Тайна Моря - Стокер Брэм
Еще один этап — и дело сделано. На новой странице я расставил вычеркнутые цифры в ряд и с удовольствием увидел, что они образуют внутренний текст, читавшийся с тем же ключом. «Погребенные» слова, пользуясь термином самого Бэкона, были следующими:
«Утес Пещеры Сокровищ в одном градусе с половиной к северо-востоку от внешней скалы».
Тогда, и только тогда, меня свалила усталость. Солнце уже давно встало, но я рухнул в постель и мгновенно уснул.
Когда я проснулся, звенел гонг к завтраку. После еды я вернулся к следующей задаче: разработать свою вариацию цифрового ключа, но для букв с точками — раз я уж начал не расшифровывать, а разрабатывать. Поломав голову, я наконец получил соответствующий шифр [27].
Затем я применил новый ключ к копии шифра с печатных страниц.
Я работал без остановок и закончил первую страницу, выписывая ответы только на те комбинации, которые подходили к моей схеме, и оставляя сомнительные места пустыми. Затем отложил получившийся ключ и с бьющимся сердцем окинул взглядом весь результат.
Он меня более чем удовлетворил, поскольку, несмотря на множество пропусков, складывалась связная история. Тогда я перешел к пропускам, меняя ключ под план их автора, пока мало-помалу не овладел секретом шифра.
Впредь с этого часа и до расшифровки последней буквы я не знал покоя. Время от времени все-таки приходилось есть и улучать по нескольку часов сна, перевод оказался слишком трудоемким, медленным и утомительным для глаз, чтобы продолжать без перерыва, однако с каждым часом я набивал руку. Впрочем, труд был закончен только к вечеру четвертого дня. Тогда я целиком понял замысел автора.
Все это время я не получал вестей от Марджори, и одно это превращало работу в необходимое успокоительное. Не будь у меня долгого и тяжелого занятия, чтобы отвлечься от нескончаемого разочарования, сам не знаю, куда бы я себя дел. В тот вечер я с полным правом ожидал письма последней почтой. Я знал, что Марджори проживает где-то в пределах графства; местные письма приходили именно под вечер. Однако ничего не пришло, так что ночью я переписывал перевод набело.
Первая его часть представляла собой письмо и выглядела следующим образом:
«Мой дорогой сын, я пишу тебе из городка Абердина, что в Шотландии, где слег с болезнью прежде, чем отправился на исполнение своего Поручения. За время долгой немощи я записал полную историю всего происшедшего, чтобы ты знал ее так, как если бы слышал собственными ушами и видел собственными глазами. Пишу я одного ради: чтобы ты, мой старший сын, и остальные мои дети в случае моей неудачи — а я уж слишком слаб телом — исполнили Поручение, которому я дал слово посвятить как себя, так и тебя; чтобы, покамест Поручение не будет исполнено, ни ты, ни я, никто другой не был свободен для всего, что претить нашему устремлению способно. Но чтобы моя клятва не угнетала моих детей, а буде потребуется — их детей и детей их детей, достаточно, чтобы исполнить Поручение клялся всегда только один. Для того отныне и впредь я поручаю старшему сыну в каждом колене присягать на верность Поручению, ежели только его обязанность иной прямой наследник не переймет. Коли же этого не случится либо Поручение достигнуто не будет, долг перелагается далее, покамест не найдется ближайший по первостепенности наследия, ежели только его обязанность не переймет иной прямой наследник. И помните все, кому выпадет священный долг: секретность превыше всего. Изначально сие великое Поручение мне великодушно вверили Его Святейшество Папа Римский Сикст V и мой добрый соотечественник, испанский кардинал, в силу того, что древняя честь нашей дорогой Испании столь прочно занимает место в моем сердце, что самому времени не изгладить ни ее, ни ее продолжения в сердцах моих детей. Посему Его Святейшество наделил меня широчайшими полномочиями для преодоления всяких обстоятельств, что на пути к успеху возникнуть могут. Посему Его Святейшество издал сообразно с Поручением Освобождение, что очистит любого от грехов на пути к исполнению долга, буде потребуется. Но поскольку Поручение тайно, а несвоевременное оглашение Освобождения может привлечь взоры любопытствующих к его существованию, Документ сей хранится в тайном архиве Ватикана, где, возникни таковая потребность, будет найден Святым Отцом, взошедшим в дальнейшем на Престол святого Петра, по обращению от имени любого, кто преступит закон или правила детей Христовых. И я поручаю тебе, о сын мой, помнить: пусть в повествовании повстречается странное, в моих глазах все это — истина до самого последнего слова, хоть тебе и может показаться, что она не сообразуется с рассказами моих современников.
