Сергей Хачиров - Ксанское ущелье
— Господа! — поднял руку, требуя внимания, уездный начальник. — Надеемся, вы простите нас, если мы на несколько минут похитим вашего гостеприимного хозяина!
— Только до следующего тоста, господа! — закричал, вскакивая, явно стараясь попасть в поле зрения начальства, как всегда, полупьяный, словно не успевающий протрезветь Гиви. Он тут же забыл о Цагарели — видно, и не слушал его — и закончил витиевато, рассчитывая на успех у дам, не обращая внимания на дергавшую его за кончик шикарного наборного пояска жену: — Только до следующего тоста, господин уездный, ибо мои возможности в роли тамады укладываются в умение следить только за своим бокалом и… и хорошенькими женщинами! Если мой бокал полон, а женщины беззаботно смеются, я счастлив. Это значит, все идет великолепно!
Уездный снизошел до Гиви. Он подошел к нему и дружески потрепал по плечу:
— Пока вы сочините очередной тост, Гиви, ваш тамада уже будет свободен.
— Браво! Браво! — засмеялась Нато.
Цагарели удивленно поднял брови. Что это с ней? Всегда сдержанная, спокойная, княгиня раскраснелась. Уж не эти ли солдафоны тому причиной?
— Прошу ко мне, господа.
Амилахвари повел гостей в кабинет. Широким жестом указал на кресла, большие, глубокие, обтянутые темно-красной, в тон дереву, кожей. Тщательно выделанные головы медведей, кабанов, оленей украшали стены, перемежаясь со скрещенными шашками, пистолетами, ружьями ручной старинной работы.
— Да вы охотник, ваше сиятельство! — воскликнул уездный.
— Грешен, господа, грешен.
— Ну какой же это грех, князь? Это же не охота на людей!
2…Здесь, дорогой читатель, нам надлежит вернуться с нашими героями несколько назад, когда, едва выскочив на дорогу, жавшуюся к скалистому склону, они спешились. Васо сунул в рот два пальца, и свист вспугнул тишину, едва успевшую воцариться в ущелье после бешеного галопа их коней, после звонкого цокота копыт на каменистой дороге.
Тонкий свист прилетел из расщелины в скале в ответ, и на дорогу, в черкеске, перепачканной глиной, выскочил Ахмет Маргиев.
Вторые сутки группа дружинников во главе с Ахметом приглядывала за дорогой, ведущей к замку Амилахвари: вдруг туда направятся нежелательные гости? К тому же на одной из скал сидел наблюдатель. Просигналь он, что Васо и Габила в опасности, засада мгновенно бросилась бы на выручку.
Теперь командиры поставили новую цель: как только Амилахвари выпустит заложников из подвала, укрыть их в надежном месте.
— Ну а вдруг, разгулявшись, этот кабан забудет или раздумает выпустить твоих стариков? — спросил Габила.
Васо встрепенулся:
— Выпустить-то он их выпустит. Но когда? А наша забава с ним на празднике недолго будет тайной. Кто-нибудь да поспешит сообщить Альфтану, как отличился его любимец!
— А если так, что скаред Альфтан может поинтересоваться и призом, и денежками?
— Это было бы не самое страшное.
— А что же, Васо, по-твоему, страшнее?
— Страшнее то, что уже сегодня губернатор будет ждать от своих посланцев вестей. А каких теперь вестей можно от них дождаться?
— Нам-то была забота!
— Да, если бы мы знали о намерениях Альфтана в связи с этими дружинами! Где, когда они должны действовать? Где попробуют выкурить нас из леса?
— Ты уж очень много хочешь.
— Да, — согласился Васо. — Но если бы мы с тобой знали это, мы бы и оружием подзапаслись за счет княжеских ополченцев, и свежих коней добыли бы…
— И потрепали бы их как следует, устроив засады заранее! — подхватил Габила.
— Смеешься? — обиделся Васо.
— Что ты? Я просто продолжил твою мысль.
— В любом случае мы рано расстались с гостеприимными князьями.
— Хочешь вернуться?
— Да.
— Зачем?
— Убедиться, сдержал ли Черный Датико слово. И все-таки узнать, что он намерен делать. Не думаю, чтобы честолюбивый Амилахвари со своей сотней не захотел отличиться.
Отдав необходимые распоряжения Ахмету, мнимые капитан Внуковский и новый уездный начальник снова сели на своих коней.
Непривычно тих и пустынен был родной аул Васо, при одном виде которого у молодого командира захлестнуло сердце волной тепла и любви. Не светилось окно в родной сакле. Помня горький опыт Ольги, он не стал спешить. Попросив Габилу подождать его в укромном месте перед аулом, он кошкой скользнул в кустарник, прикрывавший от чужих глаз подходы к нихасу со стороны дороги, решив заглянуть сначала в саклю Сослана.
Отец Сослана, высохший, как старая, корявая груша, вглядевшись в джигита, шагнувшего на порог, сразу признал Васо. Его смутила богатая одежда гостя, но только на минуту.
— Ой, Васо! — застонал старик, прижав к груди голову товарища своего сына. — Видно, Черный Датико погубить хочет твоих родителей. И Михел, и Мела, и с ними Ахсар — все в подвале остались.
Васо скрипнул зубами, наливаясь нерассуждающей ненавистью. «Ну, хорошо, Амилахвари, припомню я тебе это!»
— Жив ли мой сокол?
— Жив, дядя Ираклий. Жив. Высоко парит Сослан.
— Эх, Васо! — сморщился старик, и слеза против воли его скатилась по морщинистой, как кора дерева, щеке в седую бороду. — Высоко парит орел, да пуля поднимается еще выше.
— Не горюйте, дядя Ираклий. Придут за вами мои джигиты — уходите с ними в горы. Не искушайте судьбу.
— Хорошо, сынок.
Так же незаметно Васо выскользнул из бедной сакли и вернулся к Габиле…
— Я вас слушаю, господа! — Амилахвари показал на обтянутые дорогой кожей широкие, уютные кресла.
— Нам некогда засиживаться, князь, — суховато сказал капитан. — Кажется, мы договорились, что вы сегодня же выпустите из подвала заложников?
— Так я уже выпустил их, господа! Выпустил.
— Всех ли? — спросил уездный начальник, и князь почувствовал в его пронзительном взгляде, в жесткой складке губ и рисунке надбровий что-то неуловимо знакомое. Вдруг повеяло тревогой, предчувствием чего-то неотвратимого, страшного, словно смертью пахнуло.
— Нодар! — вдруг охрипшим голосом крикнул в приоткрытую дверь Амилахвари.
Уже знакомый доверенный вырос в дверях, заискивающе оглядываясь на гостей.
— Ты выпустил заложников?
— Да, ваше сиятельство!
— Всех?
— Кроме Хубаевых, ваше сиятельство!
— Почему этих оставил?
— Вы… вы же сами, ваше сиятельство, го… говорили.
— Что я говорил?! — побагровел князь.
— Говорили… пусть гниют в подвале, пока ходит по земле… их волчонок Васо.
— Немедленно вышвырни их вон! — рявкнул хозяин. — Немедленно!
Нодар убежал исполнять приказание.
