Тайна Моря - Стокер Брэм

— Очень рада тебя видеть, — вот и все ее приветствие. Затем она добавила: — Миссис Джек будет с минуты на минуту. До того нам нужно условиться, что отсюда до Абердина, на протяжении всего дня, мы с тобой только друзья.

— Да! — сказал я и добавил: — Временно!

Она продемонстрировала в улыбке жемчужные зубки и ответила:

— Хорошо. Временно! Да будет так!

Затем вошла миссис Джек и тепло меня приветствовала, после чего мы уселись за завтрак. Покончив с ним, Марджори набрала немалый сверток сэндвичей и перевязала в дорогу. Его она вручила мне со словами:

— Будьте добры, повезите вы. Лучше устроить обед на открытом воздухе, нежели в гостинице, — вы так не считаете?

Незачем говорить, что я всецело согласился. Оба наших велосипеда уже поджидали у двери, и мы, не теряя времени, отправились в дорогу. Более того, моей спутнице так не терпелось выехать, словно она не желала никому попадаться на глаза.

День стоял великолепный. Ярко светило солнце; на бирюзовом небе тут и там были разбросаны пушистые облака. В спину подталкивал восточный ветерок, словно мы шли под парусом. Было прохладно, дорога ложилась под колеса гладко, как асфальт, но с пружинистостью утрамбованного гравия. Мы попросту летели, почти не прикладывая усилий. Я видел восторг на лице спутницы так же ясно, как чувствовал его в себе. Все было сплошь наслаждением — наверху, внизу, вокруг нас; и сомневаюсь, что где-то под солнцем нашлись бы еще два таких радостных сердца, как у нас с Марджори.

Пока мы летели, по обе стороны бесконечными панорамами простирались живописные пейзажи. Высокие горы в полянках вереска, лежащего в это время года заплатами тут и там; высящиеся над нами деревья, чьи ветви со скрипом покачивались на ветру, рассыпая у нас на пути калейдоскопические узоры света и теней; бурая речка, подпитываясь несметными ручьями, бежала по руслу из камней, местами поднимавших темные головы из пены на коричнево-белой воде; зеленые поля, уходившие от реки или круто выбиравшиеся у нас из-под ног к высоко расположенным соснам или черным горам за ними; бесконечные лесные проходы, где сквозь мрачную тень бурых стволов, что росли из бурой массы устилающих землю опавших иголок, и сквозь листья падало солнце с такой невыносимой яркостью! И снова на опушку, где солнце сидело в небе как влитое и даже сама мысль о тени казалась невероятной. С крутых холмов, когда земля словно сама скользила назад под летящими колесами, и на небольшие пригорки, преодолевавшиеся без труда благодаря ветру в спину и высокой скорости.

Уже скоро горы перед нами, вначале казавшиеся непрерывной шеренгой хмурых великанов, преграждавших дорогу, словно расступились. Мы сворачивали то налево, то направо, поворот за поворотом открывая пред собой новые виды, пока наконец не попали в низину между холмами у Баллатера. Здесь, ввиду возможной опасности, мы осторожно поползли по крутому склону вниз, к городу. Миссис Джек предлагала сделать первую остановку в Баллатере. Но когда у подножия холма мы вновь набрали скорость, Марджори сказала:

— О, не будем останавливаться в городе. Я не вынесу его после такой замечательной поездки через горы.

— Согласен! — откликнулся я. — Поднажмем! Эти двадцать миль пролетели как один миг. За Камбус-о-Мэем на северной стороне есть озеро: можно проехать вокруг него и снова вернуться на дорогу в Диннете. Если хочешь, пообедаем там на красивой опушке леса.

