Станислав Гагарин - Десант в прошлое
«Что ж, — подумал Леденев, — и выхода у нас другого нет — зацепка стоящая, проверить надо... Эх, Сергей Николаевич, как же тебя угораздило?»
— А его жена будет встречать, — сказал он.
— Кого? Курнакова?
— Да нет, погибшего...
— Печальный случай, — отозвался Еланский. — Начальник поезда передаст его вещи семье. А вы вот здесь распишитесь, товарищ майор.
— В ресторане не интересовались?
— Там другой товарищ работает. Да, трудно, у нас примет всего — костюм светлый да туфли желтые, а фотографию с паспорта не успели переслать.
— Когда я пришел в ресторан, его там не было... Но он мог побывать там раньше или не дойти совсем...
— Все может быть.
— Постойте! — вдруг спохватился Леденев. — С какой стороны полотна его нашли?
— С правой по ходу поезда.
— Ну так и есть, — сказал Юрий Алексеевич. — Именно правая наружная дверь была открыта. Значит, в нее он и вылетел.
Старший лейтенант резонно возразил, что если б Миронова выбросили из поезда злоумышленники, то они не забыли бы закрыть дверь.
— Тоже верно.
— А может быть, он сам? Взял — и того...
— Человек, отправляясь в ресторан за пивом, думает о чем угодно, только не о самоубийстве. И потом, я провел с ним вечер в разговорах, и он совсем был не похож на человека, задумавшего такое...
— Да, повесили нам дельце. Правда, доводить до конца будем не мы, а ребята из дорожного отдела, на чьей территории обнаружили труп, но все же... А вам спасибо, товарищ Леденев. Пойду захвачу Курнакова, пусть старшина отведет его в отдел, а сам схожу в тот вагон, где была открыта дверь... Проводниц надо поспрашивать, может быть, и видели что...
Еланский поднялся, пропустил Леденева вперед. Они вместе дошли до купе, где оставались старшина с Курнаковым.
— Вот что, гражданин Курнаков, — сказал инспектор, — вы вещички свои возьмите и со старшиной пройдите в вокзал. Надо с вами поговорить, а времени нет, поезд ждать не может. Мы вас на следующем отправим.
Леденев ждал, что сосед его начнет спорить, ругаться, но тот, не произнеся ни слова, надел пиджак, натянул на стриженую голову кепку, снял с полки чемодан и шагнул в коридор. Старшина милиции вышел за ним следом.
— До свиданья, товарищ майор, — сказал Еланский. — Пойду я... Невеселое дело.
«Да, — подумал Юрий Алексеевич, когда остался один и увидел в окно, как по перрону старшина провел Курнакова. — Был человек... Нет, самоубийство исключается. Несчастный случай? Но не по крышам же вагонов решил он добираться к ресторану?! Значит, преступление... Хотели отнять деньги, раздеть, в поездах такое встречается редко, но встречается... Деньги в бумажнике Миронова видели только Курнаков и я. Правда, деньги мог увидеть кто-нибудь в ресторане, когда он расплачивался. Тогда его должны были там запомнить... Но дошел ли он вообще до ресторана? А Курнаков куда исчезал? Странно все это. Миронов... Как же он так? Шутил, смеялся, радовался, что домой едет. Вот и доехал. Надо подумать... О чем подумать? Товарищи уже занялись этим делом. А ты? Ты едешь в отпуск...»
Когда поезд тронулся, в купе пришел начальник.
— Я решил до самого Понтийска не занимать эти места, — сказал он. — Тут и вещи погибшего, и следы, может быть, какие остались... Да и вам будет спокойнее. Его встречать будут?
— Да, он говорил, что дал телеграмму жене...
— Значит, мне придется сообщать ей и вещи отдавать... Я уж вас попрошу со мной тогда побыть. Знаете, как-то не приходилось мне такие новости людям сообщать.
— Хорошо, — согласился Леденев.
— Вот спасибо, — сказал железнодорожник. — У меня рейс в этот раз суматошный. Здесь человека убили, в соседнем вагоне женщина родила. Вчера вечером... Так, значит, пусть его вещички тут и лежат.
— Пусть, — сказал Юрий Алексеевич, и начальник поезда вышел.
За многие годы работы в уголовном розыске, а затем в органах государственной безопасности Леденев научился отключаться от расследуемого дела, когда ему необходимо было заняться решением другой проблемы. Бывало зачастую и так, что на нем «висело» сразу несколько нераскрытых преступлений, расследование которых Леденев вел одновременно. Умел Юрий Алексеевич и отодвигать в сознании все дела, если нужно было попросту отдохнуть, выспаться, набраться сил перед ответственным допросом или сложной операцией. Но как-то получалось обычно, что в повседневной, житейской действительности вне работы Юрий Алексеевич не сталкивался ни с хулиганством на улице, ни с карманной кражей, ни с дорожным происшествием.
И вдруг свалилось такое... Буквально в нескольких метрах от него произошло преступление. Завтра утром поезд будет встречать жена человека, с которым он весь вечер пил пиво и вел дорожные разговоры...
«Стоп! — пробилась вдруг мысль. — Отпечатки на ручке двери...»
Но тут же Леденев сообразил, что в первую очередь там остались следы его пальцев, когда он закрывал дверь, а потом, до утра, когда в поезд пришла оперативная группа, сколько раз открывали и закрывали эту дверь...
Задержку в связи с допросом свидетелей поезд нагнал в пути и прибыл на конечную станцию в восемь утра, но Леденев был на ногах часа за два до конца маршрута. Спал он плохо, часто просыпался, лежал с открытыми глазами в пустом купе, прислушивался к перестуку колес и думал о случившемся, о судьбе Миронова и стриженном наголо парне со справкой об освобождении из колонии.
Перед приходом поезда в Понтийск Юрий Алексеевич помог проводнице перенести вещи Миронова в служебное купе, и вместе с начальником поезда они принялись ждать той минуты, когда придется им сказать страшную правду ничего не подозревающей женщине. Они условились, что дождутся выхода всех пассажиров, чтоб можно было создать более удобную обстановку для выполнения невеселой миссии.
Жену Миронова Юрий Алексеевич увидел сразу. Она стояла несколько поодаль от толпы встречающих, и глаза ее с нетерпением смотрели на дверь вагона. Рядом с нею никого не было, и Леденев, вспомнив фотографию близнецов, решил, что они, видимо, не смогли прийти. Но это даже лучше.
Юрий Алексеевич увидел вдруг, как начальник поезда, ходивший нерешительно возле женщины, резко повернулся к ней и заговорил. Женщина кивнула, в глазах ее появился страх. Начальник поезда шагнул к двери вагона, Миронова пошла следом. Леденев вздохнул и поторопился зажечь сигарету.
Когда в купе вошла Миронова, Леденев предложил ей сесть. Недоумевая, растерянно глядя то на Юрия Алексеевича, то на железнодорожника, со скорбной миной на лице стоявшего в дверях, она осторожно присела на краешек вагонной полки.
— Вы супруга Сергея Николаевича Миронова? — начал Леденев.
— Да... Где он?
— Видите ли, я ехал с ним вместе... В одном купе.
