Карл Клэнси - Сага о Лейве Счастливом, первооткрывателе Америки
– Нет! Нет! Нет! – звучало в ответ.
Эрик попытался возразить, но гневные выкрики в адрес Тора и приветствия Белому Христу оглушили его. Тревожно наблюдал он, как люди сгрудились вокруг его сына, и понимал, что на смену ему пришел другой вождь. Тяжело было видеть Эрику, как друзья, с которыми прошла вся его жизнь, стоят вместе с христианами, но он знал, что каждый человек идет за тем светом, который видит. Никогда в жизни его сердце не болело так сильно, как теперь, он чувствовал себя слабым и больным. Неужели жизнь его подошла к концу? Ну, что ж, Эрик Рыжий с радостью встретит свою смерть, слишком тяжело иметь сына, соседей и даже жену, которые отвернулись от него. Правда, еще тяжелее терпеть поражение, защищая последний оплот богов от Белого Христа. Да, наступит Рагнарек, «закат богов», когда погибают боги в последней битве. Он разделит их судьбу.
Какой-то человек коснулся правого плеча Эрика. Очнувшись, он увидел великана Торголла, стоявшего рядом с высоко поднятой головой. А слева он обнаружил другую грозную фигуру, стоявшую на страже. Это был неутомимый воин из Швеции, старина Хеллбор! Ха! Теперь Тору не одиноко, раз три человека полны решимости постоять за него! Эрик крепко взял их за руки.
23. ЭРИК РЫЖИЙ УПЛЫВАЕТ В ВАЛХАЛЛУ
Когда неделю спустя в Гардаре открылся весенний Альтинг, члены тинга, которых не тронули призывы Эрика сохранить верность учению асов, под влиянием пламенных выступлений Лейва последовали примеру Исландии и приняли закон, запрещающий впредь приносить в Гренландии жертвы Одину и Тору.
Пока Эрик слушал указ, который лишал его права поклоняться возлюбленным богам в «мирной земле», глухая боль, гнездившаяся у него в сердце, стала острой и пронзительной. Чувствуя приближение смерти, он позволил сыновьям отвести себя в Братталид, где жена уложила его в постель. Когда он простился с ними, то последние слова предназначались одному Лейву. Держась за правую руку сына, он заговорил в промежутках между приступами боли.
– Ты простил меня, мой сын, а вот я не могу простить тебя. Коль родился я в вере Тора, так и умру его преданным слугой. Но мне хотелось, чтобы ты знал, я не стал меньше любить тебя… я всегда гордился твоей отвагой… твоими высокими понятиями о чести… я благодарен Одину, что позволил мне дожить до этого дня… Я знаю, что ты отыскал землю своей мечты.
Горло Лейва сжимали рыдания, сердце разрывалось от боли. Когда ему наконец удалось заговорить, голос его дрожал:
– Спасибо, отец, я тоже всегда любил тебя. Мне было очень тяжело восстать против тебя, но я знал, что мой долг перед людьми равен и даже важнее преданности тебе.
Эрик поднял руку.
– Я знаю, я знаю. Мы все пытаемся не свернуть с тропы мудрости, и добрые дела перевесят наши заблуждения. Отныне ты наследуешь Братталид и мои владения в Гренландии.
Лейв начал протестовать, но Эрик велел ему замолчать.
– Да, мой сын, по праву первооткрывателя, весь этот край всегда был твоим. Если бы не твои видения и настойчивость, я бы никогда не рискнул отправиться в неизвестные моря. А теперь, когда ты еще раз завоевал Гренландию для Белого Христа, она твоя вдвойне… Надеюсь, ты останешься здесь и будешь радетелем этой земли до конца дней твоих.
Умирал Эрик мучительно. Торхильд, стоя на коленях, молилась о прекращении его страданий. В дверях рыдал старый Хеллбор. Всю неделю он неотступно следовал за языческим вождем, как преданный пес.
Наконец, умирающий викинг сумел прошептать:
– Мой отец покорно умер в свой срок, и я так должен. Похоже, не видать мне Валхаллы.
Лейв пытался утешить его.
– Отец, если есть на свете человек, имеющий право войти в золотые ворота Валхаллы, так это ты. Как настоящий воин ты умираешь в битве. Не всякое оружие из стали. Твое оружие – мечи веры и верности. Я думаю, Тор с козлами в золотой повозке сам приедет за тобой.
После его слов лицо Эрика разгладилось. Глаза засияли красотой внутреннего видения. Губы рыжего великана дрогнули в улыбке.
– Да! – воскликнул он с детской нетерпеливостью. – Валькирии уже идут за мной… и Тор, великий и могучий, скачет с ними!
***На Гренландию опустилась пелена скорби. Кто бы подумал, говорили между собой люди, что старый язычник примет так близко к сердцу отречение от древних богов. Со всех концов Гренландии к мысу Гериульва прибывали люди на кораблях, в баркасах, верхом на лошадях, чтобы воздать Эрику последние почести. Тяжело было на сердце у терзаемого раскаянием Лейва. Если бы он не поторопился исполнить свой долг перед мертвым королем Олавом, то принес бы гораздо больше пользы своему живому отцу. Как же мог он так быстро забыть, что любая вера, даже ошибочная, может значить для искренне верующего то же, что и вера истинная? Видно, отец был более достойным человеком, чем когда-нибудь удастся стать ему.
И Торхильд мучилась угрызениями совести. Объявив себя христианкой, она отказывалась подчиняться мужу, а он по-прежнему оставался с ней добрым и щедрым. Воистину, он был христианином в большей степени, чем она.
Прошлые ошибки не исправишь, и Лейв с Торхильд занялись похоронами, решив не класть Эрика в курган, как обычного вождя. Со временем будет сооружен памятный курган в его честь, а прежде траурная процессия спуститься по фьорду к морю и там на корабле викингов тело Эрика Рыжего будет предано погребальному костру, а дух его вознесут в Валхаллу языки пламени.
Поскольку самые знаменитые люди страны, приехавшие на Альтинг, находились уже в Братталиде и Гадаре, похороны назначили на следующий день.
После кончины вождя Торголл Охотник с презрением отказывался от дружбы со старым Хеллбором и примкнул к христианам. Теперь старый швед считал себя последним из живущих поборников Тора. Оставшись без друзей и единомышленников, он решил покончить счеты с жизнью. За три золотника он купил у Скули мясника норовистого быка, приладил у него на хребте тяжелое боевое копье так, чтобы его наконечник выступал между рогами, и надел красную тунику, чтобы раздразнить животное. Потом подколол быка мечом и стал прихрамывая ходить перед его мордой взад и вперед. Взбешенный зверь пригнул рога и, свирепо всхрапнув, атаковал Хеллбора, неся смертоносное копье.
Старый воин стоял с довольным видом, твердо упираясь в землю ногами. Когда они сошлись, он мощным ударом вогнал меч глубоко в шею быка. В следующую секунду копье поразило его. Смертельно раненого викинга отбросило далеко вперед. Он испытывал радостное удовлетворение, что наконец-то повержен в бою, и надеялся, что скоро перед ним распахнутся ворота Валхаллы. Старик вздохнул с облегчением, глаза его наполнились покоем.
