Юрий Корчевский - Ушкуйник. Бить врага в его логове!
– Я тебя спросил, Филька, а ответа не слышу.
Костя махнул рукой, и воин, стоявший за дыбой, потянул за ручку ворот лебедки. Филька истошно заорал. Веревку ослабили. Мишке стало страшно: подвал темный, освещен только тремя чадящими факелами, посредине – дыба с дико орущим разбойником… Невольно он сделал шаг назад. Однако, как услышал ответ Фильки, приблизился.
– Из ушкуйников он – чернявый, высокий.
Вроде – знакомое описание, догадка у Мишани мелькнула.
– А шрам небольшой на шее, вот тут, – Мишка показал на левую сторону, – есть?
– Есть. Из невольников он, еще отметина от серьги на ухе. Свежая.
– Ты гляди, какой наблюдательный! – заметил Костя.
А Мишаня понял уже, о ком идет речь. Сам же гадину на груди пригрел, когда невольников бывших из жалости гребцами на ушкуе оставил. Был у него такой – Захарием звать.
– Костя, есть у меня такой гребец, из невольников бывших.
– На деньги товарищей погибших позарился, значит! Деньги-то мы уже нашли да сюда доставили, правда – не все. Остальные – у гребца твоего.
Стыдно Мишане за оплошность свою стало.
– С деньгами как теперь?
– А никак! Что воинами на меч взято – то трофей. А гребца твоего возьмем сейчас. В углу клетку видишь? То все подельники Филькины; всех ночью поймали, ни один не ушел. И наводчика твоего сейчас возьмем. Владимир!
Со ступенек сбежал воин.
– Бери пять человек и подводу. С купцом поедешь, привезете сюда человека, на которого он укажет.
– Будет исполнено, сотник!
Они уселись на уже знакомую подводу.
Сначала к Павлу приехали. Его изба недалеко от избы гребца была. Мишаня, зайдя в избу, слегка потряс за плечо уже заснувшего Павла:
– Паша, надо Захария вызвать из избы. Скажи – по делу. Изменник подлый, это он разбойников на избы вдовьи навел.
– Не может быть! – протирая глаза, изумился сонный Павел.
– Может! Сам слышал, как Филька – ватаман разбойничий, признался.
– Какая ему в этом корысть?
– Прямая! Ватаман часть денег ему отдавал.
– Ты гляди, змеюка подколодная! Мы его из Сарая, из неволи вызволили, а он – черной неблагодарностью в ответ?
– Ты же, как и я, не знаешь, кем он до неволи был. Может – разбойником?
– Верно. Ну, так я пошел?
– С богом!
Паша направился к недалекой избе гребцов. Воины – за ним. Трое избу окружили, двое по бокам двери встали.
Павел постучал в дверь.
– Кого нелегкая принесла? Ночь уже на дворе!
– Кормчий это, Павел. Пусть Захарий выйдет – дело есть.
Дверь открылась, и на крыльцо, позевывая и почесывая грудь, в одних подштанниках вышел Захарий.
– Спать уж…
Он не успел договорить. Один из воинов мягко тюкнул его по голове длинным и узким мешочком с песком. Захарий начал валиться на бок. Только упасть с крыльца он не успел. Воины подхватили его, засунули в рот приготовленный кляп и понесли к телеге. Все произошло за считаные мгновения.
Купец с подводы распорядился:
– Павел, ты в избу иди, завтра встретимся.
Вместе с воинами и Захарием на подводе вернулся Мишаня в пыточный подвал Костиного дома. Снесли в подвал и пленника – бросили перед дыбой.
– Этот к тебе приходил? – указал на Захария Костя.
– Этот. Из-за него я на дыбу и попал.
– Жизнь у тебя неправедная была, раньше или позже, но все равно здесь бы оказался.
Воин плеснул на Захария воды из деревянного ушата. Тот вздрогнул и открыл глаза.
– Доброй ночи, гость незваный! – усмехнулся Костя.
Воин вытащил у Захария кляп изо рта.
– Узнаешь купца? – Костя показал на Михаила.
Мутными глазами Захарий повел в сторону, увидел Мишаню. Узнал – в глазах страх и ненависть смешались.
– Что же ты, как змея подколодная? Купец тебе работу дал, крышу над головой – а ты? Ведь ты рядом со своими товарищами, кои сгибли безвременно, на одной скамейке за веслами сидел, кусок хлеба делил! А у вдов ушкуйников да детей-сирот деньги отобрал?
– Не я, не я это! – засучил ногами Захарий. – Оговор это, лжа! Он это, он все! – Захарий кивком головы показал на Фильку.
– Ты хоть перед смертью мужиком будь, – простонал Филька. – Сам же меня нашел да про деньги легкие нашептал.
– Деньги где? – Костя ногой наступил Захарию на живот.
– Не скажу! – брызнул слюной бывший невольник.
Костя кивнул головой. Воин взял со стола кувалду и ударил ею Захария по стопе. Послышался жуткий хруст. Захарий истошно заорал.
Мишаню замутило, голова пошла кругом. Как бы не упасть! Тогда посмешищем в глазах воинов станет. Но Костя вовремя заметил, подошел и, взяв за плечо, подвел к скамье у стола.
– Сядь, водички вот попей. Да не переживай ты так – не люди они. Достойные мужи жизнь свою отдали, из неволи выручая вот этих! Мусор это, хуже клопов!
– Да я ничего, я понимаю.
– Он понимает! Они сирот без денег оставили! Им что теперь – идти попрошайничать или голодной смертью помирать?
Захарий перестал кричать – выл тихонько. Костя снова подошел к нему.
– Где деньги, доля твоя?
– У Павла!
– Как у Павла? – у Мишани перехватило дыхание. Неужели и Павел изменник подлый? Кому же верить тогда?
– Я мешочек с деньгами у Павла под крыльцом спрятал, вторая доска сверху прибита плохо. Поднять ее если – там деньги.
У Мишани отлегло от души. Вот ведь гнида такая! Сам продал товарищей, так еще и кормчего хотел подставить. Расчет простой. Если обойдется все, деньги забрать незаметно можно и из Хлынова убираться. А случись, найдут – все подозрения на Павла лягут. А кого еще подозревать, когда он один по вдовам ходил, долю убитых разнося?
Костя подозвал воина, шепнул ему что-то на ухо. Тот сразу вышел.
– А как ты узнал, где вдовы живут? – пересохшим от переживания голосом спросил Михаил.
– Так дело нехитрое – за ним следом ходил. Он и не обернулся ни разу, меня не заметил. Только все это мелочь. Лодью бы сыскать, что с большими трофеями!
– Теперь уж не судьба, – заметил Костя. Он посмотрел на воина, кивнул. Тот подошел к лежащему Захарию, вытащил нож и резким ударом всадил его в сердце предателю. Бывший невольник дернулся и испустил дух.
– Свободу же приобрел, дурень! Жил бы да радовался! Сдох, как шелудивый пес! – сказал Костя и сплюнул на тело убитого.
По лестнице загромыхали сапоги – вернулся воин. В руке его был кожаный мешочек. Он положил его на стол, развязал. Тускло сверкнуло серебро.
– Порешить гада надо было сразу, и все дела! – неожиданно сказал Филька Косой. – Так нет же, пообещал еще денег! Говорил же отец мой – жадность погубит.
– Это точно!
