Мишель Зевако - Заговорщица
Пардальян и Карл переглянулись. То, что говорил Моревер, очень походило на правду. Гиз, безусловно, не оставил своих планов и готовит новое покушение на короля. В такой ситуации вполне естественно, что его приближенные направляются в Блуа. Конечно, все эти замыслы держатся в секрете, и Мореверу предстоит тайком от герцога посетить Блуа и найти этого человека.
Карл умоляюще взглянул на Пардальяна, и шевалье отбросил всякие сомнения.
— Сегодня у нас двенадцатое октября, — сказал Пардальян. — Итак, через десять дней…
— Я буду ждать вас двадцать первого октября за городской стеной у Монмартрских ворот.
— Мы придем! — заключил шевалье.
— Я могу ехать? — спросил Моревер.
— Поезжайте, сударь!
Моревер взлетел в седло:
— Прощайте, господа, мне предстоит опасное путешествие. Но не сомневайтесь, я выполню обещанное. Знайте, сегодняшний день навсегда останется в моей памяти!
Он пустил лошадь вскачь и вскоре исчез за поворотом дороги.
— Что вы об этом думаете? — встревоженно спросил молодой герцог.
— Я думаю, — ответил Пардальян. — что некоторые люди на самом деле не столь уж безнадежны, как я полагал…
— Он действительно поехал в сторону Блуа…
— Он поехал спасать свою жизнь и получать прощение!
Глава X
КАРДИНАЛ
Итак, Моревер отправился в Блуа, а Фауста на следующий день после его отъезда покинула свой дворец. Она приказала подать простую карету, отказалась от эскорта, оделась в строгое, темное платье.
Карета остановилась недалеко от Гревской площади, на набережной. Обычно Фауста действовала очень осторожно, но на этот раз она не скрываясь подошла к дому, в котором наши читатели уже не раз бывали. Она шествовала одна, неторопливо, словно рассчитывая, что кто-нибудь заметит ее из окна особняка.
Фауста постучала в дверь, ей открыл слуга. Этот человек был не знаком Фаусте: всю прислугу в доме сменили, и никого из ее людей в особняке не осталось.
— Мне нужно побеседовать с его преосвященством кардиналом Фарнезе, — произнесла женщина.
Слуга с удивлением посмотрел на нее и ответил:
— Вы ошиблись, сударыня. Такого человека здесь нет. Да и вообще в доме я один…
Фауста улыбнулась:
— Друг мой, передайте вашему господину, что с ним желает говорить принцесса Фауста.
— Сударыня, — почтительно настаивал мужчина, — вы ошиблись…
— Друг мой, — спокойно произнесла итальянка, — передайте своему господину, что я хочу поговорить с ним о Леоноре де Монтегю.
Тут в полутемный коридор шагнул какой-то человек, который знаком велел слуге удалиться и произнес с дрожью в голосе:
— Соблаговолите войти!
— Вижу, кардинал, вас надежно охраняют, — улыбнувшись, заметила Фауста.
И она протянула слуге кошелек, полный золота.
Появившийся в коридоре мужчина был одет в черное, живые выразительные глаза его притягивали взгляд, но волосы и борода были совершенно седыми, а на лице застыло выражение глубокой скорби. Перед Фаустой стоял принц Фарнезе. Он любезно предложил гостье руку и проводил на второй этаж, в просторный зал, окна которого выходили на Гревскую площадь.
Фауста без приглашения, чувствуя себя хозяйкой, опустилась в кресло черного дерева, очень напоминавшее трон.
Несколько мгновений она с невыразимой печалью смотрела на кардинала, а он стоял перед ней и с трепетом в душе ждал, когда она заговорит… заговорит о Леоноре!
— Кардинал, напрасно вы скрываетесь от меня! — сказала Фауста.
Голос ее звучал мягко и нежно.
