Максим Войлошников - Декабрист
— У нас до семи тысяч серебром, главным образом от Шаховского и данные мне генералом Раевским.
— Не так чтобы много, но на первое время должно хватить, — отметил Ломоносов. (На самом деле, деньги были большие — можно было содержать месяц пехотную бригаду, хотя иной раз богатые купцы или вельможи за один вечер спускали в карты и поболее.)
— Итак, завтра же снимаем погреб и перевозим туда порох. Ждем новолуния, чтобы ночное светило нас не выдало. И действуем решительно!
— Мне кажется, место сбора должно быть неподалеку от крепости. Чтобы вызвать меньше подозрений по дороге, — заметил Бестужев.
— Это само собой, — согласился Петр.
— По завершении дела — разбежимся?
— Не думаю, что это правильно: вместе больше шансов уцелеть, ведь бежать придется далеко, одиночка может не осилить. Только надо выбрать соответствующий маршрут ретирады. Как вы думаете, Муханов, генерал Закревский, наместник Финляндии, нам не поможет? Вы ведь хорошо знаете его как бывший адъютант?
— Пожалуй, он лучше знает госпожу генеральшу… — заметил Бестужев.
— Господа, не компрометируйте даму! — ответил Муханов. — Что касается Арсения Андреевича, — он человек хороший, но будет верно служить тому государю, который сидит в Петербурге. А значит, нам от него добра не видать.
— Ну что же — значит, Финляндия отпадает. Ведь сами-то финны русаков сразу выдадут, мы для них все одним миром мазаны… Ладно, придумаем что-нибудь еще. А придумаю — скажу. Ну, господа, до встречи! — И Ломоносов поднялся из-за стола.
Заговорщики разошлись по одному ночными улицами.
На следующий вечер разыгралась поземка. Часовые у Самсоньевского моста, что вел с Петровского острова на Выборгскую сторону, зябко ежились в своих шинелях. В это время к мосту с Выборгской стороны подъехали тяжело груженные дроги, прикрытые рогожей.
— Что везешь? — Часовой штыком приподнял край рогожи и увидел ряд плотно закупоренных бочонков.
— Что там? — подозрительно глянул солдат на представительного купца, закутанного в тулуп. Тот, не отвечая, кивнул здоровенному бородатому мужику, сидевшему на козлах. Кучер так же молча взял ближайший боченок, выбил из него втулку и до краев налил большую кружку. Из кружки немедленно распространился аромат спиртного.
— Откушайте, господин солдат, — пробасил он, протягивая кружку часовому. Тот, оглянувшись, нет ли поблизости начальства, целиком погрузил усы в дешевое вино и осушил кружку одним махом.
— Эх, хорошо! — дыхнул он, пригладив усы. — Только слабовато господское питье! Езжай! — махнул он рукой, и колеса дрог загромыхали по досчатому настилу. Дроги повернули по набережной Невки и затем свернули на Большую Монетную… В ту пору Петроградская сторона была уже полностью застроена. Поэтому несложно было найти неподалеку от Князь-Владимирского собора, расположенного ниже крепости по течению, обывательский дом с большим погребом. Туда-то и были отвезены бочонки до времени…
Глава 34
Третье отделение Е.В. канцелярии
Между тем в январе Николай вызвал к себе генерал-адъютанта Бенкендорфа. Когда он явился к новому императору, дивясь прежней спартанской обстановке кабинета, новый царь, облаченный в измайловский мундир, встал из-за стола и, медленно прохаживаясь, сказал ему:
— Вот что, Александр Христофорович, возьмитесь-ка вы за организацию высшей полиции, способной быть главной пружиной охранной деятельности в моей стране. Думаю, что, даже если военная победа останется за нами (в чем я мало сомневаюсь), будет немало тех, кто решится пробуждать недовольство в народе и сеять его в салонах.
— Слушаю, государь! — ответил генерал, отдав честь, и удалился. По прошествии всего нескольких дней он представил в подробностях свой выстраданный годами проект. Быстрому составлению бумаг способствовало и то, что в помощники себе он взял старшего из братьев фон Фоков, сорокадвухлетнего Магнуса Готфрида фон Фока, дослужившегося до начальствования Особой канцелярией при Министерстве полиции у Александра Дмитриевича Балашова, а затем при МВД у князя Виктора Павловича Кочубея. Проект, составленный в подробностях большей частью фон Фоком, предполагал разделение России на семь округов во главе с генералами и штаб офицерами высшей наблюдательной полиции. Эти начальники должны быть способны посредством переподчиненных им жандармских дивизионов Москвы и Петербурга и жандармских команд в губернских и портовых городах прямо выполнять повеления государя и непосредственно извещать его обо всех подозрительных проявлениях, минуя местные полицейские власти.
— Отличный проект! — отозвался Николай, ознакомившись с этими бумагами.
— Полагаю в качестве III Отделения включить эту политическую полицию в состав Личной императорской канцелярии. Набирайте кадры из преданных офицеров, только дворянского происхождения… В настоящее время меня более всего беспокоит осиное гнездо вокруг великого князя Константина. Попробуйте проредить его. По моим сведениям, одной из главных пружин клики Константина является гвардии полковник Лунин… Он держит в руках всю переписку великого князя со сторонниками мятежников, постоянно ссылается со Второй армией. Словом — это жало, которое надо вырвать.
— А я, ваше величество, признаться, наслышан о нем. Говорят, редкий храбрец — уцелел в самом пекле Бородина. Ему мало опасности — ходит с ножом на медведя. Кажется, он выполнял весьма щекотливые и опасные поручения покойного государя во Франции. Это человек гораздо опаснее Пестеля, — заметил Бенкендорф. — И к тому же, зная секретные парижские пружины, он способен заручиться поддержкой короля Карла X для великого князя Константина.
— Так попробуйте выковырять его из Варшавы. Действуйте немедленно. Лучше всего займитесь Луниным лично…
Бенкендорфу, хотя был он отличным наездником, пришлось пересесть в коляску, чтобы на почтовых срочно домчаться до Могилева… А вскоре оттуда к цесаревичу Константину приехал посланец брата Николая, который предложил послать доверенных людей в Могилев для переговоров.
— …Погляди, что пишет братец, — обратился Константин, пригласив в кабинет своего адъютанта Лунина.
— Предлагает оставить мне пожизненное наместничество в Польше, с невмешательством в дела из Петербурга. Условием этого он ставит отвод войск от границы. Для переговоров предлагает послать доверенных людей в Могилев. Однако я опасаюсь, что это ловушка… Впрочем, от Второй армии свежих вестей нет, только приходят смутные известия о каких-то сражениях под Белой Церковью…
