Павел Макаров - Адъютант генерала Май-Маевского
— Занимайте Симферополь, Севастополь и другие города, а Ялту сможем занять и мы.
— Хорош ваш план, — иронически воскликнул Буланов,— Ялту пограбить и мы можем. Нам нужна сила для удара в тыл Врангелю, от которого зависит падение Перекопа. А вы предлагаете такую чушь!
Муслюмову, видимо, стало неловко.
— Мы можем вам оказать материальную поддержку: снабжение конного отряда седлами и продуктами.
Убедившись в бесплодности дальнейших переговоров, товарищи ушли.
Необходимо подчеркнуть, что татарское население в своем большинстве враждебно относилось к Врангелю и помогало краснозеленым продуктами, сведениями о передвижении белых и пр. Несмотря на все подходы Врангеля и угрозы мусульманскому населению, с целью заставить их бороться против большевиков, — татары укрывались от мобилизации в лесных дебрях. Однако в ряды повстанческой армии они также не шли, за исключением двух небольших групп. Во главе Туакского татарского взвода при 3-м Симферопольском полку стоял энергичный храбрый товарищ, Ильюша Чалиев, и много помогал в организационном отношении. Был и еще такой же храбрец-партизан, Абдуррахман Серлиев. Дерен Ай-Ярлы тоже впоследствии сформировал отличный татарский отряд.
Среди татар было еще много активных работников, в том числе тт. Балич и Чапчакчи; последние работали самостоятельно: не были связаны со штабом.
БЕЛАЯ И ПАРТИЗАНСКАЯ ПРЕССА
На южном склоне, у подножья горы Чатыр-даг, в одной из глубоких балок, близ родника, расположился наш полк. Наскоро были выстроены шалаши из веток. Кухня, штаб, разведка, подрывная команда и другие части полка разместились в установленном порядке, на строго определенных местах. Через час мы приняли вид обыкновенного воинского лагеря. Стучали пишущие машинки, печатая воззвания, варился обед, пекаря месили на брезентовых палатках тесто для. лепешек. Вокруг костров сидели партизаны, рассказывая анекдоты, делясь своими переживаниями; некоторые пели революционные песни, другие стирали белье у родника.
Несмотря на пережитые невзгоды, а может быть именно потому, в лагере было весело. Только пекаря горевали по хорошей печи, взорванной белыми, да по корытам для теста. Пекарей утешали Яша Гордиенко и Вульфсон.
— Подождите, мы вам устроим баню, отучим ходить к нам в лес! —- грозили товарищи невидимому врагу.
И вдруг из, чащи леса вышла разведка, ведя пожилого человека в форме военного чиновника.
— Ты кто такой и каким образом попал в лес? — спросил я чиновника.
Бледнея и трясясь от страха, пленник рассказал всю свою биографию вплоть до последней службы. Представители ревтрибунала, Николай Звездочкин, Леонид Киселев и Лука Гай, долго его допрашивали и решили отпустить, предварительно продемонстрировав перед ним наши силы. Чиновника снова привели ко мне, я долго разъяснял ему гнусность авантюры барона Врангеля. Во время разговора то и дело являлись партизаны.
— Связь от 4-го отряда!
— Связь от 1-го отряда!
Чиновник ел жареную баранину и поражался нашей многочисленностью. Затем произвели проверку, прочитали приказы, оперативные сводки, пропели «Интернационал», сменили заставы и отдельные полевые караулы.
После этой церемонии я приказал разведке вывести чиновника на шоссе и отпустить на все четыре стороны.
Через восемь дней к нам попала врангелевская газета, и мы от души хохотали над небольшой статейкой под заглавием:
«В плену у краснозеленых».
«...Шел я по шоссе. Вдруг из-за кустов выскочило шесть человек и, держа винтовки наизготовку, крикнули:
«— Руки вверх!
«Меня обыскали, завязали глаза и долго вели по горам и балкам. Наконец, мне грубо сдернули повязку у пещеры, где стояла бочка с вином; вооруженные, оборванные, обросшие волосами люди черпали по очереди кружкой и жадно пили. В углу на енотовой шубе лежал, повидимому, их атаман, в форме ротмистра. При моем появлении он повернул голову, окинул меня презрительным взглядом и проговорил сквозь зубы:
«— Кто ты такой? Твоя фамилия?
«Я назвал свою фамилию, а он добавил, смотря в записную книжку:
«— Твоя песенка спета! Уведите его.
«Ко мне подошли два человека; один из них дал мне кусок баранины и хлеба и предложил чарку вина, но от вина я отказался. Через несколько минут мне завязали глаза и повели опять по каким-то обрывам и балкам. Я часто спотыкался и каждый раз получал удар прикладом. На этот раз я очутился в маленькой пещере, обитой черным. Посредине стоял стол, покрытый черной материей. На столе лежали череп и крестообразно две кости. Пять людей в масках около двух часов расспрашивали меня о моем происхождении. Наконец один из них, повидимому, главарь, сказал:
«— Уведите его!
«Опять завязали глаза и долго водили. Потом приказали:
«— Здесь стой смирно! Как только услышишь выстрел, можешь сорвать повязку и итти на все четыре стороны.
«Спустя несколько минут, я услышал выстрел, снял повязку, увидал себя на шоссе и пришел в Симферополь.
Очевидец».
Партизаны прямо за животы хватались от такой романтики.
— Они нас описали совсем разбойниками! Со стороны жутко!
Да вдобавок товарищ Николай принес из Симферополя новые постолы, сахарин, много новостей и показал воззвание Врангеля к нам:
«Братья краснозеленые! Протяните нам руки, и мы пожмем их. Все преступления, совершенные вами, прощаются. Своей преданностью перед родиной вы искупите их на фронте, где льется кровь лучших сынов отечества».
ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО
повстанцы правобережной украйны!
Русская армия идет освобождать от Красного ига родную землю.
Землю и волю несли мы с собою.
Землю трудящимся на ней, волю тем, кто вместе с нами борется за счастье матушки России.
Пусть каждый строит по-своему свое счастье родного края, но лишь в единении всех наше спасение.
Один за всех и все за одного. С нами бог.
Генерал Врангель.
В Симферополе появился атаман Володин, якобы от Махно; Врангель поручил ему формировать отряд. Эти махновцы держат себя независимо. Для нас, партизан, такая организация — вероятно, новая ловушка.
Чтобы «пощупать» новоявленного атамана, мы командировали в Симферополь Алешу Буланова и Яшу Квасова. Одновременно было отстукано на машинке и разбросано по ближайшим деревням и Симферополю несколько сот воззваний.
«Сумасшедший стратег Врангель! Воображаю ваше самочувствие, когда вам доносят об отрядах краснозеленых, которые заставляют вас смотреть на недоступные для вас горы Крыма. Вы пишете: «краснозеленые, протяните нам руки, и мы их пожмем». Но как мы можем пожать ваши подлые грязные руки, обагренные кровью рабочих и крестьян?!
