Георг Борн - Невеста каторжника, или Тайны Бастилии
Король нетерпеливо махнул рукой:
– Хорошо, хорошо, это приятное доказательство вашей привязанности ко мне, мадам. Говорите же!
Но маркиза и не думала торопиться открывать все карты сразу.
– Мы находимся в Сорбоне, ваше величество. И вы, без сомнения, не раз вспоминали о многострадальном юноше, который носит имя этого дворца.
– О ком это вы говорите, маркиза? – настороженно спросил король.
– О Марселе Сорбоне, ваше величество, – живо и с улыбкой ответила маркиза.
Людовик вздрогнул и промолвил со вздохом, словно говорил сам с собой:
– О моем сыне, которого мне так никогда и не довелось прижать к сердцу… О, если бы он был жив!
– Он жив, ваше величество! – с торжеством воскликнула маркиза. – Он не умер!
Король снова вздрогнул и неуверенно переспросил:
– Что вы говорите, маркиза, – он жив?
– Вам показали его труп, ваше величество, но это был подлог. Нас обмануло сходство имен, – пояснила маркиза и горячо добавила: – Марсель Сорбон, к счастью, жив!
Но король продолжал сомневаться:
– Правда ли это, маркиза? Не ошибка ли это?
– Нет, ваше величество, – твердо ответила маркиза. – Это совершенная правда. И мне доставляет истинное счастье сообщить вам, что сын Серафи де Бофор, память о которой вы храните в своем сердце, счастливо избежал всех опасностей, которые подстерегали его. Марсель Сорбон, так много испытавший и переживший, жив!
– Какое неожиданное известие, дорогая маркиза, – сдерживая охватившую его радость, проговорил король. – Но доведите ваше доброе дело до конца и скажите, где же находится сейчас Марсель?
Маркиза открыла было рот, но спохватилась, что еще не время, и ответила:
– Вы его увидите, ваше величество. И очень скоро!
– Маркиза, вы испытываете мое терпение, – с легким недовольством проговорил король и добавил с тревогой: – Но не забывайте, снова может случиться нечто неожиданное, что помешает нашему свиданию.
Но маркиза уверенно сказала:
– Не опасайтесь этого, ваше величество. Врагам больше не удастся разлучить вас.
Король задумался и вдруг спросил:
– Марсель знает, кто его отец?
– Нет, ваше величество, – Маркиза покачала головой. – Он знает только свою несчастную мать, память о которой для него свята.
Людовик с надеждой спросил:
– Он вырос хорошим, благородным человеком?
Маркиза кивнула, проговорив с явным удовлетворением:
– Да, несмотря на все испытания и превратности судьбы, ваше величество.
– Вы мне доставили большую радость, маркиза, – растроганно проговорил король. – Да еще в том самом месте, где Марсель впервые увидел свет. Благодарю вас.
Маркиза, загадочно улыбнувшись, ответила:
– За этой радостью скоро последует другая, еще большая, ваше величество. И я очень рада, что смогу вам ее доставить.
Король хотел спросить о чем‑то, но сдержался. Они сели в карету и отправились обратно во дворец.
XX. ПОРТРЕТ СЕРАФИ
В этот вечер все обитатели дворца Сорбон были в веселом расположении духа. Кастелянша обнаружила, что ее подопечной стало гораздо лучше. Лесничий Бертрам и его помощники, вернувшись домой, обнаружили подарки, присланные Марселем в благодарность за помощь в тот злополучный вечер. Великолепный серебряный рог–пороховница, полученный Бертрамом от маркиза, приводил старика в восторг, а оба его помощника никак не могли налюбоваться на свои новые пистолеты. Гассан же, вновь принятый на службу, просто ликовал от счастья.
Когда сумерки сгустились, Гассан принес в комнату хозяина зажженную свечу и, не получив никаких приказаний, тихо удалился.
Оставшись один, Марсель принялся в раздумье расхаживать из угла в угол. То, что ему рассказал Гассан, убедило его, что Бофор, брат его матери, и его сообщник Марильяк продолжают преследовать его. И то, что ему чудесным образом удалось избежать смерти, Марсель мог объяснить только одним – дух матери охраняет его. Чувство горечи и любви наполнило его сердце при мысли о той женщине, которая, подарив ему жизнь, долгие годы страдала от ненависти собственного брата и угасла в расцвете лет…
Образ матери как живой встал перед его глазами.
Наступала ночь. Во дворце стояла тишина. Король и маркиза вернулись и сидели сейчас за ужином на королевской половине.
Марсель взял со стола свечу, вышел из комнаты и направился в дальний конец коридора, где находились двери в большой зал, стены которого были увешаны портретами всех членов семейства герцогов де Бофор. Шагнув через порог, он оставил двери открытыми. Свеча тускло осветила комнату и висевшие на стенах темные портреты предков. Краски многих из них поблекли от времени. Глубокая тишина царила кругом.
Марсель поднес свечу к портретам родителей герцога и Серафи… Лица их были спокойны и суровы, но как ни вглядывался Марсель в черты деда и бабки, он не мог обнаружить ни малейшего сходства с Анатолем Бофором. Это показалось ему непонятным и странным.
Рядом висел портрет Серафи. Марсель приподнял свечу и замер, как вкопанный. Да, это была она, его бедная страдалица–мать. Это были ее ласковые глаза, устремленные на сына, это были ее ангельские черты. Она смотрела на него, словно желая и не решаясь заговорить.
Марсель поставил подсвечник на пол и опустился рядом с ним на колени. Глубокое раздумье охватило его. Он не слышал и не видел ничего, кроме сияющих глаз матери.
Между тем кто‑то неслышными шагами приблизился к полуоткрытым дверям. Это была маркиза Помпадур. Осторожно заглянув в полуосвещенную комнату, она узнала Марселя и, не желая тревожить его, остановилась у порога. Простояв несколько мгновений, она вдруг резко повернулась, словно ее что‑то осенило, и, стараясь идти бесшумно, заторопилась прочь.
«Да, сейчас самое время исполнить задуманное», – сказала она себе, входя в покои короля.
Людовик откровенно удивился, увидев входящую маркизу. Он поднялся и шагнул ей навстречу.
– Что вас привело сюда, мадам? – спросил он с некоторым недоумением. – Мы ведь только что расстались.
Маркиза, легко поклонившись, деловито пояснила:
– Весьма важное дело, которое я не хотела бы откладывать. Скажите, ваше величество, были ли вы когда‑нибудь в зале, где висят фамильные портреты Бофоров?
Король вопросительно посмотрел на нее:
– Почему вы спрашиваете об этом? Впрочем, да, был. Несколько раз.
– И, конечно, вы видели там, ваше величество, и портрет Серафи де Бофор. Узнали ли вы ее?
– Большой портрет… Да, очень похожа, – неохотно ответил король.
