Елена Невейкина - Наследница
В охотничьем домике всё было по-старому, всё стояло на своих местах. Сгоревший сенной сарай заменили новым, построенным на том же месте. Знакомый егерь с улыбкой показал Элен небольшую дверь в задней стене.
— Это чтобы не пробивать больше стену, — пояснил он.
Присутствовавшие при разговоре брат и муж поинтересовались, что это значит. Егерь, хитро прищурившись, сказал:
— А вы у пани Вольской спросите. Она принимала непосредственное участие во всех событиях.
— Элен! Что здесь произошло? Чего мы ещё о тебе не знаем?
— Да, ну, вас! — она почему-то рассердилась и пошла к воде.
Пришлось егерю самому отвечать на все вопросы мужчин и предоставить подробный рассказ обо всём.
— Да. Узнаю свою жену. Она никогда не признает себя проигравшей.
— Только что это она убежала? — спросил Ален. — На что обиделась?
— Я знаю ответ, — ответил Юзеф, когда они уже отошли от сарая и остались одни. — Элен недавно сказала мне, что больше ничего слышать не хочет ни о шпагах, ни о пистолетах, ни о чём другом в этом духе. Сказала, что устала. Хочет быть просто женщиной. Женой и… матерью.
— Это хорошо. Вот только получится ли у неё?.. Постой. Матерью?!
— Да! Ален, ты скоро станешь дядей!
— Юзеф, что ты говоришь?!
— Тсс! Молчи! Она убьёт меня! Зарежет, отравит или ещё как-нибудь, если узнает, что я кому-то рассказал, — засмеялся Юзеф, — но у меня просто нет сил молчать!
Они обнялись, смеясь, и пошли к лесу. Наблюдавшая за ними издалека Элен с досадой топнула ногой и сквозь зубы произнесла только одно слово:
— Трепло!..
На следующее утро, когда все собрались к завтраку, вдруг обнаружилось, что двое отсутствуют — Каролина и Ален. Их коней на месте тоже не было. Появились они только к обеду. Переодевшись, Каролина села со всеми за стол, но не притронулась к еде. Элен заметила, что у девушки слегка дрожат руки. Ален вошёл чуть позже, и все почувствовали, что он тоже волнуется. Разговор сам собой затих, все смотрели на него. Ален, не садясь, обратился к матери Каролины:
— Пани Вольская, простите мне мою смелость. Я прошу руки вашей дочери Каролины. Я люблю её.
Элен подумала, что, очевидно, брат испытал чувство ныряльщика в прорубь: страшно, но нужно, так лучше уж быстрей и сразу! Только этим можно было объяснить лаконичность обычно обходительного и галантного Алена. Пани Вольская улыбнулась, потом, подавив улыбку, серьёзно ответила:
— Вы делаете нам честь, граф, прося руки панны Каролины. Но для меня главное — её счастье. Хотелось бы слышать твой ответ, моя дорогая, — обратилась она к дочери. — Ты согласна стать женой графа Кречетова?
Каролина с лицом и шеей цвета мака, пролепетала еле слышно:
— Да, — и улыбнулась, подняв сияющие глаза на Алена.
— В таком случае, я благословлю вас, дети.
Ален склонился в поклоне, но не успел ничего сказать, как раздался голос пана Яноша:
— А почему вы у меня разрешения не спрашиваете, пан Ален?
Теперь все смотрели на него. Все, кроме пани Ядвиги. Она с улыбкой отвела глаза.
— А-а… дядя Янош, а почему Ален должен спрашивать у вас… — Элен даже слов не находила чтобы задать вопрос.
— Всё просто, — объяснил он. — Ваш брат, пани Вольская-младшая, так поторопился, что опередил меня, а я, между тем, собирался сегодня сообщить вам, что недавно сделал предложение пани Вольской, и она милостиво приняла его, согласившись стать моей женой, — Янош встал, подошёл к пани Ядвиге и поцеловал ей руку. — И мы перед поездкой сюда обвенчались. Так что, панна Каролина теперь и моя дочь!
Каролина, не в силах сдержать себя, взвизгнув, выскочила из-за стола, подбежала и обняла Яноша.
— Я так рада! Значит, теперь у меня есть ещё и отец! Господи! Я самая счастливая на земле!
— Каролина! — в голосе матери звучало явное неудовольствие. — Сядьте! Как вы себя ведёте?! Вы теперь невеста графа Кречетова! Стыдитесь! Что он о вас подумает?
Девушка смутилась, села на место и, спрятав руки под столом, опустила голову. На помощь тут же пришёл Ален:
— Он подумает, что его невеста — самая искренняя и добрая девушка на свете!
— Я это подтверждаю, — подал голос и Янош, — и, теперь уже на правах отца, хочу вам сказать, молодой человек: храните и оберегайте панну Каролину от всех неприятностей. Будьте ей и мужем, и другом, и братом. Ведь, если не ошибаюсь, вы намерены увезти жену в Россию, где кроме вас у неё не будет никого. Ей будет трудно в чужой стране.
— Пан Янош, её встретят там с радостью, я уверен, и быстро полюбят. Её просто нельзя не полюбить!
— А я хочу сказать несколько слов моей дочери, — опять заговорила мать. — Тебе, моя дорогая, выпала честь стать женой графа Кречетова. Будь достойна этого и… — голос её дрогнул, — помни, что я люблю тебя, девочка моя.
— Мама, не плачьте, — бросилась к ней Каролина, — Не волнуйтесь за меня, я буду очень стараться… вести себя правильно.
— Пани Вольская, ваша дочь будет прекрасной графиней, я в этом не сомневаюсь, — Ален хотел поцеловать пани Ядвиге руку, но она встала и обняла его.
— Я очень рада за вас обоих, пан Ален. Дай вам Господь счастья!
— Да! — воскликнул молчавший до сих пор Юзеф. — Счастья и много красивых детей!.. Ой!
Элен пихнула его в бок, пока никто не смотрел в их сторону, и тихо повторила то, что произнесла на берегу:
— Трепло!
— Ты о чём, дорогая? — с невинными глазами спросил Юзеф.
— Ой, только не нужно изображать удивление. У тебя это плохо получается, — так же тихо ответила Элен и встала, чтобы поздравить всех четверых.
Эпилог
На дорожке, ведущей от ворот, появился пожилой пан. Он шёл неторопливо, слегка прихрамывая. Подойдя к беседке, скрытой за кустом сирени, он, как и ожидал, нашёл там Элен. Она читала книгу, но сразу отложила её, увидев у него в руке письмо.
— Дядя Янош, это от Алена?
— Не совсем. На этот раз от Каролины.
— Что она пишет? Ведь вы уже прочитали, правда? Как там маленький Владимир и Полина?
— Полина всё хорошеет, как и положено графской дочери, а Владимир вовсю уже болтает. А скоро, по словам Каролины у них появится ещё сестрёнка или братик.
— Вот это новость! Ай, как прекрасно! Значит, я вот уже в третий раз стану тётей!
— Да. А ещё лучше стань мамой в третий раз. Вы с Юзефом отстаёте, — усмехнулся Янош.
— Успеем! — засмеялась Элен.
— Ма-ам! Гжесь не хочет со мной играть! — маленькая Кристина бежала из дальнего угла сада к беседке. За ней неторопливо следовал десятилетний Гжесь.
— Гжесь, что случилось? Почему ты не играешь с сестрой?
— Потому что она маленькая, ей всего восемь лет. А я уже большой, почти взрослый!
