке валялись ливийские мечи, щиты и дротики, словно их побросали, спасаясь бегством.
Ворота внутренней стены были расположены не напротив внешних, а как бы наискосок, так что враг, сумев взять первые ворота, но не зная плана крепости, потерял бы немало времени, зажатый в простенке, под обстрелом лучников с той и с другой стены.
В Гектора и его воинов никто не стрелял, и план крепости они знали заранее, а потому ринулись ко вторым воротам, не теряя ни мгновения. Эти ворота, в точности такие же, как первые, были настежь раскрыты, их створки не пострадали. И за ними открывалось зрелище, от которого бывалые воины просто оцепенели.
Перед ними разворачивалось огромное пустое пространство внутреннего двора крепости. В глубине его виднелись жилые постройки, колодец, слева лепилось два десятка более низких сооружений, без окон и с небольшими дверями — склады оружия и продовольствия. С одного взгляда было заметно, что кто-то раскрыл их так же решительно, как внешние ворота: большая часть дверных створок либо висела на одной петле, либо валялась рядом, сорванная. Но главным, самым невероятным и самым страшным было то, что представляло собою центральное пространство двора. Оно было в прямом смысле завалено трупами. Тела ливийцев, одетых в боевые доспехи, такие же, как на Гекторе и его спутниках, валялись почти вплотную друг к друга, окровавленные, недвижимые, и над ними, жутко и отвратительно вопя, пировали грифы.
