Юрий Шестера - Бизерта
— Могли бы меня и не спрашивать об этом, Степан Петрович, — широко улыбнулся тот. — Ведь боцман — первый помощник старшего офицера на корабле, полновластный хозяин его верхней палубы. Тем более что я уже заранее прозондировал его настроение по этому поводу. — Степан Петрович понимающе кивнул головой. — Он служит на «Гневном» с момента его спуска на воду на Николаевской верфи, так же как и я, и, разумеется, согласен остаться на нем до самого конца.
Командир снова согласно кивнул головой.
— Думаю также, что необходимо оставить и кока, — продолжил он. — Ведь кто-то же должен кормить не только нас, сердечных, но и всех нижних чинов, остающихся на миноносце, — улыбнулся он, а старший офицер согласно кивнул головой. — Кроме того, сами понимаете, на корабле необходим и сигнальщик, так как без него мы станем не только как бы слепыми, но и глухими.
— Совершенно верно, Степан Петрович.
— Итак, уже пять, — подвел итог командир. — Нужны также наши с вами вестовые. Не пристало же нам, в конце концов, самим заботиться о нашем быте, — усмехнулся он. — Кроме того, нужен электрик, а также горнист для подъема и спуска флага и гюйса. — Старший офицер опять кивнул в знак согласия. — Итого девять человек… Хотелось бы, конечно, оставить и Плетнева, моего верного разъездного на ялике, однако, в случае необходимости, его вполне может заменить и Фролов, мой вестовой. Пусть хоть немного разомнется на веслах, — усмехнулся он. — Но на миноносце ведь есть еще и два офицера: инженер-механик и вахтенный офицер. Так кого же из них, по вашему мнению, необходимо оставить, Владимир Аркадьевич?
Тот внимательно посмотрел на командира:
— Я бы, честно говоря, с удовольствием оставил их обоих, но… — И он красноречиво развел руками. — Так что, Степан Петрович, принимайте решение по поводу офицеров сами. Думаю, что это справедливо, так как я вам в этом деле, поверьте мне, не помощник.
— Все правильно, Владимир Аркадьевич, — последнее слово всегда остается за командиром. Благодарю вас за помощь в этом щепетильном и не таком уж и простом, на первый взгляд, деле. А решение по вышеупомянутым офицерам я приму уже сам.
Раздался негромкий стук в дверь.
— Входите!
— Разрешите, Степан Петрович! — в открывшейся двери показался инженер-механик.
— Проходите, Николай Кириллович, и присаживайтесь! — предложил командир. — С чем пожаловали? Небось, опять что-то приключилось в вашем беспокойном хозяйстве?
— Не угадали, Степан Петрович! — несмело улыбнулся тот. — Все механизмы миноносца уже давно смазаны самым тщательным образом и законсервированы.
— Тогда по какому же вопросу?
— По личному, Степан Петрович.
— Слушаю вас, — насторожился тот.
— Даже не знаю, с чего и начать… — признался инженер-механик, смущенно глянув на командира.
— Так начните с начала, — предложил тот, улыбнувшись.
Лейтенант снова смущенно посмотрел на него.
— Дело в том, что я узнал от знакомого мне флаг-офицера штаба эскадры о том, что из Морской префектуры в штаб поступил запрос на замещение вакантной должности геодезиста. А так как, по его же сведениям, намечается очередное значительное сокращение личного состава эскадры, он предложил мне воспользоваться этим обстоятельством, пообещав походатайствовать перед начальником штаба за мою кандидатуру на эту должность. Поэтому я, обдумав сложившуюся ситуацию, и пришел к вам с просьбой о списании меня с нашего миноносца.
Было видно, как нервничает инженер-механик, обращаясь к командиру со столь оскорбительной, по его мнению, для него просьбой.
«Бывает, что иногда и везет, — усмехнулся Степан Петрович про себя. — Ведь лейтенант, сам того не подозревая, своей просьбой снимает с меня необходимость принятия трудного решения по списанию одного из двух оставшихся на миноносце офицеров, не считая, разумеется, старшего офицера. Это же просто удача».
— Поясните мне, Николай Кириллович, а что же может быть общего между флаг-офицером штаба эскадры и инженером-механиком миноносца? — подозрительно спросил он, радуясь в то же время в душе его столь нежданной просьбе.
— С удовольствием рассею ваши сомнения, Степан Петрович, — с готовностью ответил тот, сразу же оживившись. — Дело в том, что мы с ним земляки и даже более того. Его отец — дворянин, бывший крупный помещик, владелец большого имения, а мой — сельский учитель церковно-приходской школы. И когда пришло время поступать его сыну в Морской корпус, он нанял моего отца в качестве репетитора. А так как мы были с его сыном одногодками, то мой отец стал заниматься с нами обоими вместе в родовом имении его отца. Затем его сын, как и положено, поступил в Морской корпус, а я как сын разночинца — в морское инженерное училище. Вот и весь секрет, Степан Петрович, — улыбнулся лейтенант.
— Исчерпывающее объяснение, Николай Кириллович. Тогда разрешите полюбопытствовать, где же это будет работать этот самый новоиспеченный геодезист? Вам об этом что-либо известно?
— Безусловно, Степан Петрович. На юге Туниса.
— Но ведь там же пустыня, пески Сахары! — воскликнул удивленный его отчаянной смелости командир.
— А какое это имеет значение, Степан Петрович? — не менее удивленно ответил инженер-механик. — Я же холост и к тому же буду иметь достаточно высокий заработок, никоим образом не сравнимый с моим теперешним денежным довольствием. А там, как говорится, видно будет… Ведь сейчас, как я понимаю, главная задача — зацепиться за любую возможность хоть как-то устроиться в Тунисе, не ожидая того момента, когда уже будет поздно. Я же ведь, как вы уже, конечно, поняли, дворянин лишь в соответствии своему воинскому чину и посему не имею каких-либо родовых накоплений.
Командир улыбнулся довольно «убедительным», с его точки зрения, доводам подчиненного.
— Ну что же, Николай Кириллович, желаю вам успехов в вашей дальнейшей деятельности теперь уже в качестве геодезиста! Я же, со своей стороны, удовлетворю вашу просьбу и включу вас в список личного состава, списываемого с «Гневного».
— Большое спасибо, Степан Петрович! Я же ведь, честно говоря, побаивался обращаться к вам со столь необычной просьбой.
— Детей бояться — в лес не ходить, — улыбнувшись, напомнил командир тому известную народную мудрость.
И они крепко, по-мужски, пожали друг другу руки.
* * *Сияющий Павел прибыл на «Гневный».
— Папа, поздравь меня — я успешно сдал выпускные экзамены! — выпалил он, не успев войти в командирскую каюту.
— Поздравляю, Паша! — взволнованно сказал тот, обнимая сына. — А насколько успешно? — заинтересованно спросил Степан Петрович, понимая, что от этого многое зависит в его дальнейшей судьбе.
