Юлия Галанина - Принцесса лилий
— Не голодали вы по-настоящему, госпожа Жанна, — заметила Жаккетта. — И босиком по полям не ходили, вот и говорите.
Жанна неожиданно заплакала, уронив голову на руки.
— Я не хочу, не хочу здесь оставаться! Тут от людей пахнет дымом, и глаз они не поднимают! Я хочу домой, мне Аквитанский отель ночами снится!
— Не убивайтесь, госпожа Жанна, — убрала из-под ее локтя вилку Жаккетта. — Выберемся как-нибудь. Где наша не пропадала!
* * *Стертые места у Жаккетты вскоре зажили, и виконт это сразу заметил по ее походке.
— Собирайтесь, дамы! — скомандовал он. — На охоту.
На охоту собираться было совсем неохота, но перечить девицы не решились. Убранство левого крыла в восточном стиле завершалось просто устрашающими темпами, того и гляди…
* * *В этот раз гнали оленя.
Гончие шли по его следу, люди держались, как приклеенные, за собаками.
Лесную тропу, по которой они двигались, пересекла довольно наезженная дорога, терявшаяся между деревьями.
Жанна, скакавшая в хвосте компании рядом с Жаккеттой, призадумалась.
И тут впереди собаки довели людей до зверя. Увидев ветвистого красавца, охотники с гиком кинулись за ним.
Заметив, что захваченные азартом погони люди не обращают на них внимания, Жанна остановила коня.
Жаккетта неумело сделала то же самое.
— Не отставай! — только и сказала Жанна, развернула своего скакуна и поскакала обратно по тропе.
Когда они выбрались на лесную дорогу, Жанна попыталась по солнцу определить, в какой стороне замок, и направила коня в противоположную сторону.
Дорога была ровная, и кони перешли на галоп.
«Должна же она куда-нибудь вывести нас! — думала Жанна. — Если, конечно, мы едем не к замку! Как-то же из этого проклятого места выбираются!»
* * *Скоро впереди забрезжили просветы в стене деревьев, лес кончался.
Они вылетели на опушку и остановились.
Впереди была открытая долина, на ней поля справа, луга слева, заросли и небольшая деревня с церквушкой. За деревней текла река.
— Мы выбрались, Жаккетта, мы выбрались! — закричала Жанна. — Мы убежали!
Через реку был выстроен деревянный мост, к нему вела дорога, проходящая по центру деревушки.
Поскакали туда.
Жанна увидела бредущего по деревенской улице человека и направила коня к нему. Жаккетта не отставала.
— Как называется это место? — крикнула Жанна.
Крестьянин, сутулый человек без возраста, одетый в грубую домотканую одежду и деревянную обувь, не отвечал. Он исподлобья смотрел на красивых всадниц, возникших из-под полога леса, и взгляд его был угрюмым, застывшим.
— Как нам выбраться отсюда? — Жанна сдернула с пальца одно из колец. — Скажи, мы хорошо заплатим!
— Уезжайте обратно… — глухо сказал сутулый человек.
— Ты что, не понимаешь?! — крикнула Жанна. — Нам надо в ближайший город или замок. Как они называются?
Крестьянин молчал.
Пока Жанна его расспрашивала, откуда-то собралась целая толпа.
Люди перегораживали дорогу, отрезая путь вперед, к мосту.
На лицах их не было угрозы, но Жанна поняла, что их не пропустят. Впереди, у моста, тоже толпились люди.
— А ты что молчишь? — крикнула она Жаккетте, которая с непроницаемым лицом застыла в седле. — Скажи им, чтобы пропустили! Ведь ты такая же!!!
— Они не пропустят… — бесцветно сказала Жаккетта, глядя на загородивших дорогу людей. — Здесь виконт бог и король. Не вините их, госпожа Жанна.
— Ах, чтоб всех вас!!! — Жанна в ярости подняла коня на дыбы, в надежде, что люди отшатнутся и расступятся.
Люди, уставясь взглядами в землю, молча стояли, не отступая ни на локоть.
Откуда-то слева донесся звук колокола.
Плюнув в толпу, Жанна развернула коня, стрелой вынеслась из деревни и лугом поскакала туда, откуда слышался звон.
За лугом, постепенно переходящим в болото и оканчивающимся заросшим озерцом, на сухой проплешине в мирном окружении лип застыл небольшой монастырь.
Мерно бил колокол на колокольне, одиноко торчащей над невысокими крышами. Толстая стена опоясывала монастырские здания, ворота были закрыты.
Жанна вихрем слетела с коня и задолбила кольцом ручки о металлическую накладку на воротах.
Никто не вышел, никто не отозвался.
А звон продолжался!
— Откройте!!! — крикнула Жанна, и голос у нее сорвался.
Она бросила стучать, села в седло и направила коня вдоль стены в поисках еще какого-нибудь входа.
Жаккетта, как молчаливая тень, следовала за ней.
Они объехали маленький монастырь кругом, но ничего, даже самой крохотной калитки не нашли. Монастырь был замкнут, как нюренбергская шкатулка. А колокол продолжал гудеть.
Жанна опять спешилась и уже безнадежно стала стучать кольцом о ворота.
— Ну откройте, откройте же! — шептала она, и губы ее обиженно кривились. — Нельзя же так, впустите нас…
Жаккетта тоже спрыгнула с седла и привязала своего коня к ближайшей липе.
Будь ее воля, она бы поменялась с этой липой местами, стояла бы себе спокойно, осенью роняла листья, зимой дремала, держа в ветвистых ладошках пригоршни снега, весной зеленела и цвела, привлекая пчел…
Из зарослей у озера вынырнул мальчишка лет десяти. Кроме длинной, подпоясанной веревкой рубахи, на нем ничего не было. На прутике он нес дюжину карасей. Вихры у мальчишки были каштановые, а взгляд любопытным, пока еще не застывшим, как у его земляков.
Он без страха приблизился к незнакомым дамам, с восхищением оглядел их лошадей.
— Зря стучите! — сказал он. — Дохлое дело.
— Как зря? — Жанна бросила кольцо и подошла к мальчугану. — Почему?
— А там нет никого! — охотно отозвался мальчишка. — Пусто.
— Что ты городишь? — сдвинув брови, строго спросила Жанна. — А кто же тогда звонит?
— Это брат Андрэ, — сдвинутые брови дамы не произвели на мальчишку никакого впечатления, гораздо больше, было видно, его поразили золотые локоны Жанны. — Он один остался, он вас не впустит.
— Почему? Объясни ты толком! — взмолилась Жанна.
— Да я же говорю! Еще весной монастырь полон братьев был, а потом какая-то зараза косить их начала, да не простая, а навроде чумы или еще какой холеры. Вот они в монастыре и заперлись, от мира отгородились, чтобы зараза дальше не пошла. Все перемерли, один брат Андрэ остался. Он их там, внутри, и схоронил. Один теперь в монастыре. В колокол звонит, молится…
— А что он ест? — спросила Жаккетта.
— Корзину со стены на веревке спускает два раза в неделю. Туда мы хлеб, сыр, яйца кладем, вина фляжку. В монастыре колодец хороший, да и грядки он там, небось, садит. Если и помрет, то не от голода… — мальчишка рассказывал обстоятельно, охотно.
