Николай Дмитриев - Майор из Варшавы
Пока Вукс послушно развязывал тесемки, пан Казимир в упор рассматривал керамический овал с надписью, вделанный в цоколь памятника, и только потом жестко, без тени прежней улыбчивости, спросил:
— Как устроился?
— Неплохо… — Вукс отвечал так спокойно, как будто за это время ничего и не произошло. — А как вы?
— Тоже неплохо. Теперь я — личный переводчик герра Хюртгена. Благодаря стечению обстоятельств, случайностей и желания… — Пан Казимир криво усмехнулся. — А ты… в Голобове?
— Нет, закрепиться в Голобове не удалось. Попали со Стусом в облаву, сбежали уже из постерунка… С треском.
В первый момент пан Казимир хотел уточнить подробности, но воздержался: прежде всего предстояло выяснить главное.
— И что? Все обошлось?
— Да. Удрали в село до Стусовой кобеты. Там повезло. Староста помог, младшим письмоводителем в гмину устроил. Дед Степан там староста. Тот самый…
— Дед Степан? — удивился пан Казимир. — Говорил что-то?
— Да, привет вам передавал.
— Даже так… Он что, с немцами?
— Нет. Случайно попал, по-немецки кумекает.
— Это хорошо… — Пан Казимир ненадолго задумался и только после этого спросил: — Ты все точки сумел проверить?
— Да. Уцелело четыре.
От неожиданности пан Казимир вздрогнул. Он приучил себя к мысли, что все потеряно и им придется начинать с нуля, а тут такая удача! Нет, на такое везение майор никак не рассчитывал, и, словно догадавшись об этом, Вукс деловито пояснил:
— Я лично проверил. Но связь потеряна. Начисто. И еще, замечено самозарождение подпольных групп.
— Ну что ж… Четыре опорных пункта… Уже кое-что. И люди, говоришь, есть?
— Люди-то есть, а вот связь… Как быть?
— Как быть? — Пан Казимир вполголоса повторил вопрос. — Воссстанавливать… Все восстанавливать. Но только теперь все цепочки соединим в веер.
— Веер? — изумился поручик. — Вся связь из центра?
Недоумение Вукса было более чем понятно. Казалось, все условия диктовали жестокую конспирацию, и без связи веер, предусматривавший управление групп только из центра, выглядел полной бессмыслицей. Но пан Казимир имел время обдумать и теперь поспешил выложить Вуксу самую суть своей идеи:
— Владек, всю связь я беру на себя. Центр связи, здесь! — Словно для пущей убедительности пан Казимир топнул ногой. — А курьеры… Курьеры идут «втемную». Вместо шифровки, пачка денег. Они ведь разные…
— Пан майор! — свободно висящие наушники Вуксовой шапки смешно подпрыгнули. — Значит, сумма, порядок, состав купюр, да?..
— Да, Владек… Максимум кодированной информации, а стоит такую пачку рассыпать, все… К тому же деньги — соблазн, понимаешь?
— Да, пан майор, понимаю, — у Вукса загорелись глаза. — А если и в центре связь не с резидентом, а через «почтовый ящик», как думаете?
— Думаю, будет хорошо, — сразу согласился пан Казимир. — Но все равно сначала нужно подумать как следует…
Майор вздохнул с облегчением. Он думал, ему придется доказывать, объяснять, но Вукс понял все с полуслова. В душе пана Казимира шевельнулась благодарность смешному, педантичному пану Пирожеку. Это тогда, при взгляде на его расчерченные под линеечку колонки цифр, майору вдруг показалось, что он держит в руках не ведомость, а шифрованное донесение…
— Да, Владек, — пан Казимир стряхнул короткое оцепенение. — Ты в Владиславовку съездить сможешь?
— К Рыбчинскому? — уточнил Вукс. — Конечно.
— Значит, поедешь прямо к поручику Рыбчинскому… Передашь приказ собирать оружие и формировать боевой отряд. Тем более, сам говорил, патриотические группы появились.
— Я понял, — Вукс подтянулся. — Будет сделано.
Пан Казимир некоторое время думал и, понимая, что, каковы бы ни были соображения конспирации, встречаться им предстоит часто, сказал:
— Я подберу квартиру. Адрес передам. Будешь приходить прямо туда. А пока, Владек, счастливо тебе…
Майор быстро, не затягивая прощания, сжал локоть Вукса и, ни разу не обернувшись, пошел к выходу. Возле ворот пан Казимир чуточку задержался, проверяя, нет ли какой опасности, свернул направо и размеренно зашагал к центру, как все прохожие, держась поближе к ограде…
* * *Через Згарисько во все стороны тянулись протоптанные в снегу тропки. Выбрав ту, что вела к Старому городу, пан Казимир зашагал по ней навстречу разгулявшемуся на открытом пространстве пронизывающему ветру.
Идти пришлось долго. От холода деревянно стыли колени, жгло щеки и, наклоняя пониже голову, пан Казимир на все корки честил переменчивую погоду. Порой ветер становился таким сильным, что майор брел, сильно наклоняясь вперед.
Под замковым холмом ветер стих. Пан Казимир выпрямился, на всякий случай растер ладонями застывшие щеки и, ругнув напоследок бесконечный пустырь с его клятым ветром, поспешно нырнул в крученую улочку еврейского гетто.
Поглядывая по сторонам, пан Казимир свернул раз, второй и остановился перед полуподвальной, донельзя обшарпанной дверью. Не утруждая себя стуком, пан Казимир поднатужился и, открыв плохо поддающуюся створку, вошел внутрь. Темный коридор был пронизан сыростью и мерзостным запустением.
— Кто там? — раздался из глубины тускло-равнодушный голос.
— Это я, Мендель… — отозвался пан Казимир. — Посвети…
Внезапное появление майора было встречено Менделем как-то совсем безразлично. Он, правда, поднял свечу повыше и вежливо держал ее так, пока майор, осмотревшись в его каморке, присел к столу. Так же спокойно Мендель уселся напротив, покапал стеарином на середину грязного блюдца и, приладив туда свечку, бесстрастно спросил:
— Зачем я понадобился пану майору? Или, может, пан майор настолько любезен, что пришел попрощаться?
— Я пришел посоветоваться… — пан Казимир сел поудобнее.
— Да? — Мендель передвинул блюдце со свечой на середину стола. — А разве пану майору неизвестно, что ждет евреев? Будем напоследок откровенны, служба, нас связывавшая, человеколюбием не страдала. Так скажите мне просто, как человек человеку, зачем вы здесь, пан майор?
Пан Казимир внимательно посмотрел на собеседника. Наверное, ответить правду майор не смог, если б и хотел. Скорее всего, он и сам не понимал, что привело его сюда на самом деле. Но то, что последние события таки доконали Менделя, было совершенно ясно, и потому, вместо пустых, никому не нужных объяснений, пан Казимир тихо и задушевно сказал:
— Ну, если как человек человека, то хочу спросить, как дела?
— Дела? — Мендель скривил губы. — Люкс дела. Даже коммерц-агент из немцев есть. К тому же считает, что в России евреи самые богатые… Для него, конечно… Как говорит, во Франции у евреев заводы, в Польше магазины, а здесь самое главное — золото…
