Эрнест Капандю - Рыцарь Курятника
— Если так, я буду вам очень признателен, если вы представите меня ему, потому что я хочу с ним познакомиться.
— Рыцарь сам будет рад вас видеть, так как он ваш поклонник.
— Неужели?
— В последний раз, когда мы с ним разговаривали за завтраком, он мне много говорил о ваших сочинениях.
— Мне чрезвычайно лестно. Но разве вы часто с ним видитесь?
— Каждый раз, когда мне грозит несчастье.
— То есть?
— Да вот уже на протяжении пяти лет каждый раз, когда мне грозит опасность или необходима важная услуга, Рыцарь Курятника является в нужную минуту — и опасность устраняется, а помощь — оказывается.
— Что он требовал от вас взамен? — спросила Антуанетта д’Этиоль.
— Ничего.
— Зачем же он делает это?
— Не знаю.
— Разве вы у него не спрашивали?
— Я никак не мог объясниться с ним по этому поводу.
— Однако вы его знаете давно?
— Пять лет тому назад я встретил его при самых удивительных обстоятельствах в моей жизни. Я видел тогда его в первый раз, и на протяжении шести часов он дважды спас мне жизнь, убил трех человек, увез четвертого — мешавшего мне — за пятьдесят лье и подарил мне сто тысяч экю, чтобы помочь моей любви к одной женщине, с которой я никогда не говорил, но которую я обожал.
— Как это странно!
— Сто тысяч экю! — вымолвил Турншер.
— Ого тысяч экю! — повторил де Рие с недоверием.
Они оба не могли поверить своим ушам.
— Расскажите нам все подробно, виконт, — попросила мадам де Вильмюр.
— Я не могу.
— Почему?
— Я обещал Рыцарю ничего не говорить.
— Но разве этот Рыцарь не гнусное чудовище? — спросила Антуанетта д’Этиоль.
— Это знатный вельможа, разыгрывающий роль разбойника! — сказал аббат де Берни.
— Я, право, не знаю, кто такой Рыцарь с точки зрения общественного положения, — произнес Пейрони, — но с точки зрения ловкости и физической силы это существо с удивительными способностями!
Глаза всех обратились к хирургу.
— Я говорю о его побеге из цистерны, — пояснил Пейрони. — Вы знаете это дело о табаке, когда Рыцарь Курятника захватил целый обоз и принудил смотрителя выкупить этот обоз? Рыцарь имел даже дерзость дать ему расписку, подписанную им самим. Мсье де Турншер и мсье де Рие знают об этом.
— Да, — подтвердил Турншер.
— На другой день, — продолжал Пейрони, — Рыцаря Курятника захватила объездная команда… по крайней мере, захватили человека, объявившего, что он Рыцарь Курятника. Его выдал один из сообщников. На него надели железные кандалы. Это было возле деревни Шатней, и я был в этот день в замке. Мне любопытно было увидеть Рыцаря Курятника, и я отправился в деревню.
— Вы его видели? — спросила мадам де Госсе. — Какой он?
— Тот, кого я видел, был колоссом с черными густыми волосами и бородой, скрывающей лицо. Он походил на хищного зверя.
— Он был связан?
— Очень крепко. Руки у него были скованы за спиной. Караульные, ожидая подкрепления, посадили его в цистерну, а отверстие закрыли огромным камнем с дырочкой для воздуха. У камня поставили двух человек. Когда через два часа явились судьи с объездной командой и отодвинули камень… там не было никого!
— Как!.. — закричали все гости.
— Рыцарь исчез.
— Куда? — спросил Креки.
— Неизвестно.
— Наверное, часовые изменили и помогли ему.
— Часовые ни на минуту не оставались одни, их окружала толпа любопытных.
— И цистерна была пуста?
— Совершенно.
— И были следы побега?
— Никаких.
— Невероятно!
— Я сам осматривал цистерну.
— Но это страшно! — сказала Антуанетта д’Этиоль.
— Не пугайтесь, — успокоил ее Ришелье, вставая из-за стола и предлагая руку своей очаровательной соседке, — эти господа разыгрывают нас. Я уверен, что мсье Вольтер ничему этому не верит.
— А может быть, и верю, — возразил Вольтер.
— Как?!
— Я тоже знаю о Рыцаре Курятника нечто ужасное.
— Что? Что? — раздались голоса.
— Я, так же как виконт де Таванн, не могу отвечать.
На этот раз удивление было всеобщим.
— Если мы останемся здесь еще минуту, — сказала Антуанетта с улыбкой, — мы окаменеем от страха. Светит великолепное солнце, не угодно ли вам прогуляться в парке?
— Конечно, — поддержала мадам де Вильмюр. — V нас есть время до начала охоты.
Антуанетта д’Этиоль и Ришелье вышли из столовой, открывая шествие. Пейрони подал руку мадам де Госсе, которая была его соседкой за столом.
— Кстати, доктор, — сказала она ему, — я знаю кое-что про вас.
— Да? — произнес Пейрони. — И что именно?
— Я вас встретила недавно, но вы меня не видели — вы, очевидно, возвращались с любовного свидания!
— Я!!!
— Конечно — вы были в маске.
— Я был в маске! — повторил Пейрони, вздрогнув. — Когда же это было?
— Несколько недель тому назад… однажды ночью, когда шел очень сильный снег… А! Помню! Это было в ту ночь, когда мадам де Рие давала бал по случаю дня рождения принца де Конде — это было 30 января.
— 30 января… Вы меня видели?
— Да! Я возвращалась домой, шел сильный снег, и карета ехала тихо, без шума. Проезжая мимо вашего дома, я машинально посмотрела на вашу дверь и увидела человека в большом черном плаще, который вставлял ключ в замок. На лице этого человека была черная бархатная маска. Дверь отворилась. Стук кареты заставил этого человека обернуться. При этом маска упала, и я узнала вас.
— А!..
— Да. Скажите же, доктор, когда такой человек, как вы, надевает маску и закутывается в плащ, отправляясь ночью по Парижу, он не к больным же идет?
— Почему же? Хирург должен окружать себя тайной!
— В самом деле?
Пейрони со своей спутницей спускались со ступеней крыльца в сад, когда подошел лакей в темной ливрее.
— Что ты хочешь, Жерве? — спросил знаменитый хирург.
— Отдать вам письмо, — ответил лакей.
Доктор взял письмо и быстро пробежал его глазами.
— Кто тебе дал эту бумагу?
— Всадник, сейчас проезжавший мимо замка.
— Он позвал тебя?
— Нет. Я был на большой аллее у ворот. Всадник выехал из леса и походил на офицера. Он остановился, увидев меня, и спросил, не лакей ли я Пейрони. Я отвечал: «Да». Тогда он вынул из кармана бумагу и карандаш, написал несколько слов, не сходя с лошади, и отдал мне бумагу, приказав передать ее вам тотчас же.
— Очень хорошо.
Жерве поклонился и ушел.
— Опять тайна! — сказала, смеясь, мадам де Госсе. — К счастью, я не ревнива, а то бы вырвала у вас из рук эту таинственную записку, и узнала бы, что в ней. Это любовное признание или вызов?
