Луи Бриньон - Придворный поэт короля Испании
— Да, господин!
— Откуда ты родом, Хабир?
Хабир не ожидал этого вопроса, поэтому вначале замешкался. Однако мгновением позже ровным голосом ответил:
— Я родился в местах, которые христиане называют Святой землёй!
— Ты родом из Палестины?
Хабир кивнул головой.
— Почему ты ходишь за мной? — задал следующий вопрос Родриго.
— Я в неоплатном долгу перед господином!
Услышав ответ, Родриго неопределённо покачал головой. Он некоторое время о чём-то напряжённо раздумывал, затем, словно решившись, потянулся к седлу и отвязал притороченный к нему свёрток. Этот свёрток он протянул Хабиру. Хабир принял свёрток молча. Но его взгляд говорил о том, что он ждёт пояснений.
— Не знаю почему, но ты вызываешь у меня доверие. Именно это чувство заставляет меня доверить тебе вещь, которую я не доверил бы никому другому. Ты должен надёжно спрятать эту вещь. Ты должен остаться здесь на несколько дней, возможно на неделю, не больше. С хозяином я договорюсь. Он приютит тебя. За это время или я сам вернусь за этим свёртком или пришлю известие. Если от меня прибудет человек, ты должен в точности выполнить всё, что он скажет. Ты всё понял?
— Да, господин!
— Ты не должен оставлять эту вещь без присмотра. Ты не должен отлучаться отсюда до той поры, пока не получишь от меня известие.
— Я всё понял, господин!
— Хорошо! Теперь следует поговорить с хозяином.
Родриго оставил Хабира и направился к дому. Оставалось пройти всего несколько шагов, когда дверь открылась и показалась Зарина. Она поддерживала за руку больного отца. Фар Мурат несколько раз сильно кашлянул и уже после этого хриплым голосом стал благодарить Родриго за заступничество. Родриго ответил общепринятыми словами и тут же попросил оказать ему услугу. На что Фар Мурат с достоинством ответил, что он сделает всё для человека, защитившего честь его дочери. Родриго поблагодарил Фар Мурата и тут же попросил приютить своего слугу на несколько дней. Он добавил, что заплатит за эту небольшую услугу. Фар Мурат согласился дать кров Хабиру, но от денег наотрез отказался. Несмотря на его живейшее сопротивление, Родриго сумел уговорить его взять немного денег. Когда деньги были отданы, Родриго попрощался с отцом, а затем и с дочерью. Зарина заметила странный взгляд, но не поняла его значения. Попрощавшись с ними, Родриго снова подозвал Хабира. Они некоторое время о чём-то втихомолку разговаривали, а потом Родриго сел на коня и пустился в обратный путь. Все трое провожали его взглядом, пока он не скрылся из виду.
— Хороший человек, — негромко произнёс Фар Мурат, — такой знатный сеньор, а разговаривает с нами как равный. Как его имя, Зарина?
— Ой, — Зарина всплеснула руками и заметалась на месте, — а я и забыла спросить!
— Как же так, — Фар Мурат укоризненно покачал головой, — он столько для тебя сделал, а ты даже имя не спросила.
— Сейчас спрошу!
Зарина подбежала к Хабиру и громко спросила, как зовут его хозяина. Этот вопрос вызвал у Хабира странный взгляд, значение которого укрылось от Зарины.
— Мой господин…особенный, — ответил ей Хабир, — его имя известно многим. Может, и ты слышала. Его имя Родриго Д'Альборе.
— Нет… — прошептала Зарина,… а в следующее мгновение сорвалась и побежала. Хабир с изумлением смотрел ей вслед. Вскоре до него донёсся горестный крик Зарины.
— Дон Родриго!
Крик раз за разом повторялся. Но тот, кому он был предназначен, не слышал его. Он был уже далеко.
Глава 22
Тем временем в Гранаде продолжались обыски и аресты. Всех тех, кто был причастен к союзу двенадцати, хватали и без малейшей жалости бросали в темницы. Горожане были в ужасе от происходящих событий. Они не покидали домов в тёмное время суток и наглухо закрывали двери перед сном.
Единственным, кто чувствовал себя совершенно спокойно в Гранаде оставался лишь один человек. Это был король. Он с невозмутимой размеренностью сделал некоторые перестановки среди людей, которых наделил властью. Некоторые были попросту убраны со своих должностей, другие ожидали немилости. В Альгамбре воцарилась атмосфера напряжённого ожидания. Никто из приближённых короля не знал, будет он по-прежнему в милости или же отправится в изгнание подобно многим другим. А король не спешил. Он всё чаще устраивал различные приёмы, которые служили ему лишь для одной цели. Он присматривался к окружавшим его людям. Присматривался и оценивал, стараясь понять, способны ли они на предательство. Король принимал все меры для того, чтобы в будущем избавить себя от заговоров подобных тому, что был раскрыт.
Очередной прием, данный королём в зале Комарес, ничем не отличался от других приёмов в последнее время. Та же настороженность и натянутые улыбки придворных. Притворная весёлость короля и серьёзная озабоченность фавориток, на которых он перестал обращать внимание. В отличие от других изменений, последняя являлась мерой временной, ибо всем было известна страсть короля к красивым женщинам.
Несмотря на крайне сложную обстановку в Испании, которая была связана с желанием короля обезопасить свою жизнь от заговоров и случайностей, двор привлекал внимание очень многих. Гранада привлекала толпы всевозможных искателей приключений. А правильнее сказать, их привлекали слухи об огромном богатстве, хранившемся в подземельях Альгамбры. И эти слухи не были лишены основания. Мало кто не знал о гружённых золотом галеонах, прибывающих с захваченных земель, что находились по ту сторону океана. Немало людей видели и длинные караваны, исчезающие за стенами Альгамбры. Лошади в таких караванах еле тащились под грузом чего-то неимоверного тяжёлого. Слухи возникали и передавались из уст в уста. Как на самом деле обстоят дела, и сколько золота хранится в тайниках дворца, доподлинно знал только один человек. Король. И здесь он в силу своего характера принимал необходимые меры предосторожности. Выражалось это в частой смене всех людей, кто тем или иным образом имел отношение к сокровищам. Такие действия запутывали всех и вызывали ещё больше таинственных слухов.
Слухи, которые заботили всех в этом зале, за исключением короля. Он сидел на троне с отрешённым видом и без всякого выражения следил за неторопливыми передвижениями придворных. Такое состояние полной апатии могло длиться весь день. Так что придворные могли вздохнуть с облегчением. В данный момент они были избавлены от излишнего внимания короля.
То и дело королю докладывали о людях, просящихся к нему на приём. Сегодня такие просьбы отметались ленивым движением руки. Король никого не хотел видеть. Так продолжалось до тех пор, пока не доложили о некоем монахе по имени Мунчес. Едва прозвучало имя Родриго Д'Альборе, безразличие короля мгновенно испарилось. Он приказал привести монаха. Все заметили, что король был нетерпелив в ожидании монаха. Едва его ввели в зал, как король громко воскликнул:
