Густав Эмар - Атласная змея
Это заявление, сделанное откровенно и с улыбкой, имело большой успех у охотников и тем более им понравилось, что в душе они побаивались, как бы молодой офицер не заявил претензии на командование экспедицией и не заставил бы их действовать несогласно с их привычками, а это, несомненно, могло бы очень печально повлиять на успех дела.
Когда барон так решительно отказался от своего права, охотники заговорили каждый по очереди. Бержэ выслушал их мнения с самым серьезным вниманием, не прерывая их ни одним словом; потом он собрал все мнения, резюмировал их и, так как больше некому было высказывать мнения и делать замечания, то он заговорил сам. Речь его была коротка, проста и, в особенности, ясна; когда он умолк, каждый нагнул голову, ничего не возразив: его мнение восторжествовало и было принято всеми единогласно.
Таким образом, было решено, что все сто человек разделятся на три отряда. Бержэ и трое французов войдут в состав первого отряда; они отправятся в экспедицию водой. Другие два отряда, каждый из пятидесяти человек, направятся таким образом, что один будет придерживаться следа, оставленного похитителями во время бегства, а другой пойдет через горы.
Все три отряда должны будут идти усиленными переходами к западу.
Местом свидания была избрана группа утесов, прозванная Белыми Замками, около одного столба из целого камня — последнего следа, оставленного исчезнувшим народом, возвышавшегося, подобно гигантскому обелиску, посреди обнаженной равнины.
Эта равнина была переполнена камнями, происхождение которых неизвестно, и которые, в глазах удивленного путешественника, напоминают дольмэны и менгиры кельтического карпака как числом, так и симметрией, в которой они были расставлены.
Десять минут спустя, охотники покинули сарай, и около огня остались только барон, Бержэ и оба солдата.
Через минуту канадец поднялся.
— Теперь пора в путь и нам, — сказал он.
Товарищи молча последовали за ним.
Глава XVI. НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА
Если бы обстоятельства, вызвавшие эту экспедицию, не были такими печальными, такими серьезными, барон де Гриньи пришел бы в восторг от своего путешествия.
Никогда еще он не совершал такой интересной поездки: развертывающиеся перед ним картины на каждом шагу готовили ему восхитительные сюрпризы.
Бержэ, прекрасный спутник, полный увлечения и в то же время в высшей степени снисходительный, с удовольствием показывал молодому человеку во всех подробностях этот чудесный кран, один из самых богатых, один из самых роскошных и один из самых красивых во всей Канаде.
Четверо мужчин путешествовали точно туристы: то в пироге, то пешком по высокой траве равнины, взбираясь на горы, проходя по лесам, старым как мир, и на каждом шагу спугивая всевозможную дичь, которую они часто не удостаивали даже выстрелом.
Область, в которой они находились, казалась совершенно необитаемой; никогда, со времени открытия Канады, французы и англичане не рисковали проникнуть так далеко вовнутрь страны. Одни только индейцы и их беспощадные враги — трапперы и охотники царили в качестве хозяев в этой пустыне, которую они оспаривали у диких зверей, устроивших в ней свои берлоги.
На второй день, в ту минуту, когда они становились, бивуаком на ночь, Бержэ стал выказывать признаки беспокойства, что казалось даже немного странным в этом человеке. Он останавливался, пригибался к земле, потом вдруг выпрямлялся, уходил то направо, то налево, потом возвращался назад, опять начинал свой осмотр. Потом, когда казалось, точно он нюхает воздух, Бержэ с негодованием пкачал головой, хмуря брови и сильно ударяя прикладом своего ружья о землю. Барон де Гриньи, заинтригованный поведением охотника, в котором он ничего не понимал, тревожно следил за ним, не решаясь, однако, спросить у него о причине беспокойства. Но, по мере того, как день продвигался вперед, возрастало и беспокойство канадца, и, наконец, молодой человек решил задать ему несколько вопросов по этому поводу, как вдруг Бержэ его предупредил:
— Господин барон, — проговорил он, останавливаясь перед ним, — сегодня происходит что-то необыкновенное в лесу и это сильно беспокоит меня.
— Что такое случилось, мой храбрый друг? — спросил тот, оглядываясь кругом, — признаюсь вам, что я, со своей стороны, не вижу ничего необыкновенного.
— Вы — может быть, сударь; у вас нет привычки к пустыне: то, что так удивляет нас, лесных бродяг, проходит для вас совершенно незаметно.
— Боже мой, в этом нет ничего удивительного, друг мой. Разве сегодня деревья не похожи одно на другое, или лес не похож на лес?
— Это справедливо, вы должны так рассуждать, потому что вы этого не знаете; нет, господин барон, одно дерево никогда не бывает похоже на другое.
— Скажите мне, в чем дело, умоляю вас! Ну, что вас так сильно тревожит?
— А вы это заметили?
— Черт возьми! Если человек не слеп, то это вовсе уж не так трудно!
— Ну, хорошо, я вам скажу.
— Вы доставите мне большое удовольствие.
— Да, тем более, что это должно интересовать вас еще больше, чем меня.
— Ну, говорите! Я вас слушаю.
Путешественники остановились и, облокотившись на свои ружья, окружили канадца. Минуту спустя последний продолжал, сдерживая голос, точно боялся быть услышанным каким-нибудь невидимым шпионом, сидящим в засаде в близком соседстве.
— В настоящую минуту мы находимся в лесу, которого никогда еще не посещали белые с того самого дня, когда они в первый раз поставили ногу на эту землю; одни только индейцы, да кое-кто из отважных канадцев осмеливаются заходить сюда.
— Значит, он очень опасен?
— Да, порядочно; он громаден, кишит всевозможной дичью и хищными зверями; даже сами туземцы не знают его вполне. Когда настает сезон великих зимних охот, краснокожие собираются по нескольку племен вместе и устраивают охоты с загонщиками, которые продолжаются около двух месяцев; за исключением этого времени, лес остается совершенно пустынным, никто туда и не ходит. Да и зачем туда ходить?
— Однако же, мы здесь, — проговорил барон де Гриньи.
— Мы — дело совсем другое. Я избрал эту дорогу потому, что, хотя она и самая трудная, зато заброшенность ее давала нам возможность скрывать наши следы, а следовательно, увеличивала нашу безопасность и позволяла нам идти, как нам нравится, не боясь, что за нами подсматривают или следят; кроме того, сегодня вечером мы из него выйдем.
— Прекрасно! Но во всем этом я ничего не вижу до сих пор такого, что оправдывало бы ваше беспокойство, которое тем более меня удивляет, что вы не такой человек, чтобы пугаться из-за пустяков.
