Ной Гордон - Шаман
А потом — еще кое-что.
Он осторожно вынул палец, дал женщине тряпку, чтобы она могла вытереться, и пошел к ручью помыть руки.
Прежде чем начать разговор, он вывел ее, щурящуюся от резкого света, во двор и усадил на пень. На руках она держала ребенка.
— У вас нет рака. — Он искренне пожалел, что не может остановиться на этом. — У вас камни в мочевом пузыре.
— Я не умру?
Он не хотел отступать от правды.
— С раком шансов у вас было бы немного. А с камнями в пузыре шансы очень приличные. — Он рассказал ей о том, как растут минеральные камни в пузыре, вызванные, возможно, однообразной диетой и длительной диареей.
— Да, у меня была диарея, и довольно долго, после родов. Есть какие-то лекарства?
— Нет. Лекарств, которые разрушали бы камни, не существует. Мелкие камни иногда выходят из тела с мочой, и часто у них острые края, которые могут порвать ткани. Думаю, именно по этой причине у вас была кровь в моче. Но у вас два больших камня. Слишком больших, чтобы выйти самостоятельно.
— Значит, вы будете меня резать? Ради Бога… — дрожащим голосом простонала женщина.
— Нет. — Он помолчал, решая, сколько ей нужно знать. Часть клятвы Гиппократа, которую он принес, звучала так: «Я не буду резать человека, который страдает от камней». Некоторые врачи-мясники игнорировали клятву и все равно резали, глубоко проникая в промежуток между задним проходом и вульвой или мошонкой, чтобы вскрыть пузырь и добраться до камней — в результате кое-кто все же выздоравливал, но слишком многие умирали от перитонита, а другие на всю жизнь оставались калеками из-за повреждений в кишечнике или мочевом пузыре. — Я бы вошел в пузырь хирургическим инструментом через уретру — узкий канал, по которому выводится жидкость. Этот инструмент называют литотриптор, или камнедробитель. У него есть небольшие стальные щипцы, как челюсти, с помощью которых можно удалить или разрушить камни.
— Это больно?
— Да, в основном когда литотриптор вставляют и достают. Но боль будет слабее, чем та, от которой вы сейчас страдаете. Если процедура пройдет успешно, вы, скорее всего, полностью вылечитесь. — Сложнее всего было признать следующее: самая большая опасность состояла в том, что ему может не хватить навыков. — Если, пытаясь схватить камень челюстями литотриптора, я зажму пузырь и порву его или если я порву брюшину, то, возможно, вы умрете от инфекции. — Глядя на ее перекошенное лицо, он увидел мелькнувший образ более молодой и привлекательной женщины. — Вы должны решить, стоит ли мне пытаться.
Она так нервничала, что слишком сильно прижала к себе ребенка, и мальчик снова заплакал. Из-за этого Роб Джей не сразу понял, что за слово сорвалось с ее губ.
Пожалуйста.
Он знал, что ему понадобится помощь, когда он будет делать литолапаксию. Вспомнив, как напряглось ее тело во время осмотра, он инстинктивно почувствовал, что его помощником должна быть женщина, и когда он оставил Сару Бледшо, то поехал прямо к дому по соседству и поговорил с Альмой Шрёдер.
— О, я не смогу, нет, никогда! — Бедная Альма побледнела. Ее испуг усиливало искреннее сочувствие Саре. — Gott im Himmel! О, доктор Коул, простите, я не смогу.
Поняв, что она действительно не сумеет ему помочь, он заверил ее, что это вовсе не говорит о ней как о плохом человеке. Некоторые люди просто не могут присутствовать при операциях.
— Ничего страшного, Альма. Я найду кого-нибудь другого.
Уезжая прочь, он попытался мысленно найти женщину поблизости, которая могла бы ассистировать ему, но отклонил все немногие варианты, один за другим. Хватит с него слез; тот, кто ему сейчас нужен — это умная женщина с крепкими руками, сильная духом, который позволит ей оставаться невозмутимой перед лицом страданий.
На полпути домой он развернул лошадь и поехал в направлении индейской деревни.
17 Дочь Миде-вивинКогда Маква позволяла себе подумать об этом, она вспоминала то время, когда очень немногие носили одежду белых, потому что все носили оленью кожу, просушенную, обработанную и мягкую, или меха животных. Когда она была ребенком в Саук-и-нук, ее звали Нишври Кекави, Два Неба. Сначала белых людей — моокамонов — было слишком мало, чтобы они могли хоть как-то повлиять на их жизнь. На острове расположился армейский гарнизон — он появился здесь после того, как чиновники в Сент-Луисе напоили нескольких мескуоки и сауков и принудили их подписать бумагу, содержание которой они не смогли бы прочитать даже в трезвом состоянии. Отца Два Неба звали Аштибугва-гупичи, Зеленый Бизон. Он сказал Два Неба и ее старшей сестре, Меси-иквава, Высокой Женщине, что, когда сюда пришли военные, Длинные Ножи уничтожили лучшие ягодные кустарники Народа. Зеленый Бизон был из рода Медведя — прекрасное происхождение для лидера, — но совершенно не желал становиться вождем или знахарем. Несмотря на свое священное имя (его назвали в честь маниту), он был простым человеком, уважаемым, потому что получал хороший урожай со своего поля. Когда он был молод, то сражался с племенем айова и одержал победу. В отличие от многих хвастать он не любил, но, когда ее дядя Виннава, Короткий Рог, умер, Два Неба узнала о своем отце. Короткий Рог был первым знакомым ей сауком, который умер оттого, что пил слишком много яда, который моокамоны называли огайским виски, а Народ — перечной водой. Сауки предавали своих мертвых земле, в отличие от некоторых племен, которые просто поднимали тело на вилку дерева. Когда они опускали в землю Короткий Рог, ее отец ударил о край могилы своим пукка-мо и яростно взмахнул булавой. «Я убил трех мужчин в битве, и я отдаю их дух своему брату, который лежит здесь, чтобы они служили ему как рабы в другом мире», — провозгласил он, и именно так Два Неба узнала, что ее отец был воином.
Ее отец был мягким и трудолюбивым человеком. Сначала он и ее мать, Матапья, Союз Рек, обрабатывали два поля маиса, тыквы и кабачков, а когда Совет увидел, что он хороший земледелец, то дал ему еще два поля. Неприятности начались на десятом году жизни Два Неба, когда появился моокамон по имени Хокинс и построил хижину на поле рядом с тем, где ее отец выращивал маис. Поле, на котором обосновался Хокинс, было заброшено после смерти индейца, который его обрабатывал — Вегу-ва, Танцующего Шони, — а Совет не перераспределил его участок. Хокинс завел лошадей и коров. Поля отделялись друг от друга живыми изгородями, и лошади зашли на поле Зеленого Бизона и съели весь маис. Зеленый Бизон поймал лошадей и отвел их Хокинсу, но уже на следующее утро животные вернулись на его поле. Он пожаловался, однако Совет не знал, что делать, потому что на Рок-Айленд приехали пять других белых семей и поселились на земле, которую сауки обрабатывали больше ста лет.
