Сергей Зайцев - Секира и меч
Наконец во дворе послышался шум.
Святополк, не вставая, глянул за окно:
– Кажется, вернулась дружина.
– Кто? – оживился молодой князь. Святополк не успел ответить. Дверь в трапезную отворилась, и вбежал слуга:
– Рябой возвратился, господин.
– Пусть поспешит, мы ждем, – велел Мстислав, он заметно волновался; ему отчего-то казалось, что именно сегодня должен быть пойман Глеб.
Бряцая доспехами, придерживая у бедра рукой меч, в трапезную вошел высокий дружинник, у коего лицо было сплошь в оспинах. Он молча замер перед Мстиславом.
Взволнованность князя быстро сменилась разочарованием.
– Не поймали?.. – догадался он. Дружинник поднял голову:
– Он был уже в наших руках. Я даже ранил его, я слышал запах его крови. Но каким-то необъяснимым образом ему удалось уйти. Я думаю: не иначе, как вмешалось колдовство. Мы расставили ловушки, мы его совершенно обложили… Без колдовства ему бы не удалось вырваться.- Что за повадка, – бросил презрительно князь, – все свои глупости и просчеты прикрывать колдовством?
Рябой едва нашел сил подавить обиду. Он заговорил с жаром:
– Мы блуждали по лесу. Мы, будто охотничьи псы, шли по кровавому следу и совершали круг за кругом. Мы отчаялись. Мы всякий раз возвращались на прежнее место. И всякий раз опять видели свежий кровавый след. И так день за днем – шесть дней!… – Рябой вопросительно посмотрел в глаза Мстиславу. – Вы видели такое существо, господин, зверя или человека, которое шесть дней будет истекать кровью и не подохнет?.. Шесть дней свежей крови!… Я это не могу понять иначе, как колдовство…
– Вот как! – мрачно задумался Мстислав.
– Это колдовство, господин! – убежденно повторил Рябой. – Глеба мы так и не нашли. А воины вконец измотаны. На них жалко смотреть.
– Ладно. Иди, – отпустил Рябого князь.
Они опять остались вдвоем в трапезной – Мсти-1 слав и Святополк. Князь спросил:
– С какого края теперь будем браться за дело? Святополк поднялся, прошелся мимо окоп:
– Не все еще нами испытаны средства. Мы можем попробовать назначить награду за поимку Глеба. И там, где оказались бессильны мужество и воинское умение, вполне может справиться корыстолюбие.
– Но у меня нет лишних денег, – воскликнул Мстислав. – И тебе это отлично известно.
Святополк улыбнулся:
– А разве я сказал, что деньги надо платить? Их можно только пообещать…
– Как это? – не понял молодой князь.
– Всегда можно придраться к чему-нибудь и не заплатить обещанное. Тем более совесть должна быть спокойна, что дело мы будем иметь с подлым человеком – с весьма низким существом. Ибо человек, уважающий себя, никогда не продаст другого человека. А подлеца мы найдем, чем припугнуть. Его можно даже убить без особого сожаления.
Мстислав облегченно улыбнулся:
– Поистине гибок твой разум, Святополк. Однако мне кажется, что средства, предлагаемые тобой, не всегда хороши. Как бы нам с тобой не вызвать на себя гнев всех этих людей, которыми я имею удовольствие править.
– При чем здесь вы, государь! – тут же возразил Святополк. – Вы предоставьте мне это дело. Позвольте попользоваться всей полнотой власти… И если что не так – то все валите на меня. Дескать я, Мстислав, знать ничего не знаю. Все Святополк воду мутит… А Святополк уж найдет способ выкрутиться…
– Что ж! – оценил князь. – Ты неплохо придумал…
Святополк слегка поклонился:
– Не сработает корыстолюбие, мы попробуем предательство друзей. Есть и еще средство про запас – можно бросить в темницу его братьев… Мир, в котором мы живем, государь, стар. В нем уж столько всего было, что нам ничего не нужно придумывать, а следует лишь идти проторенной тропой.
– Тебе виднее, – признал Мстислав. – Ты жил при киевском дворе. Должно быть, всякого насмотрелся.- Да, мой господин! И еще… – Святополк сделал вид, что в нерешительности замялся.
– Что?
– Насчет обещанной награды… Князь удивленно вскинул брови. Святополк продолжал:
– Мы могли бы послать человека в Чернигов. Денег попросить у Владимира – как бы на поимку Глеба…
– Так. Дальше… – спешил услышать молодой князь.
– А на что мы потратим эти деньги, Владимиру-то не скажем.
– Но поднимет шум тот корыстолюбец, что продаст Глеба…
– Повесим… где-нибудь в лесу. Скажем, братья разбойника мстят.
– Хорошо! – просветлело лицо у Мстислава. – Поищи верного человека. И пошлем его в Чернигов за деньгами.
В ясный полдень стоял Глеб над развалинами жилища Анны, а на сердце, на душе у него была черная полночь. Мрак беды, мрак печали царил в его глазах.
– Анна… – произносил Глеб и вытирал слезу, повисшую на реснице.
Из-под полуобгорелых бревен весело стрекотали кузнечики.
– Где я был в тот час?..
Старые, давно погасшие угли скрипели у него под ногами…
Под ветвями плакучей ивы Глеб увидел могилу. Без креста. Ибо погребал Анну языческий бог, который враждебно настроен к кресту.
Вспомнил Глеб, что у Анны не было языческого имени, вспомнил, что она иногда крестилась и ходила в церковь слушать того черноглазого грека.
Она была христианка.
Из зеленых березовых прутиков Глеб сделал крест – связал прутики пучком травы; воткнул в рыхлую еще землю.
Бросил то золотое кольцо на могилу. Сел рядом…
Так, без движений Глеб сидел до темноты. Легкий ветерок слегка раскачивал ветви ивы. Этот ветерок представлялся Глебу живым, как и скорбящая ива. И Анна была где-то здесь живая. В шелесте листвы Глебу несколько раз чудился ее голос. Анна тихо произносила его имя.
И тогда сердце его сжималось, по щекам текли слезы.
Ветерок ласкал лицо…
«Глеб…»
Он вздрагивал, вздыхал. Вспоминал, какой красивый и нежный был у Анны голос.
«Глеб…»
Где-то в ночи плакала птица…
Глеб невидящим взором смотрел на могилу. Он вспоминал, как красива была Анна. И юна. Она была много моложе его. Она была – женщина. Была его мудрее.
«Глеб…»
Он стал на колени и смотрел в темноту – туда, откуда, казалось ему, он слышит этот тихий зов.
Бледный образ, сотканный из света звезд, стоял у развалин жилища. Анна тянула к нему руки. Она шла к Глебу, но не приближалась; она кричала ему, но он больше не слышал ее голоса… Глеб смотрел на нее, беззвучно плакал и уже не вытирал слез – они серебристо блестели в ночи.
– Анна!… – звал он.
Но не было ему ответа. И образ ее, что он видел, становился все бледней и бледней, пока совсем не растворился во тьме.
Глеб поднялся, подошел к тому месту, где только что видел Анну; и наткнулся на куст шиповника – тот был в цвету. Глеб подумал, что это знак ему, – в цветущем шиповнике он увидел Анну.
