Игорь Болгарин - Миссия в Париже
Ставки, на взгляд Миронова, теперь стали повыше: в центре стола, в «банке» лежала не денежная мелочь, а большие по размеру бумажные шведские кроны. И уже не висел под навесом смех, не было веселых подзуживаний партнеров по игре – стояла напряженная тишина. Слышен был лишь только плеск волн за бортом и короткое шведское «сдаю», «принял», «иду на все»…
Миронова заворожила игра, он уже был не в силах отсюда уйти. Стал внимательно наблюдать, как реагируют на различные повороты карточного боя игроки. Особый интерес у него вызывал господин в котелке. Одинаково бесстрастно при проигрыше он выкладывал на стол новую порцию ассигнаций, и точно так же, при выигрыше, небрежно смахивал их в предварительно приоткрытый чемоданчик. Играл широко, и при этом обладал поразительным хладнокровием.
Миронов понял: это был опытный и знавший себе цену игрок.
Дальше произошло то, что Миронов и сам от себя не ожидал. Он сунул руку в карман и нащупал там не потраченные в Париже франки. Их было немного, но на два-три раза, если играть экономно, ему поставить на кон хватит.
Дождавшись, когда круг завершился и господин в котелке смахнул в чемодан очередной выигрыш, Миронов пододвинулся к столу и спросил по-французски:
– Франки принимаете?
– У нас не банк. Принимаются любые.
– Я вообще-то не очень. Но, чтобы скоротать время… – прибегнув к своему излюбленному трюку, косноязычно сказал Миронов.
– Поляк, что ли? – спросил один из шведов.
– Ага. А как вы угадали? – продолжил играть простака Миронов.
– Они все как из-за угла мешком прибитые.
Все рассмеялись. Больше всех смеялся сам Миронов. Он сразу понравился шведским игрокам, они восприняли его как самоуверенного богатого придурка.
Потом раздали карты, и началась игра.
Миронов задал еще пару идиотских вопросов, вроде:
– А какой у нас козырь? Почему не бубна? У меня одни бубны.
Или:
– Почему черва бьет пику? У вас какие-то новые правила. У нас по-другому играют.
– Играй по нашим правилам. Если сел за стол. И – молча, – сказали ему сердито на шведском, но он понял.
Словно извиняясь за излишнюю болтливость, он с виноватой улыбкой оглядел своих партнеров. И уже по первому кругу приблизительно понял, у кого на руках какие карты, кто как играет.
Сориентировавшись, Миронов стал осторожно прощупывать соперников на сообразительность. Неторопливо выкладывая по одной карте, он украдкой следил за их лицами. Они не были профессиональными игроками, и Миронов стал их беспощадно обыгрывать. Лишь румяный господин в котелке на протяжении нескольких игровых кругов хранил каменное выражение лица.
Вскоре один за другим все они выбыли из игры. Новые игроки не подсаживались. Миронов остался один на один с господином в котелке. Благодаря выигрышу он мог безбоязненно ставить солидные ставки. Но господин в котелке не собирался сдаваться. Он уже понял, что попал в ловушку к хорошему картежнику, но самолюбие не позволяло ему отказаться от игры.
Миронов же тешил свое самолюбие. Он играл раскованно и безбоязненно. Он сел играть почти без денег, и также без денег собирался уходить.
На вопрос «котелка»:
– Продолжаем?
Миронов неизменно отвечал:
– Как скажете.
Наконец, нервы у «котелка» сдали. Он заглянул в свой чемоданчик и, решив проучить наглеца, предложил:
– А не изволите – на все?
– Как это? – наивно спросил Миронов.
– На все, какие у вас есть, – уточнил «котелок». – Я отвечаю своими. У меня примерно такая же сумма.
– Ну, что ж, – все глубже увлекая «котелка» в ловушку, нерешительно согласился Миронов. И попросил: – Оставлю себе сто франков. Чтоб хватило на обед и на ужин.
«Котелок» с легким презрением улыбнулся и вытряхнул из своего чемоданчика на кон остатки денег.
Миронов сдвинул в центр стола весь свой выигрыш и, для вида порывшись в карманах, извлек оттуда несколько смятых французских ассигнаций. Подержал их в руках и затем, с видимым сожалением, и их выложил на стол. Миронов был прирожденным талантливым актером. Этюд о трудном расставании с последними своими деньгами он сыграл блестяще…
К себе в каюту, которую Кольцов не покидал весь вечер, Миронов вернулся поздно. Приоткрыв дверь, он отметил, что его товарищ все еще не спит. Можно было снова уйти, но Кольцов уже заметил его.
– Входите, чего же вы!
Миронов вошел боком, стараясь, чтобы не был виден его второй, бугром вздувшийся, бок. Отворачиваясь, он извлек что-то из-под своего макинтоша и спрятал под одеялом. Но это не укрылось от взгляда Кольцова.
– Что у вас там?
– Ничего особенного, – уклонился от ответа Миронов.
Кольцов почувствовал что-то неладное в суетливости Миронова, в том, как он стал тут же раздеваться, стремясь поскорее нырнуть под одеяло.
– И все же? – настойчиво повторил вопрос Кольцов и жестко добавил: – Или у вас уже появились от меня секреты? Не рано ли?
Миронов понял: от ответа уйти не удастся. Он обиженно извлек из-под одеяла знакомый Павлу, принадлежавший «котелку» чемоданчик.
– Откуда он у вас? Украли?
– Я – выиграл! – обиженно сказал Миронов. – Я честно выиграл все деньги. Но они не влезали в карманы, и он отдал мне этот свой сейф. Или подарил, можно и так сказать. Ему в нем все равно уже нечего было хранить.
Павел какое-то время молча размышлял. В сущности, Миронов вновь вернулся к своему ремеслу. Надо было сразу, сейчас же что-то сделать, чтобы у него больше никогда не возникал соблазн вновь заниматься этим.
– Вот что! – строго сказал Кольцов. – Пойдете к этому, в котелке, и обратно подарите ему его сейф…
– Понял, – легко согласился Миронов.
– …вместе со всем его содержимым.
– Что? И деньги тоже? Но я их выиграл! – возмутился Миронов. – Я честно играл! И честно их выиграл! Если хотите, я просто преподал этим самоуверенным капиталистическим павлинам небольшой урок!
– Отныне и навсегда, во всяком случае, пока мы вместе… – не повышая голоса, ровным холодным тоном сказал Кольцов, – …и пока я несу за вас ответственность, будете спрашивать у меня разрешения на все свои действия, которые взбредут в вашу голову.
– Что? Рабство? Как это еще можно назвать! – зашелся в истерике Миронов. – Он проиграл. Понимаете? Проиграл! И по закону чести он не может принять обратно проигранные деньги!
– А вы попытайтесь. Придумайте что-нибудь. В конце концов, скажите, что вы пошутили.
– Он – богатый человек! Он легко с ними расстался! Может, он хотел их проиграть? – вскричал Миронов. – Я не понимаю, зачем это вам?
– Это нужно вам, – все так же, нисколько не повышая голос, продолжал увещевать Миронова Кольцов. – Потому, что вы возвращаетесь в новую Россию, где отныне честность так же высоко ценится, как и остальные общечеловеческие добродетели. Ваш дворянский закон чести, о котором вы упомянули, мы тоже возьмем себе на вооружение.