— О, я знаю, смерти вы не боитесь. Вы хотите жить, чтобы встретиться с ней… Но зачем вы бежите от меня?.. Вы ведь были в моей власти. Суд приговорил вас, обрек на смерть. А я возвратила вам жизнь и свободу… Несмотря на то, что вы изменили, я все еще любила вас, Фарнезе! Я помнила, что именно вы первым поверили в мою звезду… Вы привели меня на тайный конклав!..
Она замолчала, потом вновь заговорила, и в словах ее чувствовался упрек:
— Если бы я хотела погубить вас, кардинал, мне было бы очень легко это сделать!.. Вы же знаете меня, неужели вы надеялись скрыться? Мои сети расставлены повсюду… Я могу вам рассказать, что вы делали после того, как я распахнула перед вами двери тюрьмы и вы вышли на свободу, едва живой… Три дня вы провели в гостинице «У ворожеи»… Потом, когда к вам вернулись силы, перебрались к мэтру Клоду… Затем пришло известие, что я вернулась из Шартра, и вы решили, что улица Каландр слишком близко от дворца Фаусты. Вам пришло в голову скрыться здесь, в моем особняке… дом стоял пустым, и вы проникли внутрь…
— Меня влекли сюда страшные воспоминания, — прошептал кардинал.
— Помилуй Бог, я ни в чем вас не упрекаю. Просто хочу показать, насколько легко могла бы захватить вас… Вам не стоило, кардинал, меня опасаться…
— Да… я знаю… у вас повсюду шпионы… вы умеете читать в сердцах людей… Но я вовсе не прятался — от смерти не спрячешься, а вы — воплощение Смерти…
Зловещая улыбка скользнула по губам принцессы:
— Заметьте, Фарнезе, я пришла одна. Меня никто не сопровождает. Так что вы можете убить Фаусту… вам этого очень хочется?
Кардинал посмотрел на нее и спокойно произнес:
— Да, очень… и я убью вас, раз уж вы явились сюда.
— Так я и думала! — улыбнулась Фауста. — Но не забудьте, я пришла поговорить о Леоноре де Монтегю!
Фарнезе вздрогнул.
— Так что, я полагаю, ваша рука не сразу потянется к кинжалу. Мы сможем спокойно побеседовать. Думаю, счастье еще улыбнется нам обоим.
— Я никогда больше не буду счастлив, — мрачно возразил кардинал.
— Откуда вам знать? Вы молоды, луч солнца растопит тот лед, что сковал ваше сердце… К Леоноре вернется разум… она забудет прошлое… вы снимете сутану и будете счастливы с любимой.
Кардинал слушал, не веря собственным ушам. Он был изумлен, ошеломлен, растерян. Проблеск надежды мелькнул перед ним.
— Неужели я увижу Леонору! — прошептал Фарнезе.
Черная молния сверкнула в очах Фаусты. Она поняла, что ей вновь удалось победить кардинала. Этот человек ничуть не изменился: он слабоволен, легко отступает от принятого решения, его несет по волнам, как щепку.
Подумать только, а ведь он принадлежит к роду Фарнезе! Его предки ослепили Италию своей отвагой, великолепием, гением. Он родственник знаменитого Александра Фарнезе, что героически выступил на стороне Филиппа Испанского.
Фауста прекрасно знала слабости кардинала. Ей было известно, что он всегда склоняется под ударами судьбы и не умеет противостоять несчастьям. Ему был свойствен некий фатализм, присущий древним. Он покорно и едва ли не радостно подчинялся Року.
— Кардинал, — продолжала Фауста, — не думайте, что я хочу поразить вас собственным великодушием. Если я спасла вам жизнь, то лишь потому, что вы нужны мне. По той же причине я хочу, чтобы вы воссоединились с Леонорой и с вашей дочерью. Общение с таким человеком, как вы, Фарнезе, требует полного доверия, абсолютной искренности и открытости, иначе мы оба окажемся в сложном положении…