И, о сын мой и дети мои, примите сие мое последнее благословение, а с ним — мое напутствие не сходить со стези Веры и Праведности, Чести и Добросовестности, преданно храня долг прежде всего перед Святой Церковью и Королем. Прощайте! Да охранят вас и порадеют в исполнении долга Господь Бог, Дева Мария, святые и ангелы.
«Это принесут надежные руки, ибо боюсь я, как бы оно не угодило в руки английской королевы или ее еретической свиты. Коль случится так, что вы не преуспеете тотчас в скором воплощении Поручения, — что вполне возможно, коль скоро силы нашей Армады ограничены, — Поручение может потребовать поселиться на сих берегах, дабы оберегать цель и выжидать, когда возникнет удобная оказия. Но будь настороже, сын мой, ведь исполнитель Поручения будет вечно окружен врагами, безбожными и безжалостными, чья алчность, коль пробудится, пагубна для всего, чем мы дорожим. Dixi [28]».
Далее шло следующее:
«Повесть Бернардино де Эскобана, рыцаря Креста Святого Престола, испанского гранда».
Далее излагалась полная история [29] великого Сокровища, предназначенного папой Сикстом V для покорения Англии и доверенного автору повести, который на свои деньги построил и возглавил корабль Армады «Сан-Кристобаль» — флагман флотилии кастильских галеонов. Папа, утомленный требованиями Филиппа Испанского, оскорбленный его желанием назначать епископов и еще более уязвленный неосторожной дерзостью графа де Оливареса, испанского посла в Риме, задумал секретное Поручение и по совету испанского кардинала выбрал для его исполнения дона Бернардино де Эскобана. Ради своего замысла он выслал для нового галеона носовую фигуру, отлитую Бенвенуто Челлини из золота и серебра для его собственного галеаса. Также он втайне подарил дону Бернардино на память брошь в виде носовой фигуры работы того же мастера. Дон Бернардино рассказывал о разгроме Армады и о том, как пострадал его корабль, после чего, опасаясь за вверенные сокровища, он укрыл и их, и драгоценную носовую фигуру в подводной пещере возле мыса в заливе Абердинского побережья. Для пущей сохранности он взорвал вход в пещеру. В повести встречались любопытные фразы — к примеру, когда папа говорит: «Во исполнение чего вверяю тебе сокровища такой величины, какой еще ни одна страна не знала». Их следовало расходовать только во имя Истинной веры, а в случае провала всего предприятия — передать в руки тому королю, что взойдет на трон после смерти Сикста V. И снова: «Пещера та великая, на южной стороне Залива, о многих проходах и глухих тупиках… Свет лампы отражали черный камень ошую и красный одесную».
Затем — заметки о дальнейшей истории Поручения:
«Я привел в настоящий вид повесть моего отца, славного и добродетельного дона Бернардино де Эскобана, для сохранения его тайны. Поскольку упомянутую им карту мне сыскать не удалось, хотя все остальные документы и карты пребывают на месте, может потребоваться, чтобы ветвь нашего дома проживала в этой стране согласно условию Поручения и знала английский язык как свой родной. Когда писал отец, я был лишь юнцом, и многие годы от его кончины принесли многие изменения, а того, кто должен был передать мне послание и все бумаги, уж нет — он лежит, как считается, бок о бок с моим отцом под волнами Скейрс. И потому мне оставалось руководствоваться лишь короткой запиской о содержимом дубового сундука, где я их нашел, хоть и не все. Уста, что могли бы разгадать загадку, уже замолкли навсегда.
