Рафаэль Сабатини - Одиссея капитана Блада
– Medicinae baccalaureus, – ответил Блад латинским термином,
означавшим в переводе "бакалавр медицины".
– Не тычьте мне в нос вашим французским языком! – свирепо закричал
Гобарт. – Говорите по-английски!
Улыбка Блада раздражала и бесила капитана.
– Я – врач, практикующий в городе Бриджуотере.
Гобарт криво усмехнулся:
– А в этот город вы приехали из Лаймского залива note 8, сопровождая
вашего приблудного герцога?
Насмешливая улыбка скользила по губам Блада.
– Если бы ваш ум был бы так же остер, как громоподобен ваш голос, то
вы давно уже были бы великим человеком.
Драгун на мгновение потерял дар речи, и на лице его выступил густой
румянец.
– Вы убедитесь, что я достаточно велик, когда вас повесят! –
прохрипел он злобно.
– Не сомневаюсь, – спокойно сказал Блад. – У вас и внешность и
манеры палача. Однако если вы попрактикуетесь в вашем ремесле на моем
пациенте, то этим самым завяжете петлю на собственной шее. Он не принадлежит
к категории людей, которых вы можете вздернуть, не задавая вопросов. Он
имеет право требовать суда, суда пэров note 9.
– Суда пэров?
Капитан был ошеломлен этими двумя словами, подчеркнутыми Бладом.
– Разумеется. Любой человек, если он не идиот или не дикарь, прежде
чем посылать человека на виселицу, спросил бы его фамилию. Этот человек –
лорд Гилдой.
Тут раненый пошевелился и слабым голосом произнес:
– Я не скрываю своей связи с герцогом Монмутским и готов отвечать за
все последствия. Однако, с вашего разрешения, я буду отвечать за эти
последствия перед судом пэров, как правильно заметил доктор.
Он умолк, и в комнате воцарилось молчание. Как у многих хвастливых
людей, в натуре Гобарта таилась значительная доля робости, и сообщение о
титуле раненого разбудило в нем это чувство. Будучи раболепствующим
выскочкой, он благоговел перед титулами. Но наряду с этим капитан трепетал и
перед своим полковником, потому что Перси Кирк не прощал ошибок своим
подчиненным.
Жестом руки Гобарт остановил своих людей. Он должен был все обдумать и
взвесить. Заметив его нерешительность, Блад добавил еще один аргумент,
давший Гобарту пищу для дополнительных размышлений:
– Запомните, капитан, что лорд Гилдой имеет в лагере тори note 10 друзей
и родственников, которые не преминут сказать кое-что полковнику Кирку, если
с его светлостью обойдутся, как с обычным уголовным преступником. Будьте
осторожны, капитан, или, как я уже сказал, нынче утром вы сплетете веревку
себе на шею.
Капитан Гобарт с презрением отмахнулся от этого предупреждения, хотя на
самом деле и учел его.
– Возьмите кушетку! – приказал он. – И доставьте на ней
арестованного в Бриджуотер, в тюрьму.
– Он не перенесет этого пути, – запротестовал Блад. – Его нельзя
сейчас трогать.
– Тем хуже для него. Мое дело – арестовывать мятежников! – И жестом
руки он подтвердил ранее отданное им приказание.
Двое из его людей подняли кушетку и направились с ней к двери. Гилдой
сделал слабую попытку протянуть Бладу руку.
– Я ваш должник, доктор, – сказал он, – и если выживу, то постараюсь
заплатить этот долг.
Вместо ответа Блад только поклонился, а затем сказал солдатам:
– Несите осторожно, ибо от этого зависит его жизнь.
Как только Гилдоя унесли, капитан оживился и, повернувшись к Бэйнсу,
спросил:
– Ну, кого еще из проклятых мятежников вы укрываете?
– Больше никого, сэр. Его светлость…
– Мы уже разделались с его светлостью. А вами займемся, как только
обыщем дом, и, клянусь богом, если вы мне лжете…
Он прорычал соответствующее приказание своим драгунам: трое из них тут
же вышли в соседнюю комнату, откуда через минуту послышался производимый ими
грохот. Между тем капитан внимательно осматривал комнату, простукивая панели
рукояткой пистолета.
Блад, считая, что ему не следует здесь больше задерживаться, сказал,
обращаясь к Гобарту:
– С вашего разрешения, хочу пожелать вам всего хорошего, капитан.
– С моего разрешения, вы задержитесь здесь еще! – резко ответил ему
Гобарт.
Блад пожал плечами и сел.
– Вы нестерпимо скучны, – сказал он. – Удивляюсь, как этого еще не
заметил ваш полковник.
Однако капитан не обратил на него внимания, ибо, нагнувшись, чтобы
поднять чью-то потрепанную и запыленную шляпу, заметил прикрепленный к ней
маленький пучок дубовых веток. Шляпа лежала у бельевого шкафа" где прятался
бедный Питт.
Капитан со злорадной улыбкой вновь оглядел комнату, остановив свой
насмешливый взгляд на Бэйнсе, затем на двух женщинах, стоявших позади, и
наконец на Бладе, который сидел, положив ногу на ногу, с видом безразличия,
но на самом деле ему было далеко не безразлично, как развернутся дальнейшие
события.
Подойдя к шкафу, Гобарт широко распахнул одну из его массивных дубовых
створок и, схватив за воротник камзола скорчившегося там Питта, вытащил его
наружу.– А это что за тип? – спросил он. – Еще один вельможа?
Воображение Блада немедленно нарисовало картину виселиц, о которых
говорил капитан, и несчастного молодого моряка, без суда вздернутого на одну
из них взамен другой жертвы, обманувшей ожидания Гобарта. Блад тут же
придумал молодому повстанцу не только титул, но и целую знатную семью.
– Вы угадали, капитан. Это виконт Питт, двоюродный брат сэра Томаса
Вернона, женатого на красотке Молли Кирк – сестре вашего полковника. Вам
должно быть известно, что она была фрейлиной жены короля Якова.
Капитан и его пленник едва не задохнулись от удивления. Но в то время
как Питт счел за лучшее скромно промолчать, капитан отвратительно выругался,
с интересом рассматривая свою новую жертву.
– Он лжет, не правда ли? – проговорил Гобарт, схватив юношу за плечи
