Ксавье де Монтепен - Месть Шивы (Индийские тайны с их кознями и преступлениями) Книга 1
Круг все время увеличивался. Неожиданно он разомкнулся, чтобы впустить важных персон, перед которыми все склонили головы.
Это были принцесса Джелла, принц Дургаль–Саиб, факир Суниаси, Акбар, Голькар и Джааль. В сопровождении двух индусов, несших корзину, покрытую черным покрывалом, они приблизились к Жюбэ. Эту корзину поставили у подножия идола.
Джелла подала знак жрице. Жюбэ, поднявшись во весь рост, повернулась к толпе и что–то произнесла. Это восклицание, вероятно, имело определенный смысл, а лица напряглись от любопытства и внимания.
Глава 28. Пленник
Жрица Жюбэ заговорила:
— Сыны мести, обожатели Шивы, бога зла, и Бовани, богини разрушения, вы проникли в священное место. Бог, приказывающий вам ненавидеть и мстить, среди вас! Он вас слушает! Он вас слышит! Дрожите и трепещите!
В это время два молодых индуса поставили корзину у треножника.
— Что находится в этой корзине? — спросила жрица.
На вопрос ответил факир Суниаси:
— Ночная птица, предвещающая смерть!
— Снимите покрывало!
Один из индусов нагнулся, чтобы исполнить приказание, но Жюбэ остановила его.
— Подожди! — сказала она и, повернувшись к толпе, добавила:
— Если птица улетит, не прикоснувшись крыльями к жаровне и со зловещим криком, то это значит, что Бог за нас, покровительствует нам и все наши дела исполнятся. Поняли?
— Да! — закричала толпа.
— Теперь открывайте.
Индус снял покрывало, и взорам всех присутствующих представилась огромная сова, фосфорические глаза которой блистали в темноте.
Ночная птица, немного выждав, раскрыла крылья и полетела, даже не приблизившись к треножнику.
Толпа замерла.
— Птица не дотронулась до пламени! — воскликнула жрица с радостью победы, — теперь будьте внимательны и слушайте!
Прошло несколько секунд, затем вдали послышался крик совы.
— Вы слышали! — снова вскричала жрица. — Слава Шиве, покровительствующему нам!
— Слава Шиве! — повторили индусы.
— Такие предзнаменования не обманывают, — прошептала Джелла, душа которой, как знают читатели, была доступна всем предрассудкам. — Согор достиг цели!
В тот же миг, как бы в подтверждение уверенности принцессы, у входа на кладбище слонов послышался троекратный свист.
— Это Согор! — воскликнула Джелла.
Почти тотчас же колоссальная фигура верного слуги появилась перед принцессой.
— Ну, что, Согор? — с нетерпением спросила Джелла.
— Я выполнил ваше поручение, — ответил он.
— И успел?
— Да.
— Значит, он там?
— Да.
— Приведи его к нам.
— Хорошо.
Джелла поднялась на гранитные ступени пьедестала, чтобы ее видели все, и сказала:
— Дети мести! Знаете ли вы, почему я собрала вас в эту ночь на этом месте? Для того, чтобы показать вам врага, врага побежденного! Дети Бовани, вы будете свидетелями правосудия.
Послышался лошадиный топот. Толпа расступилась, и перед треножником появился Согор, ведущий лошадь под уздцы. На ней, привязанный к седлу, находился Джон Малькольм.
При виде связанного человека толпа заволновалась.
— Развяжите его! — приказала Джелла.
В ту же минуту Джон Малькольм был развязан и сильными руками поставлен перед Джеллой.
В течение нескольких секунд старик с удивлением смотрел вокруг себя. Его глаза с трудом различали предметы и не узнавали лиц.
— Куда меня привели? — спросил он твердым голосом. — Что это за люди, окружающие меня? Где я, и что от меня хотят?
Джелла, сделав два шага вперед, ответила:
— Я сейчас скажу вам это, Джон Малькольм.
— Принцесса Джелла? — воскликнул он.
— Да, я.
— Не сплю ли я? Не сон ли это?
— Нет, не сон.
— Но тогда, — начал Джон Малькольм, — мне нечего опасаться. — Я — жертва какого–нибудь недоразумения, какой–нибудь ошибки. Может быть, вы в состоянии, принцесса, объяснить мне, каким образом мой тихий дом два часа тому назад наполнился толпой варваров, которые скрутили меня веревками, привязали к лошади и привезли сюда.
Джелла ответила спокойным голосом:
— Вы, конечно, очень удивитесь, Джон Малькольм, если я скажу вам, что все это было сделано по моему приказанию? Не так ли?
— Более чем удивлен, сударыня, и не верю.
— Напрасно, потому что, уверяю вас, эти люди только исполнили мое приказание.
— Ваше приказание! Но к чему это насилие над человеком, который еще вчера сидел за вашим столом и которого вы называли своим другом?
— Я объясню вам это.
— Слушаю вас.
— Я проделала это, чтобы удовлетворить самое сильное ваше желание.
— Самое сильное мое желание? — удивился судья.
— Да.
— Я не могу понять вас, сударыня.
— О! Сейчас я вам все объясню. С тех пор, как вы находитесь в Индии, Джон Малькольм, с тех пор, как вы занимаете в Бенаресе столь высокий пост, вас преследует одна идея…
— Какая?
— Вы хотите раскрыть во что бы то ни стало один важный секрет, но предмет ваших неутомимых розысков убегает от вас всякий раз, едва вы приблизитесь к нему, точно так же, как при первых лучах солнца рассеивается туман. Вы преследуете призрак, а призрак убегает от вас, не так ли?
— Правда.
— Итак, зная вашу мечту, я захотела осуществить ее! Цель, преследуемая вами, все время убегала от вас, я же хочу одним скачком приблизить вас к ней.
Джелла на минуту умолкла.
— Какая же это цель? — спросил Джон Малькольм.
Принцесса продолжала:
— Сыны Бовани, мрачной богини мести, эти таинственные туги, поклялись стереть с лица Индии следы пребывания последнего англичанина. Эти люди, хитрые и неуловимые, эти ваши злейшие враги, которых вы напрасно искали, имеют не только предводителей, но и царицу, и я хочу показать их вам лицом к лицу.
Джон Малькольм тяжело дышал.
Джелла продолжала все громче и громче:
— Вот принц Дургаль–Саиб! Вот Акбар, вот факир Суниаси! Вот Голькар, Джааль! И вот, наконец, я, их госпожа, перед которой все преклоняются!
— Вы! — воскликнул Джон Малькольм, — вы!
— Да, я! Вот почему вы и находитесь здесь!
— Благодарю, сударыня, — ответил судья с той смелостью, которая в самом сложном положении не оставляет геройские сердца. — Вы пролили свет, он не потухнет. Теперь, зная все, мне легко будет действовать!
— Для этого нужно жить! — воскликнула Джелла. — А ваши минуты сочтены.
— Я говорю, что правосудие найдет виновных.
Джелла пожала плечами.
— Безумец, — прошептала она, — безумец, не понимающий, что смерть совсем близка. И он еще говорит о правосудии.
— Я верю в справедливость Бога!
