Юрий Хазанов - Кап, иди сюда!
Обзор книги Юрий Хазанов - Кап, иди сюда!
Юрий Самойлович Хазанов
Кап, иди сюда!
От автора
Может быть, вы читали книгу «Как я ездил в командировку»? Она про Саню Данилова, про то, что с ним происходило в школе, дома, во дворе, в горах Северного Кавказа, в пионерском лагере…
В новой моей книге «Кап, иди сюда!» вы прочтёте о других событиях из жизни Сани Данилова — о том, как он обиделся на своего папу и чуть не побил рекорд Абебе Бекила, олимпийского чемпиона по марафону. Узнаете вы и о том, что хотели найти ребята в горах Дагестана; почему за Ахматом приезжала синяя машина с красной полосой; в кого превратился Витя всего на три минуты; как Димка стал храбрецом, и многое, многое другое.
«Ну, а кто же такой Кап?» — спросите вы.
Конечно, это лохматый чёрно-пегий пёс. Вот он смотрит на меня сейчас, когда я пишу эти строки, приветливо машет хвостом и просит передать читателям, что и с ним самим, и со знакомыми ему ребятами и взрослыми приключалось ещё много занятных историй, которые в свое время вы обязательно узнаете.
А от себя я хочу добавить: если вам понравятся эти истории, то мне будет по-настоящему радостно.
Так начиналась первая четверть
1
В субботу был английский. Сначала чтение, а потом Марина Михайловна стала слова спрашивать. И формы глаголов:
— Сафонов, — «работать»?.. Галуев, — «гулять»?.. Смирнова, — «красивый»?.. Назарук, — «принести»?.. Назарук!
— Что? — спросил Вадим.
— Он не слышал, — сказала я.
— Нужно слышать. Это уже не в первый раз… Я предупреждала. Придётся поставить двойку.
— За что? — спросила я.
— За невнимательность.
— За это не ставят. Вы его спросите — он знает.
— Ты учить меня будешь? — сказала Марина Михайловна.
— Можно, я отвечу? — поднял руку Вовка.
— Ставлю «два». Садись, Назарук.
— Значит, нельзя человеку задуматься? — сказала я.
— Перестань, — прошипела Рая.
— Прекрати! — Это Марина Михайловна сказала.
— Потому что неправильно, — сказала я. — Задуматься уж нельзя.
— Выйди из класса, — сказала мне Марина Михайловна. — У меня нет времени для споров.
— Лучше я выйду, — сказал Вадим. — Её ведь из-за меня.
— Нет уж, ты сиди и слушай.
— Ну, дайте я выйду! Можно?
— Нет, я сказала! Выйдет Светлана Волкова.
Я вышла. Хорошо, хоть до звонка недолго осталось.
На шестом уроке я получила записку:
Если что-нибудь случится
И вообще что-нибудь приключится,
Так и знай — твой товарищ и друг
Вадим Назарук.
Хорошие стихи, правда?..
Ох, и попало мне от мамы! Она кричала, чтобы я не лезла не в своё дело и не учила учителей, и что она хотела купить новые туфли, а теперь мне их не видать как собственных ушей, и что…
Я сказала, что мы за справедливость, а мама сказала, что я грубиянка, что она знает лишь одно; целыми днями — подавай, принимай, а благодарности не дождёшься, что не хватает только, чтоб мне снизили отметку за дисциплину, что пусть со мной говорит папа, а она умывает руки…
— Иди мой руки и садись обедать, — сказала мама. — А дневник не убирай, пусть лежит на видном месте. До прихода папы!..
…Очень правильная поговорка, что несчастье одно не приходит.
В понедельник нас с Вадимом отругала Марья Фёдоровна. Перед всем классом. Сказала, что у нас ложное чувство товарищества.
— У Райки зато не ложное, — сказала я.
— Рая перегибает в другую сторону, — сказала Марья Фёдоровна. — Она чересчур любит обвинять, а вы слишком защищаете.
— А что лучше? — спросил Ахмат. — По-моему, защищать. Если друзья.
— Смотря когда, — сказала Марья Фёдоровна.
А во вторник был урок физкультуры. Во дворе, потому что погода тёплая. Мы играли с мячом, а мальчишки стояли около ямы, где прыжки в длину. Я издали видела, как Петька нагнулся, набрал песку и бросил Ахмату в лицо. Ахмат закрылся руками и так стоит, а Вадим подскочил к Петьке да как стукнет в нос.
— Ой! — закричал Петька. — Аркадий Петрович, он дерётся!
— Смотрите, до́ крови! — крикнула Лида.
— Кто это сделал? Отставить прыжки, — сказал Аркадий Петрович.
— Я, — сказал Вадим.
— Выйди из строя! Ты что, у себя во дворе?
— Не во дворе, — сказал Вадим.
— Почему ты это сделал?
— А зачем он Ахмата?..
— Ахмат за себя может сказать… Я спрашиваю, почему ты ударил?
