Ной Гордон - Шаман
Второго марта на почту в Рок-Айленде пришло письмо и пакет серы от Джея Гайгера. Гайгер писал, что земля в Холден-Кроссинге, судя по описанию Роба Джея, лучше, чем они с женой могли надеяться. Он послал Нику Холдену денежный перевод, чтобы покрыть задаток на участок, и будет перечислять все последующие платежи в представительство земельного реестра. К сожалению, в ближайшее время Гайгеры не смогут приехать в Иллинойс: Лилиан опять беременна, — «неожиданная новость, которая, хотя и наполняет нас радостью, задержит наш отъезд из этого места». Они подождут, пока их второй ребенок родится и достаточно подрастет, чтобы пережить тяжелое путешествие через прерии.
Роб Джей прочитал письмо со смешанными чувствами. Он был рад, что Джей доверяет его рекомендации по поводу земли и когда-нибудь станет его соседом. Но он также испытал отчаяние, потому что этот день снова откладывался. Он много бы дал за то, чтобы посидеть с Джейсоном и Лилиан и поиграть музыку, которая принесет покой в его душу. Прерия была огромной, безмолвной тюрьмой, и большую часть времени ему не с кем было ее разделить.
Он сказал себе, что стоит подыскать хорошую собаку.
К середине зимы в племени сауков начался голод. Гус Шрёдер поинтересовался, зачем Робу Джею еще два мешка зерна, но не стал акцентировать на этом внимание, когда Роб ничего не ответил. Индейцы приняли очередной дар молча и без видимых проявлений эмоций, как и в прошлый раз. Кроме того, он принес Маква-икве фунт кофе и стал регулярно появляться у ее костра. Она клала в кофе столько поджаренных кореньев, что результат отличался от всех видов этого напитка, которые ему доводилось попробовать. Молока она не добавляла; получалось не очень вкусно, но зато горячо и как-то очень по-индейски. Постепенно они узнали историю жизни друг друга. Она четыре года проучилась в миссии для детей индейцев около форта Кроуфорд. Она немного умела читать и слышала о Шотландии, но, когда он спросил, не христианка ли она, тут же внесла ясность. Ее народ поклонялся Се-ванна — верховному богу — и другим маниту, духам. Она учила соплеменников правильно поклоняться богам, как это делали в старину. Он понял, что она, помимо всего прочего, еще и жрица, и это помогает ей быть хорошей знахаркой. Она знала все о лекарственных растениях окрестностей, и с шестов, подпиравших потолок ее жилища, свешивались пучки сушеных трав. Несколько раз он наблюдал, как она лечит сауков: сначала садится на корточки возле больного индейца и тихо играет на водяном барабане, сделанном из глиняного горшка, наполненного на две трети водой и закрытого тонко выделанной шкурой. Она терла эту шкуру кривой палкой, и в результате извлекала низкий рокочущий звук, который, как выяснилось, обладал усыпляющим эффектом. Через некоторое время она клала обе руки на ту часть тела, которая нуждалась в лечении, и говорила с больным на их языке. Он видел, как она облегчила состояние юноши, который потянул мышцы спины, и помогла старухе, страдавшей от болей в суставах.
— Как вы убираете боль руками?
Она лишь покачала головой:
— Не могу объяснить.
Роб Джей обхватил ладонями руки старухи. Несмотря на то, что ее боль ушла, он почувствовал, как из нее вытекают силы, и сообщил Маква-икве, что больной осталось жить лишь несколько дней. Когда он вернулся в лагерь сауков пять дней спустя, она уже была мертва.
— Как вы узнали? — спросила его Маква-иква.
— Приближающаяся смерть… некоторые люди в моей семье чувствуют ее. Это своего рода дар. Я не могу объяснить.
Таким образом, каждый из них принял слова другого на веру. Она вызывала у него огромный интерес, поскольку совершенно не походила ни на кого из тех, кого он знал. Уже тогда они воспринимали друг друга не только как интересных личностей, но и как представителей противоположного пола. Чаще всего они сидели перед костерком в ее типи и пили кофе или разговаривали. Однажды он попытался описать ей Шотландию, хоть и не мог определить, что она понимает и понимает ли вообще — но она слушала и время от времени задавала вопросы о диких животных или зерновых культурах. Она объяснила ему структуру племени сауков, и теперь пришла ее очередь упражняться в терпении, поскольку для него это оказалось очень сложным вопросом. Народ сауков был разделен на двенадцать групп, подобно шотландским кланам, только вместо Мак-Доналд, или Брюс, или Стюарт они назывались так: Намавук — Осетр; Мук-Киссу — Лысый Орел; Пукка-хуммовук — Желтый Окунь; Макко Пенньяк — Медвежий Картофель; Киче Кумме — Большое Озеро; Пейшейк-иссевук — Олень; Песше-пешевук — Пантера; Веймесо-ук — Гром; Муквук — Медведь; Месеко — Черный Окунь; Ара-вук — Лебедь и Мухва-вук — Волк. Кланы вполне мирно уживались вместе, но каждый мужчина-саук принадлежал к одной из двух жестко конкурирующих Половин: Кеесо-кви — Длинноволосые и Ош-куш — Храбрецы. Первенца мужского пола в каждой семье при рождении объявляли членом Половины его отца; второй мальчик становился членом другой Половины, и так далее, поочередно, чтобы эти две Половины были более или менее одинаково представлены в рамках каждой семьи и, шире, — в каждом клане. Они соперничали в играх, в охоте, в рождении детей, в числе подвигов и других славных делах — в каждом аспекте своей жизни. Непримиримое соперничество помогало саукам оставаться сильными и храбрыми, но между Половинами не существовало никакой кровной вражды. Роба Джея поразило, что эта система куда более разумна, чем привычная ему, и более цивилизованная, поскольку за многие столетия дикой междоусобной борьбы тысячи шотландцев умерли от рук представителей клана-соперника.
Из-за того, что еды и так не хватало, а также из-за недоверия к приготовлению пищи индейцами он сначала отказывался разделить обед с Маква-иквой. Но затем, когда охотникам несколько раз улыбнулась удача, он попробовал ее стряпню и счел ее вполне вкусной. Он заметил, что они предпочитают тушить мясо, а не жарить его, и, при наличии выбора, скорее возьмут красное мясо или птицу, чем рыбу. Она рассказала ему о «собачьих пирах» — религиозном вкушении пищи: маниту очень уважали собачатину. Она объяснила, что чем больше собаку ценят как домашнего любимца, тем лучше получается жертва на собачьем пиру и тем сильнее лекарство. Он не смог скрыть отвращения.
— Вам не кажется, что есть любимую собаку — несколько странно?
— Не настолько странно, как поедать кровь и тело Христа.
Он был нормальным молодым человеком, и иногда, даже при том, что на ней было несколько слоев одежды и мехов для защиты от холода, он так возбуждался, что это причиняло ему физическую боль. Если их пальцы соприкасались, когда она протягивала ему кружку с кофе, он испытывал настоящий эндокринный шок. Однажды он обхватил ладонями ее холодные квадратные руки и был потрясен бурлящей в ней жизненной силой. Он осмотрел ее короткие пальцы, огрубевшую красно-коричневую кожу, розовые мозоли на ладонях. Он спросил, придет ли она когда-нибудь к нему в хижину, просто в гости. Она молча посмотрела на него и убрала руки. Она не сказала, что ни в коем случае не придет к нему, но так никогда и не пришла.
