Рахул Санкритьяян - В забытой стране
Я начал внимательно разглядывать надпись. Мне ни разу в жизни не доводилось видеть ничего подобного: из стены высовывались вертикально поставленные каменные круги с искусно высеченными по всей окружности и красиво окрашенными иероглифическими знаками. Круги свободно вращались, причем при повороте круга в стене показывался лишь один иероглиф.
Я спросил Яхмоса, что содержится в этой удивительной надписи: несмотря на большой опыт в чтении иероглифических письмен, я не мог прочитать ее.
— Я и сам не знаю. Это такая тайна, которая не известна даже жрецам, охраняющим гробницу, — ответил верховный жрец, отрицательно покачав головой.
Я взглянул на дверь. Она казалась очень прочной. Через ручки двери были просунуты бронзовые брусья, вделанные в толстые каменные стены дверной ниши.
— Вход в гробницу закрыт? — спросил я Яхмоса.
— Да, сюда невозможно войти, — сказал он.
— Я слышал, что у вас был жук-скарабей, с помощью которого можно открыть гробницу.
— Жук-скарабей! Да его же похитили! Несколько лет назад к нам приехал чужеземец. Ему удалось войти в доверие к служителям храма, и он украл этот амулет у жрецов, охраняющих гробницу.
— Значит, теперь гробница Серафиса закрыта навсегда?
— Да, во всяком случае до тех пор, пока жук-скарабей не будет вновь водворен на место. Вор сумел спастись бегством, хотя полководец Нохри преследовал его до пустыни.
— А что там, в гробнице?
— Мумия Серафиса и все сокровища древних Фив.
— Кому же принадлежат эти богатства?
— Серафису. Но, скажу вам по секрету, ими жаждет завладеть Нохри. Этот человек не боится богов и совершенно не заботится о душах своих предков. Когда вор скрылся, Нохри поклялся своим мечом (он ведь не привык клясться именами Осириса или Амона), что вернет амулет в Митни-Хапи. Нохри послал на поиски амулета одного из своих доверенных лиц, который превосходил по уму других и слыл у нас чародеем, С тех пор прошло много лет, но Псаро (так звали этого человека) все еще не вернулся.
Услышав это имя, я вздрогнул. Мне показалось, что кто-то ударил меня. Я вспомнил рассказ Рамешвара. Шивнатх Джаухри, отдавая ему в Наландском музее амулет, предупредил его: «Берегитесь Псаро!»
Не Псаро ли убил Шивнатха в его собственном доме в Данапуре? Не он ли, слывший чародеем, нарисовал на полу бога Анубиса с головой шакала?
Мне и без того было страшно, но я перепугался еще больше, когда подумал о тех двоих, которые преследовали нас до Суэца.
— Какой он из себя, этот Псаро? — спросил я Яхмоса.
— Прошло уже немало лет с тех пор, как я видел Псаро в последний раз, но у него такое лицо, которое нельзя забыть. Псаро очень много лет, значительно больше, чем кажется на вид. На голове у него не сохранилось ни одного волоска.
Я не смог удержаться от любопытства и снова обратился к Яхмосу:
— А нет ли у него на лице шрама?
Яхмос удивленно взглянул на меня и отрицательно мотнул головой:
— Нет, у него нет никакого шрама.
Я понял, что ошибся, приняв одного из наших преследователей за Псаро, и успокоился, не подозревая о том, что опасность совсем близко.
Мы поднялись в храм, и только я вошел в комнату, как мне передали записку от Нохри, в которой он настоятельно приглашал меня к себе во дворец, расположенный напротив царского дворца, на противоположном берегу реки.
Нохри прислал за мной лодку, и минут через десять я уже стоял перед ним в одной из комнат дворца. На Нохри в этот раз вместо золотых доспехов была накидка из тонкой, прозрачной кисеи. Полководец лежал на красивой кровати, у изголовья которой на небольшом столике стоял кувшин с серафийским пальмовым вином. Когда я вошел в комнату, Нохри не счел нужным не только встать, но даже поздороваться со мной — он лишь небрежным жестом указал мне на кресло. Я продолжал стоять, и тогда он сказал грубо:
— Как хочешь, хотя, по-моему, это нехорошо, чтобы ты — личный жрец богов — стоял передо мной, а я, которому подчиняются всего-навсего простые смертные, лежал у себя в постели. — При этом он иронически улыбнулся.
— Жрецу всегда должно быть присуще смирение, — ответил я.
— Может быть, но воину оно не нужно. Ну, а имеешь ли ты представление о моей силе?
— Я знаю, что ты — командующий армией царицы, самый сильный после нее человек в этой стране.
— А не считаешь ли ты, что царица может что-либо сделать против моей воли?
— Когда царица приветствовала богов, я заметил, что могучий Нохри не пользуется уважением у нее.
Нохри засмеялся:
— Царица боится меня, но боги наводят на нее еще больший страх. Впоследствии она пожалеет о своей глупости. Вот Анубис дотронулся до меня, а я, как видишь, все еще жив.
— Но смерть может прийти в любой момент, — сказал я. Хотя я и понимал, что играю с огнем, но мне очень хотелось выведать у него все, что он думает о нас.
— О Тутмос! Я человек откровенный и хочу, чтобы и ты тоже был со мной откровенен. Я ведь солдат, а тебе должно быть известно, что солдаты всегда говорят начистоту.
— Я тоже люблю говорить откровенно.
— Ну что ж, посмотрим! Расскажи мне все, что ты знаешь об амулете Серафиса.
К счастью, кожа у меня была покрыта краской, а не то Нохри заметил бы, как я побледнел.
— Я знаю, что уже прошло немало лет с тех пор, как этот амулет был похищен и увезен отсюда. Известно мне и то, что только с его помощью может быть открыта гробница Серафиса.
— О, тебе многое известно! Но откуда ты узнал обо всем этом?
— От Яхмоса.
— Да этот старый жрец и в самом деле большой дурак! Яхмос может выучить наизусть все предания о богах, но в людях он совершенно не разбирается. Однако Нохри сделан из другого теста. Я слышал, что Гор — сын Осириса и Исиды, а Анубис — сын плачущей Нейт. Это не те ли самые боги, что бродят за тобой, как ягнята? Я очень рад точу, что не тратил напрасно времени на поклонение им. Я изучаю богов точно так же, как и людей, а сейчас, Тутмос, я хочу разобраться в тебе.
С этими словами Нохри вскочил с постели и быстро сдвинул занавес, висевший за моей спиной. Я оглянулся и чуть не закричал от ужаса: сзади меня стоял человек, которого я уже видел прежде.
— Псаро, взгляни-ка получше на этого человека, выдающего себя за жреца. Кто он? — громко спросил Нохри.
У меня не хватило мужества прямо смотреть в лицо Псаро, которого я узнал с первого взгляда. Худое, тощее тело, лысая голова, морщинистое лицо, холодные глаза! Это тот самый человек, которого мы с Дхирендрой видели на «Лотосе». Не кто иной, как он, похитил у нас амулет, и именно его в конце концов здорово провел господин Чан. Теперь я почти не сомневался в том, что он убил Шивнатха Джаухри.
Глава XVII. ВСТРЕЧА С ЦАРИЦЕЙ