— Я же говорю: за Ахмата!
— Опять двадцать пять! При чём тут Ахмат? Почему ты во время урока драку устроил?
— Петька первый в Ахмата песком кинул! — сказала я.
— Тебя не спрашивают! — сказал Аркадий Петрович. — Он кинул, а этот кулакам волю даёт.
— Все глаза засыпал, — сказал Ахмат. — Получит ещё.
— Да-а, — сказал Петька с плачем. — Прямо в лицо бьёт. Самого бы так. Что я сделал?
— Ты мне хулиганства не разводи, — сказал Аркадий Петрович и помахал пальцем перед носом Вадима. — Если все начнут по лицу колотить…
— А если все будут песок в глаза бросать? — спросила я.
— Он же первый, — сказала Лида.
— Отставить разговоры! — крикнул Аркадий Петрович. — Я, кажется, ясно спрашиваю: почему ты ударил своего товарища по лицу?
— Не знаю, чего вы хотите, — сказал Вадим. — Я вообще говорить не буду.
— У директора заговоришь!
— Не понимаю, — сказала Лида. — Значит, песком можно, а кулаком нельзя?
— Ничем нельзя, — сказал Аркадий Петрович. — Но если кулаками на каждую ерунду отвечать, что это будет?
— А если бандит нападёт, тоже надо выбирать, чем бить? — Это Ахмат спросил.
— Глупое сравнение. И потом, бандитов у нас нет.
— В газетах пишут — есть, — сказала Лида.
— А ты читала? — спросила Рая.
— Трудный у вас класс, — сказал Аркадий Петрович. — С вами не сговоришься. Ведь вы пионеры?
— Пионеры, — сказал Вовка.
— Значит, должны понимать.
— Что понимать? — спросила я.
— Всё.
— Тогда зачем в школе учиться? — спросил Вадим.
Ну, тут Аркадий Петрович разозлился.
— Ты не только хулиган, — закричал он, — ты ещё… такие вопросы задаёшь! Тебе всё шутки!
— Вы же сами сказали, — говорю я.
— Защитников много!.. Придётся говорить о вашем классе. А пока и он, и ты, — Аркадий Петрович показал на меня, — получаете двойки и с урока можете уходить.
— За что? — крикнул Вадим. — Что я, прыгаю плохо? Не имеете права! И ей тоже!..
— Ты меня не учи, Назарук, — сказал Аркадий Петрович медленно и очень громко. — Я и без тебя знаю, что делать.
— Думаете, если взрослый, то всегда правы, — начал Вадим, — а мы всегда…
— Прекрати дискуссию и убирайся вон! — закричал что есть силы Аркадий Петрович. — Новости ещё! Завтра же будешь с родителями у директора.
И Вадим вдруг так побежал, как будто он струсил. Но я-то знала, что совсем не потому.
На другой день его не было в школе, а после уроков, когда я шла домой по Лермонтовской, гляжу — Вадим.
— Ты чего не был? — спрашиваю.
— Больше никогда не пойду, — сказал он.
— Ну да? А как же дома?
— И домой не пойду.
Мне тоже не очень хотелось домой.
— Совсем уйду, — сказал Вадим. — Ну их!
— Куда уйдёшь?
— Знаю куда.
— И я с тобой.
— Разве девчонки могут?
— Почему нет? Я даже где-то читала.
— Тебе трудно будет, — сказал он. — И холодно.
— Ничего. Лыжные брюки надену… Честное слово, Вадька. Ещё Ахмата позовём.
По правде говоря, я не думала, что могу по-серьёзному удрать из дому. Разве так — вроде в туристский поход. Только тайный, о котором никому не скажем. А если в поход, то что особенного? Ничего страшного. Возьму и пойду!.. И мне вдруг захотелось пойти…
Что, в самом деле? Им всё можно — и ругать меня, и выгонять, и новые туфли не покупать!.. А мне ничего нельзя?!
— Идём к Ахмату, — сказала я.
Мы пошли к Ахмату, и Вадим вызвал его условным свистом: три длинных, один короткий.
Ахмат сразу сказал, что это здорово, он давно думал то же самое. Чего они все придираются?.. Пусть без нас поживут — тогда узнают. Ещё вспомнят.
— Посмотрим, как Лида и Рая подружат, — сказала я.
— Англичанке скучно будет: приставать не к кому, — сказал Вадим. — И отец ругается. На меня и на мать. Дерётся.
— У меня тоже не лучше, — сказала я. — Только мама пока не дерётся. И папа не очень ругается.
— Я с братом поссорился, — сказал Ахмат. — Развоображался — приказывает: иди туда, иди сюда! Как маленькому…
— Куда пойдём? — спросила я. — И с собой что брать?
— Я уже придумал, — сказал Вадим. — Сначала за Белую Речку и в заповедник. Поживём дня три, пока все успокоятся. Там никто не найдёт.
