Василий Седугин - Словен. Первый князь Новгородский
Присели, тяжело дыша.
— Ничего не слышно? — спросил он.
— Спят, как сурки.
— Думаешь, не скоро хватятся?
— Не раньше завтрака. А может, к обеду. Сумеем далеко уйти.
Стали ждать рассвета. Скоро между деревьями стал пробиваться слабый свет, завиднелись деревья. Он дотронулся до ее руки:
— Двинулись.
Под ногами скользкая гнилая листва, высокая трава скоро измочила их до пояса. Попадались овраги с ручейками, грязью, приходилось карабкаться по их крутым склонам, они скоро перемазались, но не обращали на это внимания.
Легче было идти в сосновых борах, почва там была песчаная с редкой растительностью, кустарник почти не встречался.
Через час вышли на большую поляну. На ней стояло раздвоенное дерево. Как видно, в свое время оно было сломано, из пня выросло два ствола, образовав подобие кресла. Гудни тотчас уселась в него, произнесла шутливо:
— Ну вот, я снова великая княгиня и сижу на великолепном троне. Я жду льстивых слов и почитания моих подданных!
— Мы достаточно далеко ушли от крепости, — не поддержал ее шутки Словен. — Думаю, можем чуть-чуть отдохнуть и перекусить.
Они съели по куску вяленого мяса и снова углубились в чащу. Было сумрачно, низко стлались тучи, иногда моросил дождь. Лес будто затаился. Не слышно было ни пения птиц, ни голосов животных. Но Словену с Гудни было не до них. Они шагали быстро, радуясь, что позади остаются все новые расстояния.
В полдень решили сделать новую остановку. Плотно поели. Гудни отошла в сторонку и скоро вернулась, проговорила удивленно:
— Не поверишь, но рядом, на другой поляне, я только что видела такое же кресло из раздвоенного дерева, на котором сидела утром!
— Не может быть, — засомневался он. — Если только кто-то нарочно не постарался.
— Погляди сам!
Они вышли на соседнюю поляну, он поразился:
— Точь-точь такое мы видели!
— Может, оно и есть?
— Да ты что! Мы так далеко ушли!.. Впрочем, посмотри, вот такой же пень, на каком я сидел утром…
— Мы вернулись на прежнее место, из которого ушли! — ахнула Гудни. — Как это могло случиться?
Словен и сам уже понял, что так оно и было. Он понуро стоял, боясь признаться в своей ошибке, которая могла теперь стоить им жизни.
— Ты что, привел меня сюда нарочно? — с ужасом говорила Гудни. — Но зачем тебе это надо? Чтобы погубить в отместку за прежнее? Да, теперь Одвольф меня не помилует, он прикажет разодрать меня на части, привязав к коням, или придумает другую, не менее жестокую, казнь. Но ведь он и тебя не пощадит!
— Кажется, я начинаю понимать, как это случилось, — медленно проговорил Словен, не обращая внимания на истеричные выкрики Гудни. — Мы так спешили, что я забыл следить, в каком направлении идем. Солнце скрыто облаками, поэтому мне надо было иногда сверяться по другим приметам — по лишайникам, которые растут на деревьях с северной стороны, по густоте ветвей с южной. Ничего этого я не делал.
— Ну и что? Мы же шли только прямо!
— Любой охотник знает, что у человека одна нога короче. И если не следить, куда идешь, то сделаешь большой круг и вернешься на прежнее место. На охоте в ненастную погоду мы постоянно настороже, кроме наблюдения за приметами, делаем зарубки на деревьях, оставляем сломанные ветки.
— Стало быть, мы опять оказались недалеко от крепости?
— Да, совсем рядом, в часе ходьбы.
— И скоро явятся воины Одвольфа?
— Думаю, вот-вот нагрянут.
— Значит, мы сами влезли в их лапы?
— Выходит, так.
Повисло долгое молчание.
Словен прошелся по поляне, вдруг слабо вскрикнул:
— Я вижу здесь чужие следы!
— Откуда им быть? — недоверчиво спросила Гудни.
— Вот и я хотел бы знать. Но они накладываются на наши. Гляди, тут кто-то побывал после того, как мы ушли с поляны. И было их много. Примерно десять человек.
— Они шли следом за нами?
— Скорее всего. И это люди герцога.
— Значит, по нашим следам они тоже сделают круг и придут сюда?
— Думаю, да.
— Что же нам делать?
Словен немного подумал, решил:
— Преследователи где-то правее нас. А мы свернем влево, запутаем следы и через пару-тройку часов возьмем направление на Руссинию.
Потом они узнают, что нечаянная ошибка спасла им жизнь. Побег был обнаружен быстро, еще до завтрака. Одвольф намеревался пойти с Гудни в храм и освятить брак. Стал искать, но ее нигде не было. Подняли тревогу. Скоро выяснилось, что исчез и князь. Тотчас снарядили погоню. Молодые воины быстро настигали беглецов, но след вдруг повернул вправо и пошел в сторону крепости. Это вызвало у преследователей недоумение и растерянность. Одни посчитали, что это хитрая уловка, другие думали, что сбились со следа и гонятся за другими людьми. После небольшого совещания решили разойтись в разные стороны, запутались окончательно и потеряли время.
Словен и Гудни между тем уходили все дальше и дальше. Теперь он часто сверял направление движения, к тому же к вечеру выглянуло солнце. Это придало им еще большую уверенность.
Перед закатом они выбрали для ночевки небольшой лужок на берегу маленькой речушки.
— Здесь должна быть рыбка, — деловито проговорил Словен.
Он вытащил иголку, смастерил из нее крючок, привязал к нему нитку, приладил поплавок и вырезал гибкое удилище. Затем на траве поймал нескольких кузнечиков.
Рыба пошла дуром, он не успевал забрасывать удочку.
— И что же, будем есть сырой? — спросила Гудни, разглядывая улов.
— Еще чего! Сейчас приготовлю кушанье, пальчики оближешь!
Словен отыскал сухую березу, с помощью огнива и трута разжег костер. Потом почистил рыбу, посолил ее и насадил на прутья. Когда костер прогорел, над углями приспособил добычу и стал поджаривать.
И тут появились комары. Сначала их было немного. Но чем ниже садилось солнце, тем больше их становилось. Гудни отбивалась от них, как могла, но они облепляли лицо, шею, ноги, лезли в глаза, нос, рот, неистово кусались.
— Неужели от этих тварей нельзя найти спасения? — истерично выкрикнула она.
Словен давно привык к нашествиям комаров и их укусам во время охоты. Он взглянул на женщину, не спеша нарвал зеленой травы и бросил в костер. Клубы белого дыма поплыли вдоль реки.
— Становись возле меня, — пригласил он ее.
Так, стоя в дыму, они поужинали. Затем возле костра легли спать. Трава прогорела, угли остыли, вновь налетели комары. Пришлось лицо закрывать одеждой. Тотчас становилось жарко и душно, нечем было дышать. Однако едва открывались, как тотчас начинали жалить маленькие кровососы. Мучились, пока не уснули.