— Очаровательно! — ответила она, и счастливая девичья свежесть ее голоса прозвенела, словно подходившая к сцене музыка. Миновав Баллатер и забравшись на холм по дороге к железнодорожному мосту, мы задержались и оглянулись, и в беспримесной радости она взяла меня за руку и придвинулась ближе. Ничего удивительного, что она была так тронута, ведь во всем мире не много мест могли бы потягаться красотой с этим. Справа над нами и на противоположной стороне долины высились горы насыщенно-коричневого цвета, покрытые розовыми полянками и зелеными линиями, а прямо перед нами, в центре этого амфитеатра, два круглых холма, растущих из тонкой дымки, служили входом в долину, что поднималась выше. Дорога в Бремор предстала нам натуральной дорогой тайн под стражей зачарованных врат. Со вздохом мы повернулись спиной к этой красоте и, проехав реку, помчали мимо Камбус-о-Мэя между сосновыми лесами, обнаруживая новые прелестные виды. На востоке находились бок могучего холма и болото, окруженные со всех сторон великими горами, уходившими в туманную бледно-голубую даль. Далеко внизу под нашими ногами лежали два широких озера сапфирового оттенка, тут и там окаймленные лесами и усеянные островками, где деревья гнулись к кромке воды. Какое-то время Марджори не могла отвести взгляд, дыша полной грудью и стоя с сияющим лицом.

Наконец она повернулась ко мне, ее прекрасные глаза светились от непролитых слез, когда она сказала:

— О, есть ли на свете что-то прекраснее этой страны! И есть ли что-то изысканней нашей сегодняшней поездки!

Может ли мужчина любить женщину сильнее, чем когда она поддается красоте и переживает во всей их полноте и простоте чувства, что не даны мужскому полу? Я верил, что нет, когда мы с Марджори неслись по крутой дороге и миновали хрустальные озера Кендр и Даван по пути к лесу, где наметили себе обед на свежем воздухе. Здесь, в лесном безветрии, на солнцепеке, нам показалось слишком жарко, чтобы комфортно сидеть под открытым небом; и мы были рады тени деревьев.

Когда мы сели и я принялся доставать сэндвичи, Марджори сказала:

— А теперь расскажи об успехах в разгадывании шифра.

Я так долго не отзывался, что она подняла голову и бросила на меня взгляд, полный удивления.

Очарованный ею, я напрочь забыл и о шифре, и о том, что он означал.

Глава XIV. Секрет раскрыт

— Мне столько надо поведать, — произнес я, — что, право, и не знаю, с чего начать. Пожалуй, лучше рассказать все здесь же, когда мы одни и нас никто не потревожит. Мы управились с дорогой так быстро, что времени еще много и нужды торопиться нет. Когда перекусишь, я расскажу тебе все.

— О, прошу, не томи, — сказала она, — я сгораю от нетерпения. Расскажи сразу.

— Юная леди, — ответил я строго, — а ведь вы неискренни! Ты же сама знаешь, что ужасно проголодалась, чего и следует ожидать после двадцатимильной поездки, и ты говоришь согласно представлениям об условностях, а не велениям сердца. Традиции ни к чему, во всем этом нет ни капли традиционного. А теперь угощайся тем, что заботливо приготовила одна очень красивая и очаровательная девушка!

Она предупредительно подняла палец:

— Помни. Друзья. Временно.

— Хорошо, — ответил я. — Так и будет. Но если леди пожелает призвать меня к ответу в суде за клевету, я готов повторить свои слова, где, когда и как ей угодно. Я повторю, что сказал, и понесу любое наказание.

Она принялась за сэндвичи — как мне показалось, не без удовольствия.

Когда мы оба доели, она повернулась ко мне и сказала:

— Сейчас же!

Я достал из кармана переписанную повесть дона Бернардино де Эскобана и вручил ей. Она просмотрела ее, бегло пролистнув страницы. Потом вернулась к началу и после первых же строк сказала с блеском в глазах:

— Неужели это и правда перевод тайнописи? О, как я рада, что у тебя получилось. Ты умница! — Она достала свои часы и, взглянув на них, продолжила: — Времени предостаточно. Почитаешь мне? Так будет намного интереснее! И позволь задавать вопросы.

— С радостью! — ответил я. — Но не лучше ли будет, если я сперва прочитаю, а потом ты задашь вопросы? А еще лучше — прочитай сама, а потом спрашивай.

Это я предложил неспроста. Если бы читал я, мои глаза были бы заняты, но если бы читала она, я бы ни за что не отвел их от ее лица. Мне не терпелось увидеть сменяющиеся выражения, с которыми она будет следить за каждой строчкой этой странной истории. Прежде чем ответить, она задумалась на пару секунд, посмотрев мне прямо в глаза. Думаю, она разгадала мой секрет — по крайней мере, ничем другим не объяснить было нежный румянец, разлившийся по ее лицу.