Василий Седугин - Словен. Первый князь Новгородский
— Что есть, то есть, — охотно согласился Словен. — У нас с тобой нелады с первого знакомства. А уж теперь, когда ты меня похитила, и подавно не могу переносить.
— Но придется, — язвительно проговорила Гудни и отвернулась. — Закончится твое заточение, и чтоб век тебя не видеть. Шагу во дворец не сделаешь!
Словен ничего не ответил. Они разными дорогами вернулись в дом.
В молчании прошел ужин, потом Словен лег на лавку и уже стал засыпать, как вдруг снаружи послышался шум, затем раздались крики, звон оружия, беготня людей. Начался непонятный переполох.
— Наверно, славяне напали, — пробормотала про себя Гудни и выбежала из дома.
«Меня пришли освобождать, — горячей волной по груди прошла догадка. — Бранибор и Брячислав как-то узнали, где я нахожусь, и прибыли с дружинами. Больше некому!»
Он сел на лавку и стал ждать. Оружия при нем не было, а без него вмешиваться в схватку стало бы непростительной глупостью.
Наконец шум стих, за дверью замелькали факелы, в дом вошла группа воинов. По одежде Словен легко определил, что это были германцы.
— А, князь, это ты здесь притулился! — раздался веселый голос, и Словен узнал герцога Одвольфа. — Мир тесен! Вот и снова нам пришлось встретиться. Не ожидал?
— Не стремился с тобой увидеться, — холодно ответил Словен.
— Это верно. Мне ты тоже не очень приболелся. Но собирайся побыстрее, забираю тебя с собой.
— Зачем я тебе понадобился?
— Совершенно не нужен. Не за тобой я приехал, не из-за тебя брал крепость. Я прибыл за своей первой любовью, за Гудни! Никого я в своей жизни не любил и никогда не полюблю, кроме нее! Теперь я увезу ее в свои владения, нас жрецы обвенчают в священном храме, и заживу я с любимой женщиной счастливой жизнью!
Перед Словеном стоял все тот же взбалмошный и суматошный герцог, каким он видел его при последней встрече.
Словен вышел из дома. Там уже стоял возок, запряженный парой коней. В нем сидела закутанная в плащ Гудни; плащ, как видно, дал ей Одвольф. Князь сел рядом с ней. Она не сказала ему ни слова. Воины тронулись в сторону крепостных ворот, возок, охраняемый дружинниками герцога, поехал следом за ними; путь освещали многочисленные факелы, вырывая из темноты то кущи деревьев, то проем в стене леса, по которому шла извилистая дорога, всадников, то морды коней, лица людей… Словен ехал, и ему казалось, что все это происходит во сне. И внезапное нападение германцев, и новое похищение, и эта дорога были как из сказки, сказки страшной и загадочной… Но одно он знал точно, что славянские князья его не спасут, что он совершенно один среди врагов, ему не на кого надеяться, кроме самого себя. И все же он верил, что появится возможность сбежать, не вечно ему томиться в плену. В крайнем случае, размышлял он, дам весточку о себе в Руссинию, а уж племя выкупит своего князя.
Ехали всю ночь. Наконец, когда солнце поднялось над верхушками деревьев, остановились возле ворот крепостной башни. Словен сквозь дрему видел, как открываются ворота, как отряд втягивается в крепость, как возок по узкой дорожке виляет среди домов и останавливается возле двухэтажного дворца.
Он тотчас сошел с возка, стал шагать взад-вперед, разминая затекшие ноги. Гудни вслед за Одвольфом пошла во дворец, а его повели в дом, где отдали под надзор группы воинов, проживавших в нем. Там ему определили место в углу, подальше от входа, дали тряпье, которое должно было служить постелью, и оставили в покое. Он раскинул его по лавке, лег и быстро уснул, несмотря на шум и разговоры; в военных походах он привык спать в любой обстановке.
В обед его разбудили, сунули в руки глиняную чашку с ложкой, в ней был налит суп из зайчатины с репой. Голодный, он съел его и снова улегся на лавку. Пока надо жить так, смирно, не ропща, быть послушным и покладистым, а потом посмотрим.
VII
Потекли скучные, однообразные дни. Сначала воины стерегли каждый его шаг, но потом, как видно, им это надоело, его стали отпускать на прогулки по городу одного. Он обошел его вдоль и поперек, высмотрел все уголки. Город был небольшой, здесь жили дружинники герцога, ремесленники, торговцы. Возле дворца на площади раскинулся рынок. Выбор товаров был небольшой, это не Рерик — торговый порт на берегу Балтийского моря; сюда, в глубину лесов, где можно встретить и стаи волков, и разбойников, не очень охотно ехали купцы, да и то в сопровождении сильной охраны.
Единственное, что привлекло внимание Словена, был языческий храм. Он был построен из бревен, имел квадратную форму. Внутри его находился алтарь с жертвенником, которые окружали грубо сделанные деревянные изображения богов — рожденного землей Туискома и его сына Мана, основателя племени германцев; рядом с ними стояли скульптура Донара, бога грома, который вел германцев в бой, Фрейера — бога солнца, и еще многих других, про которых Словен ничего не знал. На жертвеннике лежало священное кольцо, которое хранитель храма надевал во время богослужения, стояла жертвенная чаша для крови.
За все время пребывания на новом месте в голове Словена вертелась одна и та же мысль: надо найти человека, который бы смог сообщить о нем на родину. Кто мог быть таким сообщником, он не знал, вглядывался в лица встречных, прохаживался по рынку, выискивая купцов из славянских земель. Они были, он с ними заговаривал, намекал на свое происхождение, говорил, что ему нужна помощь и что он щедро заплатит. Наконец один из них откликнулся на просьбы, прошептал:
— Жди меня вон за тем углом.
Словен отошел. Скоро явился купец:
— Меня Азаром звать. А ты кто таков? Как сюда попал?
Словен назвался, кратко рассказал свою историю:
— Помочь бежать я тебе не смогу, слишком строго у них с охраной. Да и провезти по германским землям человека, чтобы никто не заметил, невозможно. А вот просьбу твою какую-нибудь выполнить смогу.
— Тогда сообщи в Рерике великому князю Довбушу, где я нахожусь. Больше ничего. А уж он сообразит, как поступить.
— Ладно, это я тебе обещаю.
— Когда собираешься в обратный путь?
— С месяц пробуду. Торговлишка плохо идет. Край глухой, дикий, средств у народа немного…
Это был важный разговор! Словен сразу ожил, надежда помогала переносить тягости плена.
Однажды, когда он проходил мимо дворца, из-за угла ему подала знак Гудни, велела идти за собой. Он повиновался. После приезда в город они ни разу не встречались и не говорили. Взаимная вражда не располагала к общению.
Она завела его в укромное местечко, где не было людей, и, постоянно оглядываясь, жарким шепотом проговорила:
— Словен, ты должен помочь мне бежать!
