Наталья Павлищева - Боги Египта
— Шеритра получила свое приданое, но она хотела больше.
— Насколько больше?
— На сто шетитов.
— И из-за сотни шетитов Шеритра отказалась от родных?! — ахнула Незер. Какой бы противной ни была старшая сестра, забыть отца и мать из-за такого…
— Она еще хотела мои украшения.
Незер ужаснулась, взгляд матери начал «плыть», она снова уходила в полубезумие.
— Какие украшения, мама?
— Эти, — Серкета сняла со своей груди мешочек, к которому не позволяла прикасаться никому, и протянула Незер. — Это подарок бога. Это для Незер, только для нее, — костлявый палец некогда красивой руки погрозил девушке.
— Хорошо, я ей передам, — кивнула Незер, принимая довольно увесистый мешочек.
— Это бог подарил мне для нашей дочери, — настаивала Серкета. Ее, видно, терзала головная боль, женщина прижимала пальцы к вискам и мучительно морщилась. На несколько мгновений взгляд снова вырвался из безумия, она четко произнесла: — У тебя такие же глаза, как у Незер.
— Да, поэтому ты можешь мне верить. Я передам ей все.
Незер положила руку на материнское запястье. Глаза Серкеты стали безумными окончательно.
— Бина, дай-ка мой мешок, там есть опийная настойка. Надо дать Серкете, чтобы снять головную боль.
О мешочке матери она вспомнила, только когда измученная Серкета уже спала, а Бина снова пристроилась ближе к огню, сжавшись в комочек.
Что там — камешки, дорогие с детства вещички?
Шеритра получила приданое, но теперь придется дать ей еще. Незер не была против, золото, полученное от продажи поместья в Харге, нужно разделить между всеми детьми Антефа и Серкеты.
С этими мыслями, она развязала потертый кожаный мешочек, высыпала содержимое на постель и ахнула!
— Бина… ты только посмотри!
Такие украшения и впрямь мог подарить только бог. Роскошное ожерелье, серьги, множество браслетов, самые разные амулеты… Все золотое и с самыми дорогими драгоценными камнями.
— Вот это да! — Бина с трудом сдержала визг. — Незер, кто бы мог подумать, что Серкета так богата?
Незер вздохнула: Серкета была богата, когда поместье в Харге погибало, когда Антеф умирал без врачебной помощи, когда они с Бину лазили по чужим огородам и ели лепешки из муки и воды, когда унижались перед Сешет и топали по пустыне… Она берегла свое богатство для Незер, не подозревая, что дочь уже рядом.
Но ведь в ее состоянии были просветления, когда Серкета пыталась убедить Незер, что Антеф не виноват в продаже младшей дочери в храм Хатхор. И когда показала тайник с шетитами в детской комнате Незер…
Драгоценности спрятали, Бину пристроилась поспать, а Незер сидела, разглядывая спящую под действием настойки мать, и пытаясь ее понять. То, что мать прятала золото, неудивительно. Но почему в момент просветления она попыталась выгородить отца, а не сообщила о тайнике или драгоценностях? Считала, что дочернее прощение Антефа перед его смертью важней, чем спрятанные шетиты? Золото все равно найдут, а вот оправляться в царство Осириса на суд Маат Антефу, которого не простила дочь, куда хуже.
— Ты права, мама, — Незер взяла худую руку Серкеты в свои ладони.
В последнее время она мало обращала внимания на мать. Поняв, что та уже не выздоровеет, лишь следила, чтобы женщина была сыта и вымыта. Мешочек видела, но тоже не обращала внимания, не до того.
А сейчас задумалась. Несмотря на болезнь и выпавшие несчастья, Серкета все еще была красива. Когда-то в Харге она считалась не просто самой красивой женщиной округи, но и первой красавицей Египта. Незер помнила, что отец именно так жену и называл: самая красивая женщина Египта. Хотя как это определить?
Ее внешность унаследовала только Незер, остальные, как Шеритра, были так себе. Но во время пребывания в Харге младшая дочь Антефа и Серкеты была таким гадким утенком, что никому в голову не могла прийти мысль о ее превращении в красавицу. Длинная шея, тощие угловатые ноги и руки, высокий для девочки рост, большие, дерзко глядящие глаза и полные губы… Как это все не походило на приметы будущей красавицы! Вот Шеритра или Тафет — старшая и одна из средних дочерей Серкеты — да, те могли рассчитывать на внимание мужчин.
Незер усмехнулась, вспомнив, как соседки, не стесняясь, судачили, что за младшей дочерью Антефу придется дать большое приданое, чтобы хоть кто-то соблазнился на такую уродину. Она топала ногами и зло шипела в ответ, что вовсе не собирается выходить замуж, чтобы рожать сопливых детишек и подчиняться мужу! Соседки смеялись, что она еще мала и глупа, чтобы рассуждать на такие темы.
Это же твердили и старшие сестры, и все женское население вокруг. Только мать расчесывала рыжие локоны дочери и утешала:
— Ты вырастешь красавицей, настоящей красавицей…
Чтобы не слушать обидные речи, Незер рано перестала общаться с сестрами и вообще предпочитала мальчишек. Им все равно, красивая девочка или нет, важней, что хорошо лазит по деревьям, быстро бегает и умеет драться.
И вот для этой дурнушки с зелеными глазами Серкета берегла самые большие драгоценности.
Почему на мать накатило безумие? Незер слышала, что причиной тому могут быть сильные укоры совести из-за скрываемой ото всех вины. У них в храме была жрица, которую терзали приступы истерии, когда ее приходилось закрывать в комнате и поить опиумной настойкой. Приглашенный врач сказал, что единственная причина — глубоко затаенное чувство вины за что-то, о чем женщина боится рассказать, и что все пройдет, как только она признается в проступке, сколь тяжелым бы тот ни был. Если этого не сделать, никакие средства не помогут, жрица либо сойдет с ума, либо умрет от слишком большого количества выпитого отвара мака.
Саму больную врач предупредил, что, не покаявшись, она отправится на суд Маат во лжи, и тогда спасения не будет.
Жрица покаялась, она рассказала о том, что тайно родила ребенка и убила его, чтобы скрыть произошедшее. Незер не помнила выявленных обстоятельств, но знала, что на следующий день жрицу нашли мертвой — она действительно выпила слишком много настойки, но сделала это, чтобы прервать свой жизненный путь на Земле.
Неужели и у матери есть такая тайна, мешающая ей возвратиться в разумное состояние? Похоже, так и есть. Мало того, Серкета все время твердит о Незер, значит, если тайна существует, то она связана именно с младшей дочерью. Неужели из-за продажи Незер в храм богини Хатхор? Но ведь драгоценности она прятала и раньше.
В храме Хатхор Незер старалась не вспоминать дом, было слишком обидно, что ее продали, но теперь попыталась восстановить в памяти подробности жизни в Харге. Чем больше вспоминала, чем явственней вырисовывалась странная картина — Серкета явно страдала приступами давно, но Антефу удавалось все скрывать даже от родных. Продажа младшей дочери в храм лишь подстегнула накатывающее безумие. Значит, тайна матери родилась куда раньше этого события.
