Александр Дюма - Волчицы из Машкуля
— Правильно! Так вот, Куртен теперь мэр нашей деревни и ярый сторонник Филиппа! Если он увидит тебя ночью в поле, да еще в этом костюме, он без лишних церемоний арестует тебя.
— Вот это заслуживает внимания, — заметил Анри, сразу став более серьезным. — Что думает об этом Малыш Пьер?
— Я ничего не думаю, приятель Золотая Ветка, я предоставляю вам это сделать за меня.
— Короче говоря, ты закрываешь перед нами двери своего дома? — спросил Бонвиль барона Мишеля.
— Что за важность, — ответил он, и в глазах его блеснули искры надежды, — что за важность, если я открою вам двери другого дома, и притом более безопасного, чем замок Ла-Ложери?
— Как что за важность? Напротив, нам это очень даже важно! Что скажет мой юный спутник?
— Я скажу так: пусть откроется хотя бы какая-нибудь дверь — это все, что мне нужно. Должен признаться, я падаю с ног от усталости.
— Тогда следуйте за мной, — сказал барон.
— Подожди-ка… Это далеко отсюда?
— Примерно час пути… Вам придется пройти самое большее льё с четвертью.
— Малыш Пьер чувствует себя в силах проделать этот путь? — осведомился Анри.
— Малыш Пьер найдет в себе силы, — смеясь, ответил молодой крестьянин. — Итак, вперед за бароном Мишелем!
— Вперед за бароном Мишелем, — повторил Бонвиль. — В путь, барон!
И маленькая группа, ведомая бароном, после десятиминутной остановки снова пустилась в путь.
Но не успел Мишель сделать и полусотни шагов, как его друг положил ему руку на плечо.
— Куда ты нас ведешь? — спросил он.
— Не беспокойся.
— Я последую за тобой, если ты пообещаешь, что для Малыша Пьера — он, видишь ли, существо изнеженное — найдутся приличный ужин и мягкая кровать.
— Он получит все то, что я предложил бы ему у себя: лучшее блюдо, какое найдется в кладовой, лучшее вино из погреба и лучшую кровать в замке.
Трое путников снова двинулись по тропинке.
— Я побегу вперед, чтобы там успели подготовиться, — заявил вдруг Мишель.
— Постой минутку, — сказал Анри, — куда это ты побежишь?
— В замок Суде.
— Как в замок Суде?
— Да, ты же знаешь замок Суде с его островерхими, крытыми шифером башенками, слева от дороги, напротив Машкульского леса.
— Замок Волчиц?
— Замок Волчиц, если тебе угодно.
— И ты туда ведешь нас?
— Именно так.
— Ты хорошо все обдумал, Мишель?
— Я отвечаю за вас.
И, считая, что его друг получил исчерпывающие разъяснения, молодой барон помчался в направлении замка Суде с такой же поразительной быстротой, с какой он бежал в тот день или, вернее, в ту ночь в Паллюо за врачом для умирающего Тенги.
— Итак, что будем делать? — спросил Малыш Пьер.
— Поскольку выбора у нас нет, последуем за ним.
— В замок Волчиц?
— В замок Волчиц.
— Хорошо, пусть будет так; но, чтобы скоротать время в дороге, вы мне расскажете, Золотая Ветка, что это за волчицы, — произнес молодой крестьянин.
— По крайней мере, вы узнаете о том, что я о них знаю.
— Большего я от вас требовать не могу.
И тогда, держась за луку седла, граф де Бонвиль поведал Малышу Пьеру то, о чем злословили в Нижней Луаре и в соседних департаментах: об отличавшихся диким нравом наследницах маркиза де Суде, об их охотах днем, об их прогулках по лесу ночью, об их бешеной скачке на конях с оглушительно лающей сворой в погоне за волками и кабанами.
Граф дошел до самого волнующего момента в своем фантастическом повествовании, когда заметил впереди башенки замка Суде и, оборвав рассказ, объявил своему спутнику, что они близки к цели своего путешествия.
Малыш Пьер, уверенный в том, что ему предстоит увидеть каких-то ведьм из «Макбета», приближаясь к этому ужасному замку, призвал себе на помощь все свое мужество; за поворотом дороги он вдруг очутился перед открытой дверью и увидел на пороге застывшие в ожидании две белые фигуры, освещенные пламенем факела, который держал стоявший позади человек с суровым лицом и в одежде крестьянина.
Малыш Пьер бросил боязливый взгляд на Берту и Мари — это были они, предупрежденные бароном Мишелем и вышедшие навстречу путникам.
Он увидел двух очаровательных девушек: блондинку с голубыми глазами и ангельским личиком и черноглазую брюнетку с гордым, решительным взором, с открытым лицом. Обе они улыбались.
Юный спутник Золотой Ветки спешился, и они вместе подошли к девушкам.
— Мой друг барон Мишель позволил мне надеяться, милые дамы, что ваш отец, маркиз де Суде, соблаговолит оказать нам гостеприимство, — сказал Берте и Мари граф де Бонвиль.
— Моего отца, сударь, сейчас нет дома, — ответила Берта, — он будет жалеть о том, что упустил возможность проявить добродетель, какую редко встретишь в наши дни.
— Но я не знаю, мадемуазель, сообщил ли вам Мишель о том, что это гостеприимство может оказаться небезопасным для вас. Я и мой юный спутник почти что вне закона: за предоставленный нам приют вы можете навлечь на себя неприятности.
— Вы служите тому же делу, что и мы, сударь. Будь вы чужими, мы все равно приняли бы вас, но, раз вы роялисты и вне закона, то вы желанные гости, пусть даже смерть и разорение войдут с вами в наше бедное жилище. Если бы отец был здесь, он сказал бы вам то же самое.
— Барон Мишель, наверно, назвал вам мое имя, остается только сказать, как зовут моего юного спутника.
— Мы вас не спрашиваем об этом; ваше положение значит для нас больше, чем ваше имя, каково бы оно ни было; вы роялисты, вас преследуют из-за дела, за которое мы обе, хотя и женщины, были бы рады отдать жизнь! Войдите в дом; пусть в нем и нет ни богатства, ни роскоши, но вы, по крайней мере, найдете в нем людей, верных долгу и умеющих молчать.
И жестом, полным неизъяснимого величия, Берта пригласила молодых людей войти внутрь.
— Слава святому Юлиану! — прошептал на ухо графу Малыш Пьер. — Вы предлагали мне на выбор дворец или хижину, так вот вам и то и другое под одной крышей. До чего же они мне нравятся, ваши Волчицы!
И он вошел в узкую боковую дверь, поблагодарив девушек изящным кивком.
За ним вошел граф де Бонвиль.
На прощание Мари и Берта дружески кивнули Мишелю, а Берта даже протянула ему руку.
Но Жан Уллье захлопнул дверь с такой силой, что бедный молодой человек не успел пожать протянутую ему руку.
Несколько мгновений он смотрел на башенки замка, черневшие на темном фоне неба, на окна, освещавшиеся одно за другим, затем направился в сторону своего дома.
Как только он скрылся из виду, кусты напротив замка раздвинулись, и из них вышел человек, присутствовавший при этой сцене совсем с другими целями, чем остальные ее участники.
