Трейдер. Деньги войны (СИ) - Соболев Николай "Д. Н. Замполит"
— Смотри, какая красота, — без лишних слов она сунула мне под нос дамский журнал.
На рекламе томно изгибалась девица в жемчугах, но в фокусе лежало колье-чокер с блестящими камушками. Я с ужасом подумал о том, сколько это может стоить, если они настоящие, но следующая фраза позволила облегченно выдохнуть:
— Потрясные стразы, правда?
— Считай, что они уже твои.
— Ты такой милый, — она без церемоний обхватила мою шею и чмокнула в губы.
Перед глазами пронеслось, как я задираю ей подол и разнузданный секс на туалетном столике, но прежде чем я протянул руки, за дверями послышался шум, и в гримерку после короткого стука бесцеремонно всунул голову Панчо:
— Облава.
Блин, если в МИТ узнают, что меня замели в притоне, это крах.
— Пошли! — вскочила Таллула. — Тут где-то есть второй выход…
Ося героически остался прикрывать, а Таллула, Панчо и я ломились по узким подвальным коридорам, петлявшим между котельной, шахтой лифта и котлом с мазутом. Вскоре мы выскочили в в проход между двумя зданиями, близнец того, где вход в спикизи.
Там-то нас попытался перехватить некто в шляпе и плаще, но он не успел даже показать значок — Панчо с ходу вломил прямой в челюсть и добавил в бочину. Мы пробежали мимо упавшего на колени бедолаги и что есть сил помчались по Коммонвелс-авеню, слушая за спиной трели свистков, свернули на Дирфилд-стрит и дальше, на Бэй-Стейт-роуд. На наше счастье, общество Phi Delta Theta отмечало какой-то праздник и возле братского дома собралось человек сто студентов. Мы проскочили под шуточки и восторженное улюлюканье, а вот полицейские завязли…
Хоть мы и двигались быстро, но замерзли — удрали без верхней одежды, а в марте поздним вечером хорошо если не морозец, тем более, я отдал пиджак Таллуле.
Через десять минут, запаленно дыша, мы ввалились в наш теплый дом.
— Ой, ноги не держат… — Таллула плюхнулась на диванчик в гостиной.
— Очень помогает массаж, — прохрипел я, поднося ей стакан с согревающим вискариком, — могу сделать…
Панчо закатил глаза, а я зыркнул на него — сгинь, чтоб я тебя не видел! Он с ухмылочкой скрылся, а я провел Таллулу в ванну, подал полотенце, халат и тапочки. Она заперлась, а я метнулся перестилать белье.
— Эй, дон Хуан, держи, — сквозь приоткрытую дверь Панчо протянул мне пачку дюрексов.
— Где взял?
— В спикизи, у бармена, пока ты на сцену таращился.
Через полчаса она выплыла из клубов пара в махровом халате и с тюрбаном на голове. Без этой дурацкой пудры и нарисованных губ выглядела она умопомрачительно.
Начал я с пальчиков и стоп, потом потихоньку взялся за узкие щиколотки, икры, поднялся к бедрам…
Самое сложное было не спешить — внутри все кипело, особенно от ее вздохов, но я сдерживался и пробирался все выше, выше, выше…
Наконец, она тихо простонала и раздвинула коленки.
До самого рассвета меня никто не остановил, наоборот, в паузах Таллула старалась привести меня в боевое состояние.
Заснули мы в обнимку, но ненадолго — утром меня ждал МИТ и я с грехом пополам заткнул будильник на втором дребезге.
— Отстань, Гаспар, — пробормотала Таллула и накрылась с головой одеялом.
При этом наружу высунулась нога, и я понял, что если сейчас не уйду, то прогуляю все занятия. И вообще, после ночной разрядки в голове зашевелился разум.
В кухне шерудил Ося — его после краткого допроса отпустили из полиции, чему немало помогло абсолютно трезвое состояние.
Я ухватил чашку кофе, привалился к косяку и выхлебал ее в три глотка:
— Ося, найди, где продаются колье-чокеры со стразами.
Сзади присвистнул Панчо.
— А ты узнай о ней все. Да, парни, я запал, и запал сильно. Но мозг вроде еще работает.
— Вали учиться, мозг, — заржали эти двое.
