Георгий Савицкий - Небесный спецназ Сталина. Из штрафной эскадрильи в «крылатые снайперы» (сборник)
Александр выполнил разворот на «горке» и вновь пошел в атаку. Теперь его целью стал трофейный чешский танк PzKpfw 38(t) Ausf B Praga. С этой легкой машиной мороки у Волина было еще меньше. Броня чешских танков была хрупкой, а они сами были собраны на стальных каркасах, к которым бронелисты крепились болтами и заклепками. В итоге осколки отколовшейся изнутри брони и увесистые обломки крепежа создавали внутри танка своеобразную шрапнель.
«Аэрокобра» с ревом пронеслась над дымящимися бронированными руинами поверженной немецкой техники. Волин осмотрелся: ну, кто следующий?
Им оказался полугусеничный броневик Zugkraftwagen-251 Hanomag. Эта разновидность немецкого «гроба» могла перевозить отделение мотопехоты с полным вооружением. Сам «гроб» был вооружен пулеметом MG-42 за бронещитком.
С этой целью великолепно справились и крупнокалиберные пулеметы «Кольт-Браунинг» – даром, что ли, летчик их повторно перезаряжал в воздухе, время тратил? Тяжелые 50-граммовые пули с легкостью прошивали и тонкую броню «Ханомага», и уж тем более – «панцергренадеров» вермахта. Броневик с крестами на бортах и действительно стал гробом – коллективной могилой, кровавой баней для экипажа и отборных моторизованных пехотинцев. Достаточно было попадания крупнокалиберной пули в любую часть тела: руку, ногу, чтобы оторвать ее в прямом смысле – с мясом. Мяса, высококачественного, арийского, здесь хватало!
Оставшиеся в живых гитлеровцы разбегались, пытаясь спастись – но это было бесполезно. Безжалостные свинцовые плети все равно были быстрее! Они стегали землю и выкашивали уцелевших.
Еще минут через десять на поле боя остались лишь руины разбитой немецкой бронетехники.
Советских летчиков обуял боевой азарт, раз за разом они выжигали фашистскую нечисть. Но даже сейчас, когда благородная ярость переполняла душу, а сердце и мотор бились в унисон, в едином пламенном ритме, майор Волин обязан был думать и о подчиненных.
А указатель уровня топлива уже был практически на нуле, еще немного – и загорится «окурок», сигнализатор аварийного остатка топлива. Тогда горючего останется всего лишь на десять минут полета.
– Леопарды, прием, говорит командир. Выходим из боя! Выходим из боя! Рубин, «яки», заканчивайте работу! Уходим на свой аэродром.
– Вас понял, командир, идем домой.
Глава 16
От смерти к смерти
Сегодня штурмовая эскадра StG-2 понесла очередную потерю: из боевого вылета не вернулись сразу восемь пикирующих бомбардировщиков! На то задание девятку самолетов повел опытный пилот-«пикировщик» барон Дитрих фон Зальц. В итоге обратно доковылял до аэродрома «на честном слове и на одном крыле» единственный уцелевший «Юнкерс» Ju-87D-3. Он плюхнулся на полосу, а чуть погодя из кабины его вынесли пилота и воздушного стрелка. Сами они, исполосованные пулеметным огнем, едва могли дышать.
Майор Вольф не знал этого, так как вылетал на прикрытие «хейнкелей-111». Ему тоже пришлось несладко, но он потерял только два бомбардировщика и один «Мессершмитт» Bf-109G-4. Тяжелые двухмоторные «бомберы» отбомбились по целям с большой высоты, весьма приблизительно. Да так приблизительно, что часть бомбового груза отнесло на немецкие же позиции…
Но, как только он зарулил на стоянку, командир штурмовой эскадры StG-2 Ханс-Ульрих Рудель лично сообщил ему.
– Герман, говорят, ты знал его.
– Так точно, герр штурцкампфлюгенцойгмейстер.
– На сегодня полеты отменены, все равно надвигается циклон. А это значит – нелетная погода.
– Как он погиб?
– Как герой! Барон фон Зальц возглавил атаку пикирующих бомбардировщиков и первым начал пикирование. Но у него не сошла бомба с подвески. Барон не рассчитал с выводом из пикирования и разбился… Скоро привезут тела барона и его стрелка. Их отбили у большевиков наши доблестные панцергренадеры. Похороны назначены на вечер.
* * *Майор Вольф вернулся к себе в землянку и приказал ординарцу никого не впускать. Он сел на дощатые нары, застеленные стандартным серым армейским одеялом с лиловым штампом Квартирмейстерской службы в углу. Налил из фляги спирта и одним махом опрокинул стакан. Потом еще один. И еще…
Вместе с горечью и опьянением пришли и воспоминания. Они начинали летать вместе, только Вольф осваивал истребитель Вилли Мессершмитта, а барон Дитрих фон Зальц – крылатый символ «Блицкрига». Юный барон, с детства изнеженный, пошел в авиацию в знак протеста против родителей, которые видели его в будущем исключительно адвокатом или финансистом. Белокурому сорвиголове была не по душе спокойная жизнь бюргера. Обновленная Германия давала всем новое будущее, а главное – равные права для всех.
О! То было прекрасное время. Германия расправляла свои стальные мускулы после позора и унижения Версальского мира и разграбления страны. Оттуда и происходили истоки ненависти… Но то была уже другая страна – сильная, молодая. Жизнь была полна беззаботности и веселья – крепкая улыбчивая молодежь наслаждалась жизнью и небом, точно так же, как это делали и те, с кого они сейчас брали пример. Летчики Первого рейхсвера: Освальд Бельке, Макс Иммельман, барон Манфред фон Рихтгофен. Как и небесные герои Первой мировой, нынешние Der junge Adlers были молоды и бесшабашны: они любили скорость и мощь, а на земле любили шампанское и девушек. Молодежь Третьего рейха изменила даже немецкий язык. Появился так называемый «блиц-язык» – он нарушал основополагающие законы немецкого синтаксиса и грамматики, делал всякое нормальное слово резче и жестче. Это был агрессивный «блиц-язык», порожденный скоростью и стремительностью нацистских методов и вообще всего строя немецкой жизни с 1933 года. Главным лозунгом его была – агрессия!
Durch Arbeit und nur durch Arbeit kann der Mensch alles Schöne auf der Erde schaffen! (Трудом и только трудом человек создает все прекрасное на земле!) Новое общество – без разделения на классы, бедных и богатых. Положение в обществе, которое немецкая молодежь создавала для себя, достигалось лишь трудом во благо Германии. Важно лишь то, что они умели, и то, чему могли бы научиться. Der Alten Rat, der Jungen Tat macht Krummes grad. – «Совет стариков и дела молодых распрямляют кривое» – так гласит старая немецкая поговорка.
Der junge Adlers – «молодые орлы», так называли курсантов летного училища в пригороде Берлина – Гатове.
Дитрих даже среди пилотов-пикировщиков слыл отчаянным сорвиголовой. Его кумиром был Освальд Бельке. Первый ас Первой мировой войны. Он и сам не чурался поддержки наземных войск, и его атаки всегда были стремительны и неотразимы. Дитрих фон Зальц даже был похож на этого сорвиголову: чуть навыкате глаза, короткая стрижка и постоянная улыбка, по любому поводу.
