Александр Дюма - Волчицы из Машкуля
XIII
КУЗИНА, ЖИВУЩАЯ ЗА ПЯТЬДЕСЯТ ЛЬЁ
На следующий день после описанных нами событий, то есть 7 мая 1832 года, в замок Вуйе съехалось множество гостей.
Они собрались отпраздновать день рождения графини де Вуйе, которой исполнилось двадцать четыре года.
За стол, сервированный на двадцать пять или двадцать шесть персон, сели префект департамента Вьенна, мэр Шательро и близкие родственники г-жи де Вуйе.
Когда доедали суп, один из слуг, наклонившись к графу де Вуйе, сказал ему на ухо несколько слов.
Граф велел слуге дважды повторить сказанное.
Затем он обратился к присутствовавшим.
— Прошу прощения, — сказал он, — но у ворот ждет какая-то дама, она приехала на почтовых и, по-видимому, не желает говорить ни с кем другим, кроме меня. Вы разрешите мне отлучиться на несколько минут, чтобы узнать, что же она хочет от меня?
Возражений не последовало; вот только во взгляде, которым графиня де Вуйе проводила мужа до дверей, сквозило легкое беспокойство.
Граф поспешил к воротам и, в самом деле, увидел стоявший там экипаж.
В нем находились двое: мужчина и женщина.
На козлах рядом с кучером сидел лакей в небесно-голубой с серебряными галунами ливрее.
Увидев графа де Вуйе, которого он, по-видимому, ждал с нетерпением, лакей легко соскочил на землю.
— Да шевелись же ты, тихоход! — крикнул он, считая, что граф может его слышать.
Граф де Вуйе замер в недоумении, и даже больше чем в недоумении, — в изумлении.
Какой-то лакей посмел обратиться к нему так непочтительно?
Он подошел поближе, чтобы устроить головомойку нахалу.
И вдруг он расхохотался.
— Как, это ты, де Люссак? — спросил он.
— Разумеется, это я.
— Что означает этот маскарад?
Мнимый лакей открыл дверцу кареты и подал руку сидевшей в ней даме, чтобы помочь ей выйти.
— Дорогой граф, — сказал он, — имею честь представить тебе ее высочество герцогиню Беррийскую.
Затем, обратившись к герцогине, он произнес:
— Герцогиня, имею честь представить вам одного из моих лучших друзей и одного из самых верных ваших слуг, графа де Вуйе.
Граф отступил на два шага.
— Герцогиня Беррийская! — в изумлении воскликнул он.
— Да, она, сударь, — ответила герцогиня.
— Разве ты не счастлив, не горд принимать у себя ее королевское высочество? — спросил де Люссак.
— Так счастлив и так горд, как только может быть настоящий роялист, но…
— Как это? Есть какое-то «но»? — спросила герцогиня.
— Но сегодня день рождения моей жены и у меня за столом — двадцать пять человек!
— Ну что ж, сударь, раз существует французская поговорка: «Если есть место для двух, найдется место и третьему», то дадим ей более широкое толкование: «Если есть место для двадцати пяти, найдется место для двадцати восьми»; предупреждаю, барон де Люссак, хотя в настоящую минуту и выполняет роль лакея, рассчитывает поужинать со всеми, поскольку умирает с голоду.
— О! Не беспокойся, я сниму ливрею, — вставил барон.
Граф де Вуйе схватился за голову, готовый рвать на себе волосы.
— Как же быть? Как же быть? — восклицал он.
— Полноте, — сказала герцогиня, — давайте рассуждать здраво.
— О да, рассудим здраво, — ответил граф. — Ваше предложение как нельзя кстати! Я схожу с ума.
— И похоже, не от радости, — заметила герцогиня.
— От ужаса, мадам!
— О! Вы преувеличиваете трудность положения.
— Но поймите же, мадам, у меня за столом префект Вьенна и мэр Шательро!
— Что ж, представьте меня им.
— В качестве кого, Боже милостивый?
— В качестве вашей кузины. Есть же у вас кузина, живущая в пятидесяти льё отсюда?
— Что за мысль, мадам!
— Ну же, ну!
— Да, в Тулузе у меня есть кузина — госпожа де ла Мир.
— Вот и отлично! Я буду госпожой де ла Мир.
Затем она обернулась и подала руку старику лет шестидесяти — шестидесяти шести; ожидая окончания их разговора, он не выходил из кареты.
— Сюда, господин де ла Мир, сюда! — сказала она. — Мы устроили сюрприз нашему кузену: прибыли как раз ко дню рождения его жены. Идемте же, кузен, — добавила герцогиня, спускаясь с коляски.
И она весело взяла графа де Вуйе под руку.
— Идемте, — ответил г-н де Вуйе, решив участвовать в отчаянном предприятии, которому герцогиня положила такое веселое начало. — Идемте!
— А как же я? — крикнул барон де Люссак (он влез в коляску, превращенную им в гардеробную, и снимал там небесно-голубую ливрею, облачаясь в черный редингот). — Про меня, случайно, не забыли?
— Но ты-то кем у нас будешь? — спросил г-н де Вуйе.
— Черт возьми! Я буду бароном де Люссаком и, если мадам не возражает, кузеном твоей кузины.
— Полегче, полегче, господин барон! — заметил старик, сопровождавший герцогиню. — Мне кажется, что вы позволяете себе слишком много вольностей.
— Ба! Мы тут среди полей, — сказала герцогиня.
— В полевых условиях, вы хотели сказать! — подхватил де Люссак.
И, закончив переодевание, в свою очередь, он воскликнул:
— Идемте!
Граф де Вуйе, выйдя вперед, храбро направился в столовую.
Необъяснимо долгое отсутствие графа удивило гостей и встревожило хозяйку.
Поэтому, когда дверь столовой вновь открылась, все взгляды обратились на вошедших.
Но сколь ни трудна была роль, какую им предстояло сыграть, актеры ничуть не растерялись.
— Дорогая, — обратился граф к жене, — я рассказывал тебе об одной моей кузине, живущей в окрестности Тулузы.
— Госпоже де ла Мир? — быстро подхватила графиня.
— Вот именно, госпоже де ла Мир. Так вот, направляясь в Нант, она не могла проехать мимо нашего замка, не познакомившись с тобой: по воле случая она прибыла в день твоего рождения; надеюсь, что это принесет ей счастье.
— Дорогая кузина! — воскликнула герцогиня, раскрывая объятия графине де Вуйе.
Женщины поцеловались.
Представляя мужчин, граф ограничился тем, что громко произнес:
— Господин де ла Мир… Господин де Люссак.
Гости поклонились.
— А теперь, — сказал г-н де Вуйе, — надо найти вновь прибывшим место за столом. Они не скрыли от меня, что умирают с голода.
Среди собравшихся началось движение; стол был велик, сидеть за ним было просторно, и найти три свободных места не составляло труда.
— Вы, кажется, говорили мне, дорогой кузен, что у вас обедает префект Вьенна? — спросила герцогиня.
— Совершенно верно, сударыня: это вон тот почтенный гражданин в очках, белом галстуке и с ленточкой офицера ордена Почетного легиона в петлице, который сидит справа от графини.
