Ольга Крючкова - Меровинги. Король Австразии
– Говорил я тебе: оставайся в Суассоне!.. А ты заладил свое: пойдем вместе!.. хочу мир посмотреть!.. Ну и зачем мне теперь этот мир, будь он неладен?!
Неожиданно Эйнар приоткрыл веки и слабым голосом произнес:
– Да увидим мы с тобой еще этот мир… не сомневайся… А вот поесть бы сейчас чего-нибудь не помешало…
Тьерри едва не задохнулся от радости: его верный друг жив!
– О, Эйнар! Увы, у нас нет ничего: ни еды, ни денег… Да и вообще мы с тобой оказались в каком-то диком лесу… – продолжая всхлипывать, но уже от счастья, затараторил Теодорих.
– Ничего, – успокоил его приятель. – Вот немного отлежусь и наловлю рыбу руками, как в детстве… Помнишь?..
– Помню! Только у меня она тогда почему-то все время выскальзывала!..
* * *Эйнар неподвижно стоял по пояс в неглубокой лесной заводи, поджидая, пока мимо проплывет достаточно крупная рыба. Наконец рядом появилась щука размером примерно в четыре пяди[48]. С молниеносной быстротой юноша крепко схватил ее и тотчас прижал к мокрой холщовой рубахе. Щука бешено извивалась и била хвостом, но он не позволил ей выскользнуть из рук, опрометью выскочив на берег.
– Смотри, какой у меня улов! – похвастался Эйнар, бросив рыбину на песок перед Теодорихом.
– Отличная щука! – похвалил тот. – Только как же мы ее съедим?
– Главное, зубы и аппетит есть, остальное – не проблема!
Побродив по берегу, Эйнар нашел плоский камень с заостренным концом. Потом наломал веток с прибрежных кустов и соорудил из них на песке что-то вроде стола. Затем обмыл в реке оглушенную камнем рыбу от песка, острым концом того же камня вспорол ей брюхо и извлек из него кишки и тину. Еще раз хорошо промыв щучью тушку в речной воде, он с помощью своего нехитрого приспособления разделил ее на несколько частей, которые и водрузил затем торжественно на импровизированный стол из веток.
Поняв, что рыбу придется поглощать в сыром виде, Теодорих, несмотря на голод, поначалу отвернулся. Эйнар же, напротив, с чуть наигранным оптимизмом произнес:
– Прошу к столу, завтрак готов! – И, взяв самый большой кусок, откусил от него сырую рыбью плоть с таким видом, словно вкушал жареную куропатку.
Голод одержал верх: помявшись, Теодорих тоже приступил к трапезе.
Насытившись, Эйнар задал привычный вопрос:
– Куда дальше двинемся?
– Пойдем вдоль течения реки – оно наверняка выведет нас на равнину. А там посмотрим…
* * *Солнце стояло высоко. Речная вода струилась по руслу спокойно и неспешно: видимо, равнина была уже недалеко. Неожиданно перед беглецами-путешественниками раскинулось вплотную примыкающее к реке лесное озеро.
– Если пойдем в обход, потеряем время. Может, рискнем вплавь? – с надеждой спросил друга Теодорих.
– Ну, уж нет! Ты знаешь мое отношение к воде! По мне, так лучше уж время потерять, – категорически отказался от его предложения Эйнар.
Пришлось отправиться в обход раскинувшейся на пути заводи.
Вскоре лесная тропинка вывела друзей на поляну, где их взорам открылась вдруг трагическая картина, произошедшая, судя по всему, уже давно: на земле лежал скелет лошади. Седло и упряжь еще держались каким-то чудом на костях, но сильно пострадали от дождей и снега.
– Если есть лошадь, должен быть и всадник, – глубокомысленно заметил Теодорих. – Надо осмотреть окрестности.
Он оказался прав: примерно в двадцати шагах от останков лошади друзья обнаружили и скелет человека. Причем в боевой кольчуге и рогатом франкском шлеме-геумэ.
– Смотри, как хорошо сохранилась кольчуга! – воскликнул Теодорих, с восхищением рассматривая уцелевшее снаряжение воина.
– Это потому, что в свое время она была покрашена красной краской, – со знанием дела пояснил Эйнар. – Видишь, даже следы от нее еще остались…
– Откуда такие тонкости знаешь?
– Отец рассказывал.
– Ну что, давай перевернем его? – предложил Теодорих.
Эйнар замялся: ему совсем не хотелось дотрагиваться до человеческих костей. Тогда Теодорих, заметив нерешительность друга, перевернул останки воина сам. Его любопытство было вознаграждено с лихвой: в истлевшей от времени перевязи покоился меч-спата.
– Отлично, теперь у нас есть военное снаряжение! – не удержался от очередного восторженного восклицания Теодорих. Потом возвел глаза к небу и с чувством произнес: – Прости меня, Логос, что тревожу останки погибшего воина: лишь крайняя нужда заставляет меня совершить это!
– Не трогай покойника, Теодорих! Ты можешь разгневать своим поступком лесного духа Рюбецаля[49]!
– Эйнар, Рюбецаль – саксонские сказки для детей, – легкомысленно заметил Теодорих, уже стаскивая кольчугу с останков воина.
– На твоем месте я бы проявлял больше почтения к духу леса, ведь нам еще идти неизвестно сколько! – урезонил друга Эйнар.
– Вот ты и проявляй! – беззлобно огрызнулся Теодорих. – Я же предпочту облачиться в кольчугу и шлем: хотя они и стары, но все же лучше, чем ничего. С таким облачением мне никакой злодей не страшен! – Он натянул кольчугу прямо на рубашку, после чего гордо водрузил на голову шлем. Покрутив головой из стороны в сторону, удовлетворенно подытожил: – Прекрасно, шлем как на меня рассчитан!
Эйнар неодобрительно хмыкнул, ибо по-прежнему был уверен, что Рюбецаль все видит и осуждает их действия. Теодорих меж тем подобрал с земли спату вместе с изрядно пострадавшей от непогоды и времени кожаной перевязью. Наскоро почистив их, он нацепил перевязь себе на пояс и воткнул оружие в ветхие остатки ножен. Вид при этом приобрел, правда, не приличного франкского воина, а скорее – пехотинца-скары, которому амуницию собирали всем селением и набрали, как говорится, что смогли, да и то с трудом.
Кольчужная маска на шлеме почти рассыпалась от старости: свисала рваными клоками из полусгнивших колец. Убедившись в полной непригодности маски, Теодорих оторвал ее одной рукой, почти не приложив к этому усилий. Затем рассек спатой воздух и сделал боевой выпад.
– Где ты научился боевым приемам? – удивился Эйнар.
– Сенешаль Гортран обучил меня не только римскому языку, чтению и письму, но и некоторым приемам ведения боя. Может быть, не так, как мне бы хотелось, – вместо оружия мы использовали палки, – но защититься в равном бою я смогу, надеюсь.
* * *Друзья шли почти целый день, позволяя себе в пути лишь короткие передышки. Когда Эйнар случайно заметил в зарослях папоротника хижину, уже вечерело.
– Смотри, Теодорих! Что я тебе говорил?! Наверняка – это жилище Рюбецаля, и он специально заманил нас сюда! Теперь непременно накажет за то, что мы потревожили кости мертвого воина!
