Патрик О'Брайан - Военная фортуна
— Уверен, вы сделали все возможное, Обри. Проявили себя с самой лучшей стороны, богом клянусь, и я очень рад видеть вас здесь. Господи, я думал, вы давно уже отдали концы и потонули в пучине, а миссис Обри выплакала все свои очаровательные глазки. Не то, чтобы она уже похоронила вас: пару месяцев назад, с «Фалией», я получил от нее письмо с просьбой переслать кое-какие вещи — книги и чулки, помнится — в Новую Голландию, поскольку вы, де, наверняка обретаетесь где-то там. «Бедняжка, — подумалось мне, — она беспокоится о хладном трупе». Милое такое письмецо, кажется, я его сохранил. Верно, — продолжил Друри, роясь среди бумаг, — вот оно.
Вид знакомого почерка со страшной силой подействовал на Джека, на миг он готов был даже поклясться, что слышит ее голос, на один миг он очутился вдруг в гостиной в Эшгров-Коттедж, в Хэмпшире, за полмира отсюда, а супруга сидит за столом напротив: высокая, элегантная, любимая и такая родная. Но на самом деле фигура на другой стороне стола принадлежала суровому контр-адмиралу белого флага, который в этот миг изрекал, что все жены одинаковы, даже жены морских офицеров: по их мнению, любая станция, где может объявиться корабль, обязана иметь почтовое отделение, готовое без минутной задержки вручать корреспонденцию адресату. Вот почему моряков так часто плохо встречают дома и осыпают упреками, что редко писали — наши благоверные все одинаковы.
— Только не моя, — возразил Джек, но не вслух, поэтому адмирал без помех продолжил.
— Адмиралтейство тоже не списало вас. Вы назначены на «Акасту», а Беррел прибыл сюда много месяцев назад, чтобы принять «Леопард». Но он помер от кровавого поноса, как и половина его офицеров и вообще многие тут, и что мне делать теперь с «Леопардом», ума не приложу. Пушек у меня нет кроме тех, что можно взять у голландцев, а ядра наши, как вам прекрасно известно, не подходят к голландским орудиям. А без пушек его можно использовать только как транспорт. Старика надо было переоборудовать в грузовое судно еще лет десять, а то и пятнадцать назад. Но это не имеет отношения к повестке дня. Что вам нужно сделать, Обри, так это незамедлительно доставить свои пожитки на берег, потому как «Ля Флеш» зайдет сюда по пути из Бомбея. Им командует Йорк. Корабль заглянет к нам на минутку, чтобы забрать почту, после чего помчится в Англию, трепещущий, будто стрела. Как стрела, Обри.
— Есть, сэр.
— «Флэш» по-французски значит «стрела», Обри.
— Правда? Я и не знал. Отлично, сэр. Ей-богу, здорово. Трепещущий как стрела — я должен повторить это выражение.
— Будьте любезны, причем можете выдать за свое. И если Йорк не промедлит, не станет рыскать по Зондскому проливу, волочась за призами, вы вполне успеете захватить муссон, который как на крыльях перенесет вас через океан. А теперь вкратце расскажите о состоянии вашего корабля. Разумеется, его необходимо сохранить, но я должен получить общее представление. И еще: сколько матросов у вас на борту — вы даже не представляете, какой у меня людской голод. Никакой каннибал не испытывал такого.
За сим последовала изобилующая сложными техническими терминами дискуссия, в ходе которой были извлечены на свет все недостатки бедняги «Леопарда»: состояние его футоксов и никуда не годные кницы. Из дискуссии вытекало, что располагай даже адмирал пушками, чтобы вооружить корабль, тот не смог бы нести их — настолько изношен был его корпус, а гниль, начавшаяся с кормы, распространялась с пугающей скоростью. Разговор этот, хотя и унылый, велся совершенно дружелюбно, ни единого резкого слова не прозвучало до тех пор, пока речь не зашла о «свите» капитана: офицерах, мичманах и тех нижних чинах, которые по флотскому обычаю следовали за своим командиром с одного корабля на другой.
Придав себе вид ложного сожаления, адмирал заметил, что жестокая необходимость диктует ему удержать всех вышеозначенных лиц при себе.
— Хотя хирурга можете забрать с собой, — добавил Друри. — Дело в том, что я получил несколько приказов отослать его обратно с первым же кораблем. А еще ему следует незамедлительно прибыть с рапортом к мистеру Уоллису, моему советнику по политическим вопросам. Да-да, можете забирать его с собой, и это огромная уступка с моей стороны. Пойду даже дальше, и позволю вам сохранить своего вестового, хотя «Ля Флеш» наверняка способен предоставить вам любое количество таковых.
— Как же так, сэр! — взвился Джек. — А мои лейтенанты? Баббингтон, следовавший за мной с самого первого моего капитанства? Мичманы? Шлюпочная команда? Всю лодку одним махом? Разве это справедливо, сэр?
— Какую лодку, Обри?
— Что, сэр? А, я не имел в виду конкретного судна — это аллюзия из Библии. Зато хотел сказать, что это попирает все неписанные законы флота…
— Надо понимать, вы намерены обсуждать приказ, мистер Обри?
— Никогда, сэр, Боже упаси! Любой письменный приказ, который вы соизволите вручить мне, будет исполнен без промедления. Но вам не хуже меня известно, что неписанный закон флота гласит…
Джек с адмиралом знали друг друга лет двадцать; они провели вместе немало вечеров, зачастую за бокалом вина, но ни разу споры между ними не принимали ядовитого характера чисто официальной стычки. Это, впрочем, не умеряло пыла сейчас, и вскоре голоса их возвысились до такой степени, что служанки во дворе могли четко разбирать слова, включая теплые эпитеты по отношению к личности — прямолинейные со стороны адмирала и слегка завуалированные со стороны Джека. Раз за разом звучал аргумент «неписанный закон флота».
— Вы всегда были свинорылым, упрямым малым, — заявил адмирал.
— Моя старушка-нянька то и дело говорила мне это, — ответил Джек. — Но честное слово, сэр, даже человек, не питающий уважения к обычаям службы, новатор, не обращающий внимания на устоявшиеся флотские порядки, не смог бы осуждать меня за то, что я отстаиваю своих офицеров и мичманов, людей, бок о бок с которыми пережил такое испытание. Неужели я должен передать своих воспитанников капитанам, которым наплевать на их семьи и достижения, или оставить первого лейтенанта, следовавшего за мной с тех пор, как я еще по мачтам бегал, и просто развести руками? Да стоит удаче улыбнуться «Акасте», и Баббингтон уже коммандер. Я взываю к вашему собственному опыту, сэр. Всему флоту ведомо, как Чарльз Йорк, Беллинг и Гарри Фишер переходили за вами с корабля на корабль, и теперь они — благодаря вам — уже пост-капитаны и коммандеры. И мне прекрасно известно как печетесь вы о своих младших. Неписанный закон флота…
— А, к чертям неписанные законы, — взорвался Друри, после чего, напуганный собственными словами, притих на время. Конечно, он мог отдать прямой приказ, но подобный письменный документ было бы стыдно показать кому-либо на глаза. Опять же, Обри не только в своем праве, он также капитан с выдающейся боевой репутацией, капитан, настолько преуспевший в добыче призовых денег, что удостоился прозвища Счастливчик Джек Обри, капитан, имеющий славное именьице в Хэмпшире и отца в Парламенте. Парень вроде Обри вполне способен закончить карьеру в адмиралтейском кресле, да и вообще не из тех, с кем позволительно обходиться как придется. К тому же адмирал симпатизировал Обри, да «Ваакзаамхейд» дорогого стоил.