Сведения, которые добыл Панчо за месяц, совсем не обрадовали — она, конечно, не зиппер, как тут называли гулящих девиц свободного нрава, у нее один постоянный друг, но какой! Мистер Гаспар Мессина, сорока пяти лет от роду, глава «Конторы» — бостонской мафии, местного отделения семьи Беннини.
Что никак не мешало Таллуле ночевать у меня или принимать в своей квартирке. Причина же оказалась проста: у Секретной службы США имелись некоторые претензии к мистеру Мессина на тему распространения фальшивых десятидолларовых купюр аж на полмиллиона. И хотя обвинение предъявлено не было, папик уехал на Сицилию, проведать родных. А поскольку родни у него много, то возвращения ждали не раньше, чем через полгода.
И я кинулся как в омут — за колье последовала таки сумочка, за сумочкой новое платье, за платьем уже сережки с жемчугом…
Семестр я не завалил только потому, что Ося и Панчо время от времени хватали меня за шкирку и сажали учиться буквально под замок. Наши биржевые доходы тоже снизились и компаньоны не горели желанием выпускать меня на волю.
Деньги — это серьезно и пришлось напрячься. Сделал себе бумажный Excel — лист ватмана на крупную компанию, с историей торгов. Слева — цены, справа — график от времени. Работа муторная даже в компьютере, чего уж говорить о рукописном варианте… Зато эти двое тоже заняты по уши и мне не надоедают: Ося съездил в Нью-Йорк и освободил контору мистера Кролла от подшивок старых газет с биржевыми ценами, Панчо каждый день пририсовывал новые столбики цен. Рассчитывать скользящие средние я поручил Осе, как обладающему каким-никаким коммерческим образованием.
По результатам анализа мы несколько переиграли нашу стратегию, перенацелив вложения на самые эффективные направления. Уже через месяц доходы вернулись к норме и даже потихоньку поползли вверх. Так будет не всегда, средние неплохой инструмент для бескризисных времен, но я-то твердо знал, что еще пять лет у нас точно есть. А когда грянет Черный вторник, средние и нафиг не нужны будут.
На встречи с Таллулой меня отпускали раз в неделю, и мы отрывались на всю катушку — из-за криков даже домовладелец приходил. Правда, он очень смущался из-за темы и стремался из-за Гаспара, но все равно претензию высказал.
Остальное время мы обходились длинными телефонными разговорами, но ребята тоже не давали засиживаться у аппарата больше получаса. Хотя я вряд ли бы и сам высидел больше — связь покамест так себе, в трубке хрипы, шумы…
Усилитель!!! Усилитель с отрицательной обратной связью!
Когда эта мысль стукнула мне в голову, я первым делом разобрал телефон — ничего похожего на каскад с ООС не имелось. Собрал обратно, полез в радиоприемник — нету! Даже в новейшем аппарате от RCA — нету! Элементарная вещь: чем больше уровень на выходе, тем больше зажимаем вход. Все, шумы срезаны!
Да что я удивлялся, если даже приемники с питанием от сети только-только появились, а там всего-навсего выпрямитель надо воткнуть! Обычная инерция мышления: если вижу телефон, значит, он такой же, к которому я привык. А тут дофига чего только-только появилось и до известного мне состояния десять верст, хорошо хоть не лесом. Вон, Метро-Голдвин-Майер, лев рыкающий Голливуда — я-то думал, она существовала испокон века, ан нет, буквально на днях основана.
Схемку с ООС мы собрали за полдня, еще два дня я строчил статью, за которые «сотрудники лаборатории» собрали еще несколько вариантов по моим наброскам. На третий день в Вашингтон срочным письмом ушла заявка на патент, через неделю вышла статья, а еще через одну я имел счастье лицезреть мистера Хопкинса. На этот раз он был сама любезность — еще бы, я представляю, сколько эти жлобы из RCA наварили на пентоде — и вежливо интересовался, что я намерен делать со схемой.
Короче, мы разжились от щедрот деловых партнеров осциллографом, здоровенным и громоздким, слабо похожим на привычную коробочку, без которой трудно представить радиомастерскую и вообще работу с электроникой. На радостях даже собрали приемопередатчики — слабенькие, один поставили у нас, второй в общежитии первокурсников, и это привлекало к нам людей почище любой рекламы.
А институтские преподы убедились, что первое изобретение было не случайным, с их благосклонности я успешно завершил семестр, лелея тайные планы все летние каникулы не вылезать из постели с Таллулой.
