Ольга Крючкова - Меровинги. Король Австразии
– Не смей трогать мой торквес! – взвился юноша. – Я не крал его! Он принадлежал моей покойной матери!
– О да! И, судя по украшению, она была очень знатной женщиной! – глумливо захохотал дефенсор, и оба вчерашних стражника, присутствующих сегодня на допросе, дружно подержали его угодливым смехом.
– Снимите с него торквес! – рявкнул вдруг дефенсор, мгновенно посерьезнев.
Один из стражников отработанным движением тут же ударил Теодориха в живот и, когда тот согнулся от боли, беспрепятственно снял украшение с его шеи.
– О, отличная саксонская работа! – восхитился дефенсор, рассматривая поданный ему торквес. – Камни дорогие, без дефектов… Украшение сие явно немалых денег стоит!.. Так у кого же вы все-таки его украли?
Пленники молчали. Стражники, глядя на них, довольно ухмылялись: мешочек с серебром, отнятый у задержанных еще накануне, они уже успели поделить поровну.
– Что ж, разговор окончен. – Дефенсор поднялся из-за стола. – Определяю вас на чистку отхожего места в моем селении. Прямо с завтрашнего дня и приступите!
* * *Вечером следующего дня стражник вывел пленников на задний двор их нечаянной тюрьмы и ткнул пальцем в стоявшие у каменной ограды неприглядные приспособления: тележку, бочку для отходов и два деревянных ведра с веревками вместо ручек.
– Отныне это ваши рабочие инструменты, – злорадно объявил он. – Ну, чего уставились? Быстро подхватили и пошли!
Теодорих стронулся с места первым, но Эйнар остановил его:
– Я сам! Негоже тебе загаженные тележки возить. – Водрузив на тележку бочку с ведрами, он толкнул ее перед собой и сухо осведомился у стражника: – Куда дальше?
…Уже после первых ведер с вычерпанными из выгребной ямы нечистотами друзья поняли, что запах, царивший в королевской конюшне, – воистину дивный аромат по сравнению с тем, чем приходилось дышать теперь! От распространившегося вокруг «благоухания» у Теодориха перехватило дыхание, на глазах непроизвольно выступили слезы. Поняв, что долго друг на такой работе не сдюжит, Эйнар во время второго «визита» к отхожему месту выразительно подмигнул ему, и тот понял его без слов.
Далее события развивались стремительно. Теодорих «невзначай» споткнулся, и содержимое его ведра выплеснулось на землю. Стоявший неподалеку стражник тотчас встрепенулся, выхватил из-за пояса увесистую дубинку и с угрожающим видом направился к нерадивому работнику.
– Ты зачем, бараний мозг, чистую землю изгадил?! Я тебя научу сейчас не спотыкаться! – Приблизившись, он замахнулся на Теодориха дубинкой.
В этот момент Эйнар вылил ему прямо под ноги помои из своего ведра, и тот от неожиданности растерялся. Воспользовавшись замешательством надзирателя, Теодорих нахлобучил на его голову ведро с остатками дерьма, выхватил из рук дубинку и ею же ударил его со всей силы в пах. Незадачливый стражник согнулся в три погибели, а потом, поскользнувшись, и вовсе упал лицом прямо в разлитые вокруг него отходы.
Друзья, однако, на том не успокоились: быстро подхватив «благоухающего» стражника под руки, они безжалостно сбросили его в выгребную яму.
– Бежим, скорее! – крикнул Эйнар.
– Но как же мой торквес? – не ко времени озаботился Теодорих.
– Забудь о нем! Или ты хочешь до конца жизни чистить это дерьмо?!
Друзья одновременно огляделись по сторонам: селение окружала каменная стена высотой в полтора человеческих роста. Не раздумывая, они со всех ног пустились к ней, готовые выбраться на свободу, даже если для этого придется обернуться птицами.
– О, нет! Римская мелкая кладка! В ней даже зацепиться не за что! – воскликнул в отчаянии Эйнар, когда беглецы уткнулись в вожделенную стену.
– Нельзя терять время! – перехватил инициативу Теодорих. – Давай сначала на крышу вон того сарая, а уж с него – на стену!
Буквально по-беличьи вскарабкавшись на готовый в любую минуту обрушиться ветхий сарай, друзья столь же ловко вспрыгнули с него на стену и только тогда услышали за спиной вопли стражника, взывающего из помойной ямы о помощи.
Оба поняли: погони не миновать.
* * *Теодорих и Эйнар бежали из последних сил, а погоня шла по пятам.
– Они бегут по направлению к реке! – раздавались позади возбужденные крики стражников. – Теперь не уйдут!.. Там сплошные обрывы!..
Беглецы, задыхаясь, мчались меж тем уже по испещренной холмами местности.
– Тьерри, мы пропали! – Эйнар явно готов был разрыдаться от отчаяния.
– Ничего, крепись! Уйдем! – подбадривал его на ходу Теодорих, обнадеженный слышавшимся впереди гулким шумом реки. – По реке уйдем!..
– Ты же знаешь: я боюсь воды!..
– Я буду рядом!.. Другого выхода все равно нет!..
И вот беглецы застыли как вкопанные на крутом обрыве, под которым стремительно несла свои воды Эна. Эйнар зажмурился от страха: его богатое воображение тотчас нарисовало безрадостную картину, как он идет ко дну…
– Вон они! Хвата-а-ай их! – раздались голоса стражников совсем близко.
Недолго думая, Теодорих резко ударил Эйнара ногой под колени, и тот, потеряв равновесие, с диким криком полетел с обрыва вниз. Теодорих немедленно последовал за ним, и вот уже оба барахтались в бурлящем потоке, поминутно погружаясь в него с головой. Эйнар задыхался, интуитивно отталкиваясь ногами от воды, чтобы она выпустила его из своих цепких объятий. Теодорих, сделав несколько мощных рывков вперед и чудом изловчившись, зацепил друга своим кожаным поясом, и вскоре мощный речной поток нес по течению уже их обоих…
Стражники, достигнув обрыва, тяжело перевели дух и понимающе переглянулись: у дерзких беглецов не было абсолютно никаких шансов выбраться живыми из этой стремнины.
Глава 4
Сквозь сомкнутые ресницы настойчиво пробивался первый рассветный луч. Теодорих нехотя открыл глаза и приподнялся на локте: справа ласково журчала река, слева плотной стеной возвышался лес. Вспомнив случившееся накануне, он с трудом поднялся и осмотрелся. Эйнара нигде не было.
– Эйнар! – хрипло позвал он, напрягая истощенные силы. – Эйнар, отзовись!..
Ответом послужила пугающая тишина.
«Неужели утонул?!» – в страхе подумал Теодорих. Остатки сна мгновенно улетучились, и он торопливо пошел берегом вдоль течения реки.
Ничком лежавшего на мелководье друга Теодорих обнаружил примерно через сто шагов. Тот был неестественно бледен и неподвижен.
– Эйна-ар! – кинулся к нему со всех ног Теодорих. Подбежав и опустившись рядом на колени, принялся энергично тормошить: – Очнись, Эйнар!
Друг по-прежнему не проявлял никаких признаков жизни. Тогда Теодорих упал ему на грудь, обнял за плечи и, не стесняясь проявления не свойственных мужчинам чувств, разрыдался:
